Я сам оказался внутри фильма.
Я стал его героем.
Мне повезло. Именно так я думал. Повезло! Как подростку, который понимает, что он самый талантливый в своем поколении, лучше всех играет на каком-нибудь инструменте, или бьет по мячу, или божественно танцует. Такой подросток уверен, что никогда не будет таким, как все, не окажется в стаде. Какое это чудо, когда тебе шестнадцать лет и ты уверен, что будешь единственным там, куда направишься.
Остальные одиннадцать пришли укладываться спать, девчонки — на своей половине, парни — на своей. Я притворился спящим. В этой игре я был чемпионом с шестилетнего возраста. Я мог продержаться сколько угодно, накрывшись с головой одеялом и мерно дыша. Тело приподнимается и опускается, время от времени ворочается. Но разум и не думает спать, он начеку.
— Папенькин сынок уже дрыхнет?
Это голос Мадихи. Как только воспитатели уходили, она перебиралась из девчачьей спальни к мальчикам и устраивалась на свободной кровати. Не для того чтобы нас клеить, все знали, что она встречается с восемнадцатилетним парнем, он ждет ее дома, в предместье Руана, но она предпочитала наши разговоры той чуши, которую несли девчонки. Мадиха, альфа-самка. Заводила в нашем коллективе, главнокомандующая казармой.
Папенькин сынок! Я ликовал. Когда Мади все узнает, ее предместье, ее дом, ее братья-арестанты — весь этот семейный детерминизм мало чего будет стоить.
Начался классический ритуал.
Конкурс пердежа. Симуляция оргазма. Шутки одна глупее другой.
— Хватит дрочить, Дав, дыру в матрасе протрешь.
Понемногу разговоры стали более осмысленными.
— Все-таки сиськи у Стефани — это что-то! — Голос Давида. — В лодке у меня стоял всю дорогу.
— И такие крепкие, — подхватил Арман.
— Ты-то откуда знаешь?
— А я потрогал.
Вся палатка хохочет. Даже я, поскольку научился смеяться под одеялом, затаив дыхание.
— Ты их потрогал? — переспросил Кевин.
— Ага, — сказал Арман. — Почти. Я их задел. Будто бы нечаянно. Просто дотронулся и сразу извинился.
Тишина.
Надо же, кретины верят всему, что сочиняет Арман! Эти дебилы все еще не раскусили его?
— Правда? — спросил кто-то — кажется, Йохан.
— Ага, — подтвердил Арман. — Говорю тебе, твердые, как дыньки.
— Может, они ненастоящие? — Я узнал голос Юго. — Пластиковые титьки.
— Силиконовые, кретин! — крикнул кто-то неопознанный.
— А они не бибикали, когда ты лапал Стеф?
Это Мадиха! Очко в ее пользу! Я улыбнулся.
А в палатке раздался дружный смех.
Слишком дружный.
Я отчетливо расслышал шум шагов снаружи, шорох гравия. Мадиха метнулась на половину девочек. А потом сразу луч фонаря в лицо каждому из семерых парней. Йойо заорал:
— Скоро этот бардак закончится? Сколько можно, каждый вечер одно и то же!
— Да ладно, — отозвался Йохан, — мы же не дети.
— Так докажи это! Здесь некоторые спать хотят. Прояви уважение.
— Это кто же? Кому хочется спать? — спросил Юго.
Кретин Йойо направил фонарь на меня.
— Колену Реми, например.
Ну и придурок, я же ни о чем его не просил! Опять сделал все, чтобы восстановить против меня остальных. Да еще прибавил:
— Он лег спать в девять, потому что совсем вымотался. Ему и так с парусом нелегко приходится!
Да, такого кретина поискать! Я еле сдержался, чтобы не выскочить из спальника и не затолкать ему в глотку его же фонарь. Терпение. Пока молчу и притворяюсь спящим, ситуация у меня под контролем.
— А нам надо работать, — продолжал Йойо, — готовиться к завтрашнему дню. Так что будьте любезны, болтайте молча.
Еще один взрыв смеха.
— Ладно, Йойо, будем болтать молча, — согласился Кевин.
Йойо решил договориться по-хорошему.
— Я на вас надеюсь, ребята. Мы тоже вымотались.
Несколько голосов ответили «ага» и «ладно». Йойо, видимо, остался доволен. Он справился. Но Арман завел все по новой:
— А нельзя, чтобы в следующий раз нас навестила Стефани?
— Она не может, уже разделась догола! — подхватил Йохан.
— Ничего страшного, — отозвался неизвестно кто.
Арман подал очередную реплику:
— Ребята, будьте так добры, отпустите Йойо к Стеф. Им надо поработать вдвоем…
Вся палатка снова грохнула, и Йойо ушел в ярости, пригрозив напоследок:
— Если не прекратите, натравлю на вас отца Дюваля!
Никто не решился спросить, голого или одетого.
Отец Дюваль — тяжелая артиллерия, перед ним даже Мадиха и Арман стелились. Его реакцию невозможно было предвидеть, но в лагере поговаривали о страшных наказаниях. Отец Дюваль редко куда-то ходил. Почти всегда водить доставалось Йойо. Я не часто участвовал в ночных словесных поединках, но слушать мне нравилось. Вот только в тот вечер Йойо на мне оттоптался. Как только он ушел, Мадиха откинула занавеску и вернулась в нашу спальню.
Она заговорила первой, тише, чем раньше, почти шепотом, словно боялась меня разбудить:
— Этот папенькин сынок всех уже слегка достал. Знаю я таких подлиз, у нас в интернате их полно. Надо ему объяснить, что к чему.
Она говорила обо мне.
Не отвечать. Притвориться спящим. А потом, когда настанет подходящий момент, действовать.
Постепенно все затихли. Каждую ночь непременно находился человек, готовый напоследок ляпнуть какую-нибудь глупость, и раз никто ему не ответил — значит, все закончилось. Обычно в последний раз слышался скорее шепот, чем голос: «Эй, вы там спите?» — и на этом все.
Мне оставалось прожить в этом лагере всего несколько дней, в субботу должны приехать Тьерри и Брижит. Я любой ценой хотел найти отца до их приезда, потом это будет намного сложнее. Нарушить табу. Объясниться. Поверить им?
Во что поверить?
Надо было действовать.
Я перебирал в голове вопросы, на которые требовалось найти ответы. Что делал на этом острове мой отец? Где он жил? Как его теперь зовут? И главное — почему мне внушили, что он умер десять лет назад?
Я должен был начать с нуля. Все проверить. Имена и места представлялись само собой разумеющимися: позвонить бабушке Мадлен; навестить няню Мартину, если она по-прежнему живет на острове; сходить в аббатство Сент-Антуан, чтобы поискать сведения о происшествии десятилетней давности и команде моего отца. Может быть, найти журналиста из «Островитянина», местной ежедневной газеты, ее редакция находится в Сент-Аргане, и там наверняка есть архивы. Так что работы выше крыши… И решимости мне хватает.
Чего у меня нет, так это времени.
Нам дают час свободного времени, этого мало, да еще приказано держаться группами. И как мне действовать? Все рассказать отцу Дювалю или Йойо? С таким же успехом можно напрямую оповестить Тьерри или Брижит, после чего мне шагу спокойно не дадут ступить. Поговорить со Стеф? Почему бы и нет? Хотя это кажется слишком рискованным. Она не станет прикрывать несовершеннолетнего сироту в такой безумной истории.
Бежать?
Да, это выход. Но чтобы заниматься поисками, надо действовать в открытую и в общественных местах, потому бежать и прятаться совершенно бессмысленно. И кроме того, побег на острове… Нет, единственное решение — простое и очевидное: подключить пару друзей, которые прикроют меня в случае необходимости.
Я собирался покинуть лагерь уже завтра, и как можно раньше. Если бы меня стал искать кто-то из взрослых, в дело вступили бы сообщники: «Колен? Он спит в палатке», «Вышел пописать, сейчас вернется», «Я пять минут назад его видел, он пошел письмо отправить», «Он чуть дальше в поле, читает, хотел побыть один».
Арман, разумеется, самый подходящий для этого человек. Он бы все понял и соврал бы прекрасно, у него есть и воображение, и уверенность. Но тут проблема — мы с ним неразлучны, он не сможет долго меня прикрывать. Мое отсутствие очень скоро покажется подозрительным.
Нужен еще один помощник. По возможности — самый умный в нашей компании после Армана и посмелее, чем он, чтобы хватило решимости защищать меня перед Йойо и даже отцом Дювалем. И чтобы никто не смог заподозрить, что мы сговорились. Имя пришло в голову немедленно.
Мадиха.
Главнокомандующая — идеальная сообщница.
Осталось ее уговорить.
Было два часа ночи.
Я пару раз тронул Мадиху за плечо, присев на корточки у ее кровати. Она неохотно приоткрыла один глаз.
— Ты правда встречаешься с Арманом?
Она помедлила, убеждая себя, что ей это не приснилось. За секунду до того, как она схватит меня за шиворот и, скорее всего, обругает последними словами, я отодвинулся и шепотом повторил:
— Ты правда встречаешься с Арманом?
Мадиха инстинктивно ответила тоже шепотом:
— Ты спятил?
— Говорят, что ты встречаешься с Арманом.
— Ты меня разбудил, чтобы поделиться со мной этой бредятиной?
Она села на постели. Я подумал: «Похожа на кобру, готовую к броску».
— Это не бредятина, мне Арман сказал. Вы, оказывается, целуетесь в туалете. И не только. Я вас видел, мы вдвоем это подтвердим.
— Ты больной на всю голову. Да тебя убьют!
Я сел на ее кровать, не спросив разрешения.
— Кто убьет-то? Думаю, остальные скорее повеселятся, узнав, что ты трахаешься с очкастым недомерком. Ты же знаешь парней, а девчонки еще хуже. Мади и Гремлин. Сама понимаешь, Арман отлично умеет раздувать слухи, и я тоже, вот увидишь. У папенькиного сынка и подлизы воображения хватит. — Я сделал короткую паузу. — По твоему авторитету будет нанесен серьезный удар! И не забудь про дружка, знаменитого дружка, который ждет тебя. Если до него дойдут слухи…