Теперь пришло время приступить собственно к подкачке. Давление в левой передней шине, мгновенно установил я, равнялось всего одному бару. Я заметил с серьезным видом, можно сказать даже сурово, на что возраст давал мне полное право, что они очень правильно поступили, своевременно обратившись ко мне, ведь, сами того не подозревая, они оказались в весьма опасной ситуации: при падении давления возрастает вероятность неконтролируемого заноса, автомобиль хуже удерживает траекторию, так что рано или поздно они неминуемо попали бы в аварию. Девушки отреагировали очень эмоционально и простодушно, и шатенка положила руку мне на плечо.

К сожалению, пользование этими агрегатами — страшная морока, надо улавливать малейшее шипение в компрессоре и на ощупь попасть наконечником шланга в ниппель — право же, вдуть им было бы куда проще, это дело более интуитивное, что ли, девушки наверняка согласились бы со мной в данном вопросе, но я плохо представлял себе, как затронуть эту тему, короче, я поддул левое переднее колесо и уж до кучи левое заднее, они сидели рядом со мной на корточках, с предельным вниманием отслеживая мои движения, и щебетали по-своему, восклицая Chulo и Claro que si [Круто… Не то слово (исп.).], потом я уступил им место, велев самостоятельно заняться оставшимися шинами под моим отеческим присмотром.

Брюнетка, особа более импульсивная, подсказывало мне чутье, буквально набросилась на правое переднее колесо, и вот тут мне пришлось несладко, она встала на колени, пытаясь совладать с наконечником насоса, и ее обтянутая мини-шортами попа безупречной округлости задвигалась в такт ее движениями, шатенка, я полагаю, посочувствовав моему смятению, даже приобняла меня за талию, чисто по-сестрински.

Наконец настал черед правого заднего колеса, которым занялась уже шатенка. Эротическое напряжение несколько ослабло, зато его незаметно дополнило любовное, ведь мы все трое знали, что эта покрышка была последней, и теперь им ничего не остается, как продолжить свой путь.

Но все же они еще постояли со мной несколько минут, рассыпаясь в благодарностях и грациозно жестикулируя, их пылкость не была чисто платонической, по крайней мере, так мне это видится сейчас, несколько лет спустя, в те минуты, когда я припоминаю, что в прошлом у меня случалась какая-никакая эротическая жизнь. Они полюбопытствовали, откуда я — я француз, по-моему, я еще не говорил об этом — и где, на мой взгляд, тут можно неподалеку приятно провести время — в частности, их интересовало, известны ли мне какие-нибудь симпатичные заведения. В общем, да, прямо напротив моего дома находится тапас-бар, где к тому же подают весьма обильные завтраки. Также имеется ночной клуб, чуть поодаль, который я с некоторой натяжкой тоже назвал бы симпатичным. Кстати, я мог бы пригласить их к себе и предложить переночевать, уж одну ночь точно, у меня создалось впечатление (хотя теперь мне кажется, что я выдавал желаемое за действительное), что это было бы очень даже симпатично. Но ничего такого я не произнес, объяснив им в общих чертах, что места здесь в принципе приятные (чистая правда) и я тут счастлив (неправда, и грядущий приезд Юдзу делу не поможет).

Наконец они отчалили, помахав мне на прощание, «жук» развернулся на стоянке и выехал к повороту на шоссе.

Дальше сюжет мог раскручиваться по-разному. Будь мы героями романтической комедии, после краткой, исполненной драматизма заминки (на этом этапе все зависит от актера, думаю, Кев Адамс был бы хорош в этой роли) я прыгнул бы за руль своего внедорожника, быстро поравнялся бы с «жуком» на трассе и обогнал бы его, по-дурацки размахивая рукой (по примеру актеров ромкома), «жук» притормозил бы на полосе для аварийной остановки (вообще-то в классическом ромкоме в машине сидела бы одна девушка, скорее всего шатенка), и тут мы бы совершили разного рода трогательные телодвижения под аккомпанемент тяжелого дыхания фур, проносившихся в нескольких метрах от нас. Автору диалогов имело бы смысл покорпеть над текстом этого эпизода.

А вот доведись нам быть персонажами порнофильма, развитие событий предугадать было бы еще проще, зато диалог утратил бы свое первостепенное значение. Все мужчины вожделеют свежих, экологически чистых девушек, адепток триолизма — ну, почти все мужчины, я уж во всяком случае.

Но поскольку все происходило наяву, я вернулся домой. Меня постигла эрекция, что неудивительно, учитывая сегодняшние перипетии. Я справился с ней привычным способом.

Эти девицы, в особенности шатенка, могли бы придать смысл моему испанскому житью-бытью, но удручающий и тривиальный финал этой истории лишний раз доказал то, что и так не подлежало сомнению: мне совершенно незачем было здесь оставаться. Эту квартиру я купил вместе с Камиллой и для нее. В то время мы строили планы совместной жизни, мечтали о семейном очаге, о романтической мельнице в департаменте Крез или вроде того, разве что производство детей в наши проекты не входило — да и то в какой-то момент мы чудом этого избежали. Первая моя покупка недвижимости, впрочем, и единственная.

Ей тут сразу понравилось. Это был тихий натуристский городок, в отдалении от гигантских туристических комплексов, тянущихся стройными рядами от Андалусии до Леванта, население которых составляют преимущественно пенсионеры из Северной Европы — немцы, голландцы, спорадические скандинавы, ну и, конечно, неотвратимые англичане, зато, как ни странно, бельгийцы нам не попадались, хотя все, от архитектуры до планировки торговых центров и интерьера баров, казалось, алкало их присутствия, в общем, не город, а мечта бельгийца. В основном тут обосновались вышедшие на пенсию педагоги, офисный планктон в самом широком смысле слова, а также работники сферы услуг. Они мирно доживали тут свои дни, никогда не опаздывали к аперитиву и простодушно выгуливали дряблые задницы, отслужившие сиськи и вялые члены, слоняясь от бара к пляжу и от пляжа к бару. Они не нарушали общественный порядок, не скандалили с соседями, с сознанием гражданского долга стелили полотенце на пластиковые стулья в баре No problemo и только потом с преувеличенным вниманием принимались изучать меню, впрочем весьма лаконичное (на этом курорте считалось правилом хорошего тона класть на стул полотенце, дабы предотвратить контакт общественной мебели с интимными и порой влажными частями тела посетителей).

Другая, менее многочисленная, но более активная клиентура состояла из хиппующих испанцев (типичными представительницами которых — с душевной болью убедился я — были как раз девушки, попросившие меня подкачать им шины). Тут, я думаю, нам не обойтись без краткого экскурса в новейшую историю Испании. После смерти генерала Франко в 1975 году Испании (точнее, испанской молодежи) пришлось выбирать между двумя противоположными тенденциями. Приверженцы первой, унаследовав дух шестидесятых, превозносили свободную любовь, наготу, эмансипацию трудящихся и тому подобное. Последователи второй, окончательно укоренившейся в обществе в восьмидесятые годы, напротив, ставили во главу угла конкуренцию, жесткое порно, цинизм и биржевые опционы, я, конечно, упрощаю, а как не упрощать, иначе мы совсем запутаемся. Представители первого направления, провал которого был предрешен заранее, постепенно отступали в природные заповедники вроде скромного городка натуристов, где я купил квартиру. Кстати, произошел ли на самом деле этот заранее предрешенный провал? Некоторые явления, имевшие место уже многие годы спустя после смерти Франко, как, например, движение «Индигнадос» [От исп. Indignados, «Возмущенные», движение испанской молодежи против снижения уровня жизни и отсутствия реальной демократии.], убеждают нас в обратном. Равно как и появление давешних девушек на заправке Repsol в Аль-Алькиане в тот тревожный и мрачный день — интересно, самка индигнадо будет индигнадкой? Значит, я провел время в компании двух очаровательных индигнадок? Этого я никогда не узнаю, мне не удалось поближе с ними познакомиться, а ведь я мог бы предложить им посетить наш натуристский городок, они бы чувствовали себя тут как рыбы в воде, брюнетка, может, и уехала бы, но я и с шатенкой был бы счастлив, хотя надежды на счастье уже довольно призрачны в моем возрасте, но все-таки после нашей встречи мне долго по ночам снилось, что шатенка вернулась и звонит мне в дверь. Она приехала за мной, закончились мои скитания в этом мире, она вернулась и одним мановением руки возродит теперь к жизни мой член, все мое существо и душу. «И в дом мой смело и свободно хозяйкой полною войди!» [Н. Некрасов. Когда из мрака заблужденья…] В некоторых снах она, сообщив, что ее черноволосая подружка ждет в машине, просила разрешения позвать ее к нам; но эта версия сновидений возникала все реже, сценарий упрощался, а под конец уже без всякого сценария, стоило мне открыть дверь, мы ныряли в светлое неописуемое пространство. Подобные бредни преследовали меня чуть более двух лет, но не будем забегать вперед.

Пока что завтра во второй половине дня мне предстояло встретить Юдзу в аэропорту Альмерии. Прежде ей не приходилось тут бывать, но я был уверен, что она сразу возненавидит это место. Нордические пенсионеры неминуемо вызовут у нее отвращение, хиппующих испанцев она запрезирает, ни одна из этих прослоек общества (которые сосуществуют более чем мирно) не соответствовала ее элитарным представлениям о социальной жизни и мире как таковом, они все были начисто лишены утонченности, я, кстати, тоже начисто был лишен утонченности, зато у меня имелись деньги, даже много денег вследствие определенных событий, о которых я, может быть, расскажу, когда будет время, — собственно, сказав это, я сказал все, что надо сказать о наших отношениях с Юдзу; разумеется, мне следовало бы ее бросить, это очевидно, более того, нам и съезжаться-то не стоило, просто, как я уже говорил, мне требовалось много, очень много времени, чтобы решиться на поступок, да и то чаще всего я капитулировал.