Но оказалось, у них это взаимно. Его рука, пробравшаяся к ней под одежду, накрыла ее грудь. Тонкий хлопковый бюстгальтер не смог скрыть ее бурной реакции на очень откровенную, бесстыдную ласку его пальцев. Николь вскрикнула, изогнувшись ему навстречу, и неотразимо самодовольная, ленивая улыбка появилась на его лице. Кейд не собирался останавливаться. Тогда ее пальцы сбежали ниже, перебирая грубую ткань его джинсов. Вальяжная улыбка в момент слетела с его лица.

— Поцелуй меня! — то ли взмолилась, то ли приказала она, и Кейд повиновался.

Пространство и время перестали существовать. Николь пропала…

— Папочка!

Посторонний звук достиг ее слуха, и она застыла.

— Ник!

Кейд окаменел. Только сейчас Николь поняла, что произошло. Элла! Они отпрянули друг от друга. Николь поспешно поправила одежду. И изобразила бодрую улыбку:

— Привет, солнышко!

Она взглянула на Кейда, ожидая, что он так же растерян, как и она сама, но ничего подобного! Похоже, он просто-напросто стряхнул с себя страсть, как ни в чем не бывало. Ее словно окатило холодом, живот болезненно сжался. Такое впечатление, что Кейд за доли секунды возвел между ними кирпичную стену. Она даже на миг закрыла глаза, настолько больно было видеть его таким — ледяным, отчужденным. Ей захотелось крикнуть, встряхнуть его. Ей захотелось…

Чего бы ей ни хотелось, очевидно, что это не имело ни малейшего значения.

— Что случилось, милая? — Ее собственный голос звучал на удивление безмятежно, хотя внутри у нее все дрожало. — Почему ты встала?

Элла подбежала к ней и уткнулась личиком ей в колени.

— Я хочу пить!

— Ну, это не беда! Сейчас принесу.

— Я позабочусь об этом, — произнес Кейд и без видимого усилия подхватил Эллу на руки. — Иди спать, Николь.

«Вы свободны!» — вот как это прозвучало. Он ушел и унес ребенка, а Николь все сидела на месте, оглушенная, уничтоженная, и перед ее мысленным взором мелькали картинки всего произошедшего. Его горячий требовательный рот, ее восторг и полное подчинение, а потом — внезапное отрезвление, его холодность и отчужденность. Как это пережить? Как же вообще с ним теперь общаться? Она обхватила себя руками. Боже, как стыдно! Наверное, нужно быть благодарной судьбе, что их прервали, но Николь переполняли чувства, далекие от благодарности. Обида, унижение, разочарование…

«Иди спать, Николь!» Надо же, так равнодушно и надменно отослать ее! Боже, да о чем только она думала! Как могла она променять все свои мечты — о семье, о детях, о доме — всего лишь на секс с первым же встреченным мужчиной? Она что, такая слабая, совсем не самодостаточная? Он не скрывал, что предлагает ей просто «каникулярный» роман. Но ей, с ее-то душевным складом, из такого приключения выйти без новых сокрушительных потерь не удастся. Иди-ка ты вправду, что ли, спать, Николь!

И она пошла.


— Николь, милая, а ты какие новогодние обещания себе даешь?

Итак, дошла очередь и до Николь — Верити опросила всех по порядку. Сама она собиралась пойти на занятия ирландскими танцами. Ди наказала себе похудеть. Кит — принять участие в городском марафоне. Николь составила себе неслабый список. В ее жизни требовалось изменить слишком многое. Она чувствовала, что Кейд неотступно смотрит на нее, но не собиралась отвечать на его взгляд. Они, кстати, всю неделю умудрялись аккуратно избегать друг друга.

— Значит, так. — Она выпрямилась на своем стуле. — В этом году я больше не буду сглаживать острые углы в отношениях в ущерб себе. Прошлый год показал, что это порочная практика и не доводит до добра.

— Черт, — сказала Ди. — Предупредила бы меня, я бы не подставилась так со своим глупым похудением!

Николь сморщила нос:

— Я просто еще не успела сказать, что также обязуюсь скинуть пять кило.

Все засмеялись, на что она, собственно, и рассчитывала.

— Кейд, сынок, а ты?..

Да что же он так уставился на нее? Она набралась духу и встретилась с ним взглядом.

— В прошлом месяце Николь преподала мне урок.

Что-о? Он улыбнулся, и от неожиданности она улыбнулась ему в ответ. Все с любопытством смотрели на них.

— Я все усилия направил на то, чтобы сделать это Рождество особенным — для девочек. Так вот, теперь я принимаю обязательство сделать особенным весь наступивший год.

Николь чуть не присвистнула. Это точно она его надоумила?

— Вот и славно, — мягко закруглила Верити. — Смотрите, уже пора считать секунды до полуночи! Кит и Кейд, наполните наши бокалы, а я включаю радио!

Они все встали и отсчитали последние десять секунд уходящего года. А потом хором закричали «С Новым годом!» и, звеня, чокнулись бокалами с шампанским друг с другом. Потом начались объятия, поцелуи…

— С Новым годом, Николь. — Кейд чмокнул ее в щечку и быстро отстранился.

— С Новым годом, — ответила Николь, борясь с неловкостью. — Отличное новогоднее обещание, босс!

Он ухмыльнулся — она улыбнулась. И неловкость растаяла без следа.

— Ну, мне пора на боковую, — первой сдалась Верити. — Завтра ведь едем, да?

— Куда едем? — не поняла Николь.

Все уставились на нее.

— Что, никто не рассказал Николь про нашу новогоднюю традицию?! Каждый год первого января мы с детьми едем купаться на озеро. Это в двух часах езды на машине. Поплаваем, сменим обстановку… Тебе должно понравиться у нас на озере.

— Конечно, понравится! Только плавать я не буду — все равно у меня нет купальника…

— Что ты! — вмешалась Ди. — Дети тебе не простят! Возьми мой купальник.

— А как же ты?..

— Ну… дело в том, что у меня с собой четыре купальника.

Кит закатил глаза:

— Эта женщина знает, что такое путешествовать налегке!

Ди зашептала Николь на ухо:

— Слушай, я знаю, какой тебе нужно взять! Есть у меня один, на тебе будет смотреться просто сногсшибательно!

Все это время Николь чувствовала на себе взгляд Кейда. Мысль предстать перед ним в купальнике шокировала ее. Потом она сообразила, что и он предстанет перед ней в плавках, и стало совсем не по себе.


— Ну, как тебе? — спросил Кейд, помогая ей выбраться из джипа.

У Николь не было слов! Она даже в прекрасных снах не видела такой захватывающей дух, грандиозной красоты! Перед нею дрожало кристально чистое озеро, окаймленное с дальней от них стороны желто-оранжевыми, причудливо изгибающимися скалами. Ярко-синее небо отражалось в поверхности воды, как в зеркале. Берега озера были усыпаны белоснежными ромашками, а кое-где цвели вызывающе ярко-розовые кактусы. Тонкие эвкалипты тянули свои ветви ввысь.

— Как в раю! — выдохнула Николь.

Это был идеальный день. Все были настроены повеселиться на полную катушку, потому что назавтра Ди с близнецами и мужем, а послезавтра — мать Кейда должны были уезжать домой, в Брисбен.

Одолженный купальник оказался не бикини (если бы Николь знала это заранее, она лучше спала бы ночью), а цельным. Черный, низко открывающий грудь и утягивающий талию, он бесподобно шел Николь. Кейд смотрел во все глаза — и она чувствовала себя такой красивой! А стоило ей взглянуть на него — обнаженная грудь, мощные плечи, — как между ними начинали пробегать электрические искры. Оба были взволнованы, смущены и старались не встречаться глазами.

Все плавали, бесились в воде, валялись на траве, объедались вкуснейшими штуками, которые дала им с собой Хэрри. Самый зной переждали под большими зонтиками, а потом снова плавали, ели…

Вечером мужчины развели костер, и они делали пастилу. Чудесный день подходил к концу. Элла доверчиво прижалась к Николь, и материнский инстинкт девушки буквально кричал, разбуженный чистым, солнечным запахом ребенка и его нежным теплом. Может быть, когда-нибудь и ей повезет, и у нее появится такая же маленькая девочка. Такая же любящая, такая же родная… Николь стиснула малышку в объятиях и быстро поцеловала ее в макушку. Та притихла на некоторое время, и Николь подумала, что она дремлет. И вдруг…

— Ник, я хочу, чтобы ты была моей мамочкой.

Сказанное Эллой отчетливо прозвучало в тишине. Ее услышали все сидевшие вокруг костра. Николь не решалась встретиться ни с кем глазами. К тому же у нее навернулись слезы.

— Солнышко ты мое дорогое, — едва смогла выговорить она, — знаешь, это самые чудесные слова, которые мне доводилось слышать в жизни…

Элла встрепенулась:

— Папочка, пожалуйста, женись на Николь! Я знаю, она тебе нравится! Я видела, как ты ее целовал!

Глава 10

Кейд не нашелся с остроумным ответом. Такое впечатление, что наивные слова ребенка начисто лишили его дара речи. Он стоял столбом и практически не дышал. Ситуацию спасли его мать и Ди — они тактично переключились на сборы. Пора было уезжать. Как он был благодарен им за деликатность!

«Я хочу, чтобы ты была моей мамочкой!» Кейд действительно не мог дышать. Все, на что он оказался способен — это застыть, уставившись на Николь и ожидая, что она разрулит ситуацию. «Я хочу, чтобы ты была моей мамочкой!» А что Николь? Щеки ее запылали, но она, как всегда, справилась и ни разу не запнулась, объясняя Элле, что поцелуй, который она видела, был дружеским и что они с ее папочкой просто друзья. Она не высмеивала девочку, что было бы проще всего. На секунду Кейду захотелось схватить ее в объятия и расцеловать в благодарность за то, как хорошо она обращается с его дочерями.

— Но я не хочу, чтобы ты уезжала! — Элла сегодня подкидывала задачки одна хлеще другой.

Холодок пробежал по его позвоночнику — а ведь он должен был предвидеть такой поворот! Действительно, за этим Рождеством он, как болван, упустил из виду все остальное! Испарина выступила у него на лбу. Эллу однажды уже бросили. А теперь грядет еще одна пропажа близкого человека из ее жизни! Боже, что он натворил!

— Мне тоже очень нравится в «Ваминда-Доунс», — голос Николь прозвучал спокойно. Кейд в отчаянии ждал, что же она придумает. — Но ты ведь всегда знала, что мне нужно вернуться к себе домой, в Мельбурн. У меня там мама, друзья… А еще мне нужно ходить на работу, помнишь?

— В школу. — Элла кивнула, очень довольная собой, ведь она запомнила такую важную вещь.

— Но это не значит, что мы с тобой не сможем и дальше дружить. Мы будем друг другу писать имейлы. По-моему, это весело, ты как думаешь?

Элла закивала. А потом ее осенило:

— И по скайпу! Будем болтать по скайпу!

Кейд улыбнулся, его отпустило. Четырехлетняя дочь начинает познавать радости Интернета. Надо же, уже пригодилось! Если это поможет Элле легче пережить разлуку…

Николь удалось успокоить Эллу, и при этом еще поддержать ее самооценку. Возможно, Николь, в отличие от него, как раз предвидела, что может возникнуть такой момент, и продумала тактику. Не ранив ничьи чувства, она доказала, что все не так уж плохо, что никакой беды не случится… но… Николь уедет из «Ваминда-Доунс» через три недели. И это вдруг показалось ему очень, очень неправильным.

Кейд бросился помогать, начал складывать зонты, собирать мусор. Они всегда старались оставить берег после себя в нетронутом виде. «Я хочу, чтобы ты была моей мамочкой» — эти слова отпечатались в его сознании огненными буквами. Он украдкой бросал взгляды на Эллу и Николь, и всякий раз его сердце сжималось от того, как доверчиво дочка расположилась на руках у своей няни. А Николь держала его девочку так, словно та была ей дороже всего на свете. Безумная, дикая идея проникла в его сознание и пускала корни. «Папочка, женись на Николь! Я знаю, она тебе нравится. Я видела, как ты ее целовал!» Да уж, ему куда как нравится целовать Николь. Но жениться? Он потряс головой — это уже слишком…


Кейд, Николь, Элла и даже Холли стояли на маленьком аэродроме и махали вслед крошечному самолету, который постепенно таял в голубой дали.

— Пап, я уже так скучаю по бабушке! — Элла просунула свою ручку в руку Кейда.

— Я знаю, солнышко, я сам скучаю! Но она приедет навестить тебя на твой день рождения!

Кейд бросил взгляд на Николь и заметил, как та чмокнула Холли в головку, прежде чем усадить ее в автокресло. Он помог Элле залезть в машину и стал возиться с ее креслом. Они тронулись в обратный путь.

— Ник! А ты приедешь на мой день рождения?

Если бы он не следил за Николь — хоть и украдкой, но очень пристально, — он бы и не заметил, как она напряглась. Она обернулась к девочке:

— А когда у тебя день рождения?

— Э-э-э… Пап?..

— Одиннадцатого марта.

— Нет, в это время я не смогу приехать, это учебная четверть.

В зеркале заднего вида Кейд увидел, как с лица малышки улетучилась вся радость.

— Но это не значит, что я не смогу прислать тебе подарок! — с поддразнивающей ноткой в голосе протянула Николь.

Элла просияла. Но не удовлетворилась.

— А на Пасху? На Пасху приедешь?

Кейд не смог прочитать выражение глаз Николь. Его внимание было уже приковано к дороге.

— Боюсь, что нет.

— У тебя уже есть планы? — Он не смог смолчать.

— Да.

Что тут скажешь? Он оставил ее в покое.


Что-то разбудило его посреди ночи. Кейд сел в постели. Плач… Это Холли! Уже через секунду он сломя голову бежал к детской. И замер в дверях. Николь уже была там. Она качала Холли на руках и тихонько напевала колыбельную. Кейд заметил возле кровати бутылочку с микстурой. Николь успокаивающе улыбнулась ему.

— Баю-баю-у-нас-режутся-зу-у-убки, — пропела она.

Плач становился все тише. Кейду хотелось приласкать дочку, но он понимал, что только снова растормошит ее.

— Папочка-иди-спать, — пропела Николь, — все-у-нас-в-порядке.

Идея здравая. Назавтра ему нужно вставать ни свет ни заря. Но Кейд никуда не хотел уходить. Он хотел быть тут, смотреть на Николь в ночной рубашке, смотреть, как она качает его ребенка… потому что это было так уютно… нет, так эротично… Рубашка такая тонкая… Черт, эта его нянюшка — чистое наваждение!

Когда Николь склонилась над кроваткой, он отметил, как качнулась ее грудь. Он почти почувствовал ее тяжесть в своих ладонях, вообразил, как зарывается в нее лицом… И как Николь выгибается ему навстречу…

— Кейд, возвращайся к себе. Холли уже спит. Жаль, что ты проснулся…

— Давай поговорим? — Вопрос сорвался с его губ прежде, чем он успел подумать. Но уже в следующую секунду он подумал — и ни капли не пожалел. Кейд расправил плечи.

— Кейд, час ночи. Сейчас не время для разговоров, — отрезала она. — И не время быть наедине.

Но, когда она проходила мимо него в дверях, он поймал ее в ловушку, упершись обеими руками в дверной проем. Она была так близко, что ее грудь прикасалась к его груди. Он слышал и чувствовал ее дыхание. Кейд застонал. Он молился, чтобы она осталась. Николь оттолкнула его.

— Утром, Кейд! — Она прерывисто дышала. — Потом поговорим! — И сбежала в свою комнату.

Руки Кейда сжались в кулаки. Он прижался лбом к косяку и, к стыду своему, даже несколько раз стукнулся об него головой. Это было очень глупо. Собирался поговорить о важном, а сам… стоило ему ее увидеть, как все благие намерения испарились. К завтрашнему утру неплохо бы обуздать свои гормоны — разговор предстоит серьезный, деловой, и голову надо иметь абсолютно трезвую. Кейд впервые в жизни среди ночи пошел и принял холодный душ.


Завтрак был сущим мучением. Всякий раз, как губы Николь прикасались к чашке или она отправляла в рот кусочек хлеба, тело Кейда предательски реагировало, а сердце пускалось вскачь. Когда она добралась до вазочки с клубничным джемом, он вскочил.

— Когда закончишь, зайди, пожалуйста, ко мне в кабинет!

Николь растерялась:

— Да, конечно.

«Трезво, убедительно, по-деловому», — наставлял Кейд сам себя, дожидаясь ее. Он хотел, чтобы Николь насовсем осталась в «Ваминда-Доунс», и собирался аргументированно доказать ей, какая это здравая идея. Минут через десять она появилась на пороге. Он пригласил ее присесть к столу. На ее пухлые губы он не смотрел, а запах клубничного джема мысленно объявил несуществующим. Она вдруг начала совершенно по-другому одеваться — теперь одежда не скрывала ее формы, а оттенки новых блузок и платьев очень уж выгодно оттеняли ее кожу, глаза и волосы. Кейд стиснул зубы.

— Николь, не хочешь ли ты подумать о том, чтобы стать постоянной няней Эллы и Холли? — бросился он в бой. — Они тебя обожают. Когда ты приехала, я понял, что на самом деле нам нужна няня на постоянной основе. Несправедливо заставлять Хэрри тянуть на себе все.

— Ты прав, вам нужна постоянная няня. Но, Кейд, хоть я и тронута твоим предложением, вынуждена отказаться.

— Но… как же так. Ты даже не взяла тайм-аут подумать! — Он не верил своим ушам. — Я думал, тебе здесь нравится. Я думал, ты полюбила Элли и Холли…

— Да, я их полюбила! — Вспыхнув, Николь подалась вперед. — И да, мне нравится жизнь в «Ваминда-Доунс»! Но я с самого начала ясно дала понять, что это временная работа!

— Но разве нельзя передумать?

— Я школьная учительница, Кейд, и люблю свою работу. Мне она не с неба свалилась — я много трудилась и училась. Стать няней — значит пустить коту под хвост свое образование, свой опыт, свое призвание, наконец. Это понижение, понимаешь?

— Я могу платить тебе твою школьную зарплату. Даже больше.

— Да дело же не в деньгах. — Ее глаза полыхнули. — Я не могу прятаться в глуши, как будто трушу вернуться домой, как будто не в силах высоко держать голову и прямо смотреть людям в глаза.

— Это просто ложная гордость!

— Нет. — Глаза ее больше не метали молнии, она была спокойна и тверда. — Кроме того, я хочу выйти замуж и родить собственных детей. А здесь кого я встречу?

Мысль, что другой мужчина будет целовать эти губы, переполнила Кейда гневом, на который, он знал, у него не было права. «Заткнись и придумай что-нибудь достойное в ответ!» — приказал он себе.

— Выходи за меня замуж, Николь, — выдал он. — И тогда мы оба получим что хотим.

Николь отшатнулась. Он обошел вокруг стола — она вскочила, но он поймал ее за руку.

— Ну подумай же, — сказал он таким сладким голосом, что мог бы соблазнить святую.

А она уже не раз думала. Жить здесь, с ним — это было бы счастье. Но не так! Он не любит ее. Она не уверена даже, любит ли сама… Влечение — это ведь еще не любовь.

— Мои родные полюбят тебя. Мы заведем еще детей — столько, сколько ты захочешь. Нас безумно тянет друг к другу — так что процесс создания этих детей будет необыкновенно приятным! — Он приподнял ее подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза, пальцы его ласкали ее кожу. — Я буду тебе верен. Я все сделаю, чтобы ты была счастлива.

Николь видела, что он не лгал ни единым словом. Но…

— Ты же не любишь меня.

— Ты мне безумно нравишься. Нам нравится быть вместе. Я тебя хочу. А ты любишь моих дочерей. Ну чего еще можно желать?

— Любви.

Кейд нахмурился.

— В прошлый раз ты заявила, что разочаровалась в таких делах, и отныне будешь руководствоваться здравым смыслом. Я предлагаю тебе как раз то, чего ты хотела.

Язык без костей! Это же надо было такого наговорить! Николь тяжело вздохнула. Не важно, что этот парень с глазами полными злости и боли, мог бы унести ее на седьмое небо. Больше она не совершит ошибки.

— Я была не права. Во мне говорили обида и разочарование. Выходить замуж без любви, по расчету, пусть даже и не материальному? Это гораздо хуже, чем поступок Дианы и Брэда! Я не такая стерва.