Митико Какутани

Смерть правды

Журналистам, которые добывают подлинные новости во всех уголках Земли

Введение

Два самых чудовищных режима за всю историю человечества установились в ХХ столетии, и обоим в высшей степени присущи искажение и осквернение истины, подлое понимание, что усталость, цинизм и страх сделают людей восприимчивыми ко лжи и фальшивым посулам вождей, стремящихся к неограниченной власти. Как писала Ханна Арендт в книге «Истоки тоталитаризма»: «Идеальный подданный тоталитарного режима — это не убежденный нацист или убежденный коммунист, а человек, для которого более не существуют различия между фактом и фикцией (то есть реальность опыта) и между истиной и ложью (то есть нормы мысли)» [Hannah Arendt, the Origins of Totalitarianism (New York: Harcourt, 1973), 474. (Арендт Х. Истоки капитализма. М.: ЦентрКом, 1996).].

Современного читателя больше всего должен встревожить тот факт, что слова Арендт перестают звучать как послание из иного столетия и кажутся пугающе точным определением того политического и культурного ландшафта, где мы обитаем ныне, — мира, где фейковые новости и ложь в промышленных объемах производятся российскими фабриками троллей, непрерывным потоком текут из уст и Twitter президента Соединенных Штатов и, подхваченные соцсетями, со скоростью света распространяются по всему земному шару. Национализм, трайбализм, миграции, страх перед социальными переменами и ненависть к чужакам вновь усиливаются, а люди, разделенные на группировки и запертые в информационных пузырях, утрачивают чувство общей реальности и способность общаться поверх социальных и идеологических барьеров.

Не следует проводить прямую аналогию между нынешней ситуацией и ошеломляющими ужасами эпохи Второй мировой войны. Но стоит присмотреться к некоторым внешним и внутренним условиям, «сигналам опасности», которые Маргарет Этвуд обнаружила у Оруэлла в «Скотном дворе» и «1984» [Margaret Atwood, “My Hero: George Orwell,” Guardian, Jan. 18, 2013.]: эти условия делают человека восприимчивым к демагогии и политическим манипуляциям, а народы — легкой добычей диктаторов. Стоит разобраться в том, как пренебрежение фактами, подмена аргументов эмоциями и распад языка подрывают ценность самой истины и каковы последствия этого для Америки и мира в целом. «Историк понимает, насколько тонка ткань фактов, внутри которой мы обитаем, — писала Арендт в эссе 1971 года «Ложь в политике». — Ее в любой момент может проткнуть отдельная ложь или разорвать в клочья организованная ложь групп, государств, классов; истину отрицают, искажают и зачастую тщательно покрывают слоями лжи или попросту допускают, чтобы она соскользнула в забвение. Необходимо постоянно повторять факты, чтобы они не были забыты, необходимы надежные свидетели для установления фактов — только так они получают неприкосновенное обиталище в области человеческой повседневности» [Hannah Arendt, “Lying in Politics,” in Crises of the Republic (New York: Harcourt, 1972), 6.].

Термин «упадок истины» — введенный Корпорацией «Рэнд» [Научно-исследовательский центр в Санта-Монике (Калифорния), один из крупнейших «мозговых трестов» США. Основан в 1946 году.] (Rand Corporation) для описания «снижающейся роли фактов и анализа» [Jennifer Kavanagh and Michael D. Rich, Truth Decay: An Initial Exploration of the Diminishing Role of Facts and Analysis in American Public Life (Rand Corporation, 2018).] в общественной жизни Америки — вошел в словарь постправды и присоединился к ставшим уже привычными выражениям «фейковые новости» и «альтернативные факты». Причем фейковые нынче не только новости: существует фейковая наука (создаваемая теми, кто не признает изменений климата и борется против прививок), фейковая история (исходящая от тех, кто сомневается в Холокосте или утверждает власть белых), фейковые американцы в Facebook (изображаемые российскими троллями) и фейковые «лайки» в соцсетях (генерируемые ботами).

Трамп, сорок пятый президент Соединенных Штатов, лжет так изобильно и с такой скоростью, что, согласно подсчетам The Washington Post, за первый год в Белом доме успел сделать 2140 лживых или вводящих в заблуждение заявлений [Glenn Kessler and Meg Kelly, “President Trump Made 2,140 False or Misleading Claims in His First Year,” Washington Post, Jan. 10, 2018.], в среднем почти 5,9 в день. И эта ложь обо всем, от расследования российского следа в американских выборах до его личной популярности и достижений, включая сколько времени он просиживает перед телевизором, — лишь самый яркий красный маячок среди множества других грозных сигналов о развернувшейся кампании против демократических институтов и норм. Трамп регулярно проявляет агрессию по отношению к системе правосудия, спецслужбам, системе выборов и гражданским чиновникам, благодаря которым функционирует правительство.

Такие нападки на правду происходят отнюдь не только в пределах Соединенных Штатов. По всему миру вздымаются волны популизма и фундаментализма, апелляция к страху и ненависти берет верх над аргументированным спором, демократические институты подрываются, экспертные знания подменяются мудростью толп. Ложные сведения о финансовых взаимоотношениях Великобритании с ЕС (надпись на автобусе, использованном в кампании сторонниками выхода из Евросоюза [Anoosh Chakelian, “Boris Johnson Resurrects the Leave Campaign’s £350M for NHS Fantasy,” New Statesman, Sept. 16, 2017.]) способствовали тому, что чаша весов склонилась в пользу Брекзита, и Россия, посеявшая дезинформацию [Здесь и далее курсивом, как у автора, выделены русские слова (в оригинале транслитерированные латиницей). Слово «дезинформация» встречается в тексте и в его обычной форме без дополнительных смыслов, но дезинформация обозначает именно российский источник.], продолжала наращивать пропагандистские усилия во время избирательных кампаний во Франции, Германии, Нидерландах и других странах, добиваясь дискредитации и дестабилизации демократий.

Папа Франциск напоминает: «Не существует безвредной дезинформации: последствия лжи и ее принятия могут быть очень опасными» [Pope Francis, “Message of His Holiness Pope Francis for World Communications Day,” Jan. 24, 2018, http://w2.vatican.va/content/francesco/en/messages/communications/documents/papa-francesco.]. Экс-президент Барак Обама замечал: «Одна из главных угроз нашей демократии заключается в том, что для нас перестает существовать общность фундаментальных фактов» [Jessica Estepa and Gregory Korte, “Obama Tells David Letterman: People No Longer Agree on What Facts Are,” USA Today, Jan. 12, 2018.]. По его словам, люди ныне «действуют в принципиально разных информационных вселенных». Сенатор-республиканец Джефф Флейк произнес предостерегающую речь о том, что «2017 год стал годом, в который истина — объективная, эмпирическая, основанная на доказательствах истина — подвергалась такому надругательству, какого еще не знала за всю историю нашей страны, причем от рук самого могущественного человека в нашем собственном правительстве» [“Read Sen. Jeff Flake’s Speech Criticizing Trump,” CNN Politics, Jan. 17, 2018.].

Как это произошло? Где корни лжи, проросшей в эпоху Трампа? Как случилось, что правда и разум превратились в исчезающие виды и чем их гибель обернется для публичного дискурса и для будущего нашей внутренней и внешней политики? Вот основная тема этой книги.

Проще всего счесть Трампа — кандидата, начавшего политическую карьеру с обличения Обамы как «неуроженца США», — черным лебедем, залетевшим в Белый дом благодаря редчайшему совпадению факторов: к числу этих факторов принадлежит и разочарование электората, еще не отошедшего от финансового кризиса 2008 года; и российское вмешательство в выборы, обеспечившее в соцсетях поток фейковых новостей в пользу Трампа. Поляризовавшая избирателей кандидатура от конкурирующей партии — Хиллари Клинтон — воспринималась как воплощение вашингтонской элиты, что и принялись изобличать популисты; а еще добавилось, по приблизительной оценке, примерно на пять миллиардов медийного времени [Philip Bump, “Assessing a Clinton Argument That the Media Helped to Elect Trump,” Washington Post, Sept. 12, 2017.], бесплатно предоставленного СМИ в погоне за приростом аудитории, который обеспечивала им былая звезда реалити-шоу.

Если бы писатель сочинил злодея, подобного Трампу — преувеличенный, перехлестывающий через край нарциссизм, невежество, склонность к предрассудкам, хамство, демагогия и тиранические порывы (а еще он ежедневно потребляет дюжину баночек диет-колы [Maggie Haberman, Glenn Thrush, and Peter Baker, “Inside Trump’s Hour-by-Hour Battle for Self-Preservation,” New York Times, Dec. 9, 2017.]), — этого автора обвинили бы в избыточном вымысле и неправдоподобии. На самом деле президент Соединенных Штатов зачастую выглядит менее убедительным персонажем, чем карикатура, созданная обезумевшим художником из смешения короля Убю [Герой пьесы французского абсурдиста Альфреда Жарри (1873–1907).], пса Триумфа [Кукла, комический персонаж, который (с помощью своего создателя Роберта Смигела) пародирует знаменитостей в медиа, говоря при этом с восточноевропейским акцентом.] и персонажа, не вошедшего в комедию Мольера.

Но клоунские черты Трампа не должны заслонять от нас куда более серьезные последствия его агрессии против истины и закона: он обнажил все уязвимые места наших институтов и цифровых коммуникаций. Едва ли кандидат, неоднократно уличенный во время кампании в долгой истории лжи и мошеннических практик в бизнесе [David Barstow, “Donald Trump’s Deals Rely on Being Creative with the Truth,” New York Times, July 16, 2016.], мог бы рассчитывать на такую народную поддержку, если бы значительная часть электората не была несколько пресыщена правдивостью и если бы не сказались еще более глубокие системные проблемы в том, как люди получают информацию и как они привыкают мыслить все более партийно и раздробленно.

В Трампе личные черты — тоже аспект политики, и во многих отношениях он не столько чудище из комикса, сколько доведенное до крайности и абсурда воплощение более широких и взаимодействующих тенденций, которые сейчас и разрушают истину: от смешения новостных и политических программ с развлекательными до токсичной поляризации американской политики и нарастающего популистского презрения к экспертному знанию.

Эти тенденции, в свою очередь, продолжают динамику, много лет вызревавшую под поверхностью повседневной жизни. Так складывалась экосистема, в которой Веритас, богиня Правды (она изображена Гойей на знаменитом офорте «Правда умерла»), может смертельно захворать.

На протяжении десятилетий объективность или даже мысль о том, что людям свойственно стремиться к самой точной из доступных истин, все более выходила из моды. Знаменитая фраза Дэниэла Патрика Мойнихэна [Дэниэл Патрик Мойнихэн (англ. Daniel Patrick Moynihan; 1927–2003) — американский государственный деятель, социолог.] — «Каждый имеет право на особое мнение, но не на особые факты» [“An American Original,” Vanity Fair, Nov. 2010.] — как никогда актуальна: поляризация зашла настолько далеко, что избиратели «красных» и «синих» штатов с трудом приходят к соглашению по поводу одних и тех же фактов.

Это наблюдается с тех пор, как солнечная система новостных сайтов правого крыла, вращающаяся вокруг Fox News и Breitbart News, охватила своим гравитационным притяжением основную базу республиканцев и ее влияние многократно умножили соцсети, соединяющие схоже настроенных пользователей и настраивающие ленту новостей таким образом, что каждый получает подкрепление собственных заведомых мнений: в результате все живут в камерах без окон, и эти камеры становятся все более тесными.