Мишель Бюсси

Помнишь ли ты, Анаис?

Помнишь ли ты, Анаис?

Праздник, устроенный Виктором Гюго для детей Вёля

(24 сентября 1882)


По легенде, курорт Вёль-ле-Роз на Алебастровом берегу Нормандии основала в 1826 году актриса Анаис Обер. Эту историю рассказывают все местные путеводители — будто бы однажды утром, после скоропалительного бегства из Парижа, красавица влюбилась в рыбацкую деревушку. Если бы не памятливость местных жителей, имя Анаис Обер давно бы забылось, подобно именам многих былых знаменитостей.

Кто же она была, прекрасная мадемуазель Анаис? Какая тайна заставила ее бежать из Парижа в Вёль?

Любознательный турист может до бесконечности строить догадки. Упорствовать в поисках. Копаться в архивах. Тайна…

Остается единственный выход: ничего не выдумывать, но положиться на воображение.

Все места в этой повести, за исключением виллы «Одеон», существуют в Вёле и достоверно описаны. То же относится и к биографиям Анаис Обер и Виктора Гюго.

Что же касается деталей этого пазла, они собраны на мое усмотрение, и всю ответственность несу за это я.

1

Вёль-ле-Роз, 23 января 2016

Я держу в руках письмо. Жильбер Мартино позвал меня минут пять назад. Я была в мастерской, работала. Вырисовывала на бересте геометрические узоры, похожие на блестящие, словно покрытые лаком квадраты черепашьего панциря.

— Мамзель Ариана! — заорал Мартино.

В тот момент я прокляла его, испугавшись, что он разбудит Анаис. Она спит наверху, в своей комнате, но в этом доме ни одна дверь не закрывается и слышимость просто ужас какая. Сегодня в порядке исключения Анаис не проводит день у бабушки с дедушкой. Они уехали в Дьепп, у них там какая-то встреча — кажется, с нотариусом.

— Мамзель Ариана, — Мартино понизил голос под моим разъяренным взглядом встревоженной матери, — смотрите, что я нашел! Прямо в стене. — Он указал концом мастерка на щель, которую собирался замазать, и выглядывающий из нее конверт. — Странное дело, вчера я расчищал стены, но ничего не заметил. Можно подумать, кто-то подложил этой ночью.

Я улыбаюсь. Невольно отмечаю достижения. Жильбер Мартино и впрямь проделал большую работу, сбил кувалдой слои штукатурки с обрывками оранжевых обоев, весь этот жуткий декор пятидесятилетней давности. Я поручила Мартино ответственную миссию: вернуть дому дивную атмосферу вилл девятнадцатого века — эпохи моды на морские купания. Он откроет изначальное очарование помещений, стены из кирпича и руста и тесанные топором деревянные балки станут аутентичным антуражем для моих произведений и вызовут у туристов неодолимое желание купить их.

Письмо не особенно заинтересовало Жильбера Мартино, он уже макает мастерок в ведерко с бежевым раствором.

А вот меня…

Пальцы дрожат, когда я вскрываю конверт. Вижу старомодный почерк, изящные изгибы, тонкие линии, умело выведенные пером на толстой пожелтевшей бумаге. Что-то старинное, в этом нет сомнений. Взгляд останавливается на верхней строчке, подтверждая мою догадку.

Вёль-ан-Ко, 1851

В то время жители деревни еще не заменили «Ко» на «Роз». Имя украсили розами лишь в 1897 году.

Дорогая Анаис…

Зрение мутится, сердце бешено колотится. Возможно ли? Анаис. Не моя Анаис, разумеется, не моя дорогая детка, которая спит в своей кукольной кроватке, невзирая на крики и буханье кувалды Мартино. Письмо Анаис Обер, знаменитой актрисе…

Основательнице…

Взгляд скользит вниз, к подписи.

Ваш верный мушкетер

Меленг

Дрожь пробегает по телу. Меленг… Я вспоминаю рассказ Александра об истории Вёль-ле-Роз, о названиях улиц и прославленных артистах, основавших курорт почти двести лет назад. Меленг [Меленг, Этьенн Марен (1808–1875) — французский актер и скульптор. — Здесь и далее примеч. перев. и ред., кроме случаев, оговоренных особо.] был самым популярным актером девятнадцатого века, бессмертным д’Артаньяном, любимцем Александра Дюма, обожающим Вёль наперсником Анаис Обер. Стоп, надо успокоиться. Мартино насвистывает в соседней комнате, которая станет складом моего магазина. Слышу я и тихий шорох наверху — наверное, просыпается моя Анаис.

Подожди, подожди еще немного, сердечко мое. Быстро и жадно пробегаю глазами рукописные строчки. Сердце бьется так, словно письмо адресовано мне, словно я вскрыла послание от любовника. Меленг пишет странные вещи. Он успокаивает Анаис Обер, оставшуюся в Париже, напоминает о ее таланте, карьере, которую нельзя загубить. Слова нанизываются одно на другое. Приедете ли Вы в Вёль на романтические празднества? Все здесь ждут Вас. Вы желанная гостья, поверьте. Меленг приводит названия и имена, которых я не знаю, и они сразу западают в память. Эми Робсарт, «Король забавляется», Мадемуазель Марс [Эми Дадли (1532–1560), урожденная Эми Робсарт, первая жена Роберта Дадли, 1-го графа Лестера, фаворита английской королевы Елизаветы I, которых некоторые историки и до сих пор обвиняют в странной смерти Эми. «Король забавляется» — пьеса Виктора Гюго, была запрещена после первого же представления. Мадемуазель Марс (1779–1847) — французская актриса, играла на сцене «Комеди Франсез» 33 года.].

Я переворачиваю лист. Со второго этажа доносится шебуршание, скрипит паркет под маленькими ножками. Анаис ступает в мягких тапочках, глядя на мир с высоты своих трех лет.

Иду, моя сладкая, иду.

Взгляд задерживается на последних строчках письма.

Как бы там ни было, милая Анаис, будьте спокойны. Вашу тайну здесь хранят свято. Она в надежных руках, которые дороги Вам.

Ваш верный мушкетер

Меленг

Все смешалось в моей голове, мне снова вспоминаются рассказы Александра, его длинные монологи во время наших прогулок, его одержимость тайной Анаис. Неужели я обнаружила неизвестный ему след? Совпадение кажется мне слишком невероятным.

Я складываю письмо и прячу его в конверт. Жильбер Мартино по-прежнему сидит на корточках у стены, спиной ко мне. Он насвистывает тот же мотив, который под сурдинку звучит по радио, кажется, я узнаю припев к шлягеру Мишеля Фюгена [Фюген, Мишель — французский композитор и певец. Его песня «Красивая история» (Une belle histoire, 1972) стала хитом, припев ее звучит так: // Это красивый роман, // Это красивая история, // Это роман одного дня. // Он возвращался к себе, туда, к туманам. // Она ехала на юг, на юг, // Они встретились на обочине.]. Спешу на лестницу, не хочу, чтобы Анаис одна спускалась по шатким ступенькам.

Подожди, моя красавица.

На ходу перебираю в памяти тринадцать дней — ровно столько я уже в Вёле. Все эти странные мелочи, маленькие тайны, на которые я не обращала внимания. Не до того было. Вот, например, ощущение, будто за мной следят, здесь, в этом доме, днем и ночью, даже когда я одна, даже когда Мартино, убрав свои инструменты, уходит к себе. И странные стихи Анаис, красивые, слишком красивые, чтобы их сочинила трехлетняя девочка. И фотография праздника, устроенного Виктором Гюго для детей Вёля в 1882 году, которую все почему-то от меня прячут. Ну и конечно, Адель. Бедняжка Адель. Мелочи. Ничего не значащие, если взять каждую в отдельности.

А теперь это письмо.

Я беру на руки мою маленькую Анаис, и от ее улыбки все тревоги рассыпаются звездной пылью. Она крепко прижимает к груди лилового страуса. Эму — так утверждают зоологи. Мёмё, уточняет Анаис.

— Ты хорошо спала, моя радость?

— А ты что делала, мама?

— Ничего, ничего.

Мне почему-то трудно сосредоточиться. Я думаю о том, что напишу сегодня вечером в дневнике.

— Мама, я есть хочу.

— Сейчас, милая, сейчас.

Мне нужно отмотать пленку в начало, ко дню моего приезда. Перечитать дневник. Подвести итог. Понять. Проследить в обратном порядке эти несколько дней, когда я поставила на кон свою жизнь.

Разыграла ее в орла или решку.

Тринадцатью днями раньше

2

Вёль-ле-Роз, 10 января 2016

Остановить мгновение трудно. Описать его — еще труднее.

Но я все же попробую. Я решила вести дневник новой жизни. Моей новой жизни! Итак, она начинается сегодня, 10 января 2016-го, у пруда в Вёль-ле-Роз.

Ровно в 9 часов 11 минут.

Моя белая «панда» стоит поперек дороги у водоема размером сорок метров на пять на въезде в Вёль. Капот почти уткнулся в воду, как морда животного на водопое. Маленькая коровка. Большой баран. Я действовала инстинктивно, затормозила, заблокировала ручник, выскочила из машины, схватила с заднего сиденья Анаис, даже дверцы не захлопнула.

Я ставлю Анаис у самой воды.

Красота такая, что дух захватывает.

Прямо перед нами танцуют, отражаясь в прямоугольнике чистой воды, фахверковые стены домиков вперемешку с листвой берез. Сказочный пейзаж, вне времени, вне жизни. Интересно, что сейчас думает Анаис, что творится в ее головке? Действует ли на нее странное очарование этого места так же, как на меня?

Холод щиплет нам подбородки и уши. Сухой морозец, серое небо, коварный ветер. Анаис молчит, из чуть приоткрытого ротика выпархивают облачка пара.

Да, описать мгновение нелегко.

Я выехала из Нантера в 6 часов утра. Я все увозила с собой, запихав жизнь в багажник и на заднее сиденье «панды». В том числе Адель в банке из плексигласа, которую, как взрослая, держала на коленях Анаис. Стояла непроглядная темень. Потом мне долго казалось, что я еду все прямо и прямо, на север, до конца дороги, до края света, до берега моря, которое откроется передо мной между двух скал.

Сюда.

В Вёль-ле-Роз. Затерянную деревушку. Мифический оазис на краю урбанистической пустыни, забытый городскими кочевниками.

На улице ни души. Вода речки Вёль как будто не может решить, притихнуть ли на время в запруде, поиграть между мхом и галькой, дождаться серебристой форели или бежать быстрее под мостик из песчаника и дальше к морю. Безразличные к нерешительности течения домики дрожат в холодной воде. Анаис тоже дрожит, крепко держится за мою руку и прижимается ко мне. Я даже не надела пальто, оно так и лежит на пассажирском сиденье.