Мойра Тарлинг

Я вас не помню...

ПРОЛОГ

Лейтенант Дилан О'Коннор смотрел на лицо лежавшей рядом с ним юной девушки. Внимательно вглядываясь в прелестные черты, он невольно залюбовался нежным изгибом шеи, белоснежной, как дорогой фарфор, кожей, небрежно рассыпавшимися локонами, густой тенью ресниц, за которыми прятались светло-карие глаза.

Спокойный стук его сердца вдруг участился, когда взор Дилана остановился на припухших губах спящей. Он вспомнил, как жадно целовал их, и как робко и неумело, но, бесспорно искренне, она отвечала ему.

Сладостный жар так и не угасал в нем с той минуты, как он вошел в спальню Мэгги.

Началось все с того, что после полуночи он услышал приглушенный плач в спальне рядом.

Во время долгой церемонии погребения убитая горем Мэгги стояла возле Дилана, поражая его своей невероятной выдержкой и мужеством. Оба они понесли невосполнимую утрату: Мэгги потеряла обожаемого отца, а Дилан — горячо любимую тетушку, единственного человека, которого он впустил в свое одинокое сердце.

Войдя в спальню рыдающей Мэгги, он, сев на край постели, осторожно обнял ее и, поглаживая по шелковистым волосам, стал тихонько укачивать, как ребенка.

Успокаивая ее, он странным образом сам успокоился, и, когда Мэгги наконец подняла голову и робко улыбнулась, ему показалось вполне естественным наклониться и поцеловать ее. Дилан не ожидал, что этот поступок станет подобен вспышке. Его поцелуй, победив горе, словно подтолкнул их друг к другу, а внезапное прикосновение пробудило страсть, заставившую забыть обо всем на свете. А после, в молчаливом изумлении глядя друг на друга, они снова слились в объятиях, но это новое их соединение было совсем другим: теперь их тела осторожно и трепетно, с истинным наслаждением и восторгом познавали друг друга.

Глядя на спящую Мэгги, Дилан едва сдерживался, чтобы снова не коснуться ее губ и испытать ту сладость близости, которая столь внезапно принесла им забвение. Медленно всходившее солнце уже бросило свой первый луч на стену спальни, и Дилан вдруг ощутил, что снова способен чему-то радоваться и чего-то хотеть.

Его рука чуть дрогнула, когда он легонько коснулся волос все еще спящей Мэгги, но тишину и покой спальни нарушили сигналы сотового телефона. Мэгги открыла глаза. Дилан поспешно схватил трубку. Перед тем как он услышал приказ командира, Дилан подумал, что мечтам и желаниям нет места в его жизни.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Мэгги Фейрчайлд, закрыв за собой дверь приемной доктора Уитни, сошла на тротуар и на мгновение задержалась, ослепленная красотой солнечного летнего полудня.

Доктор только что заверил ее в том, что с ней все в порядке, но какая-то тревога не покидала Мэгги. Важное событие — рождение ребенка — должно случиться 22-го июня, менее чем через месяц. Сделав глубокий вдох, она по привычке коснулась своего живота, ожидая ответного толчка.

— Пойдем-ка домой, — уже успокоенно сказала она, почувствовав желанный отклик, и присоединилась к группе туристов, собиравшихся пересечь улицу. Свернув за угол на Индиго-стрит, Мэгги неожиданно столкнулась с кем-то и, охнув, испуганно отпрянула назад. Но сильные руки поддержали ее.

— Прошу извинить меня.

Услышав глубокий мужской голос, Мэгги замерла от изумления. Ее сердце учащенно забилось, когда она вгляделась в знакомое красивое лицо. Перед нею стоял Дилан О'Коннор, тот самый человек, с кем она простилась восемь месяцев назад и кого с тех пор не видела ни разу, да и не надеялась больше увидеть. Тот, кто, увы, был отцом ребенка, которого она носила под сердцем...

— Дилан?

Это имя Мэгги произнесла почти шепотом. Но боль пронзила ее сердце, когда она увидела недоумение в глазах мужчины.

Услышав свое имя, произнесенное незнакомой женщиной, Дилан пытливо всматривался в ее удивленное лицо. Но сердце все же дрогнуло. Неужели в его памяти может что-то еще всколыхнуться? Врачи были против поездки Дилана в Грейс-Харбор, маленький курортный городок на ветреном взморье в Орегоне. Но желание пробить хотя бы щель в захлопнувшейся двери своей памяти в совсем недалекое прошлое заставило Дилана использовать любую возможность что-то вспомнить.

То, что первый попавшийся ему в этом городе человек узнал его, вселяло надежду. Но, как всегда, вспыхнув, надежда тут же погасла.

— Откуда вы знаете меня? — почти в отчаянии воскликнул он, впившись взглядом в Мэгги. Но тут же заметил, как что-то, похожее на радость, в глазах незнакомки сменилась испугом и недоверием.

Потрясенная Мэгги не ответила ему. Он, видимо, разыгрывает ее? Однако в его глазах не было ни улыбки, ни иронии, ни даже намека на то, что он узнал ее.

— Вы не помните меня? — с трудом, дрожащими губами вымолвила Мэгги.

В серых глазах Дилана сначала появилась растерянность, затем раздражение и, наконец, глубокое отчаяние.

Прежде чем он открыл рот, чтобы объяснить, Мэгги уже знала, что сейчас услышит, и от острой боли у нее перехватило дыхание.

— Нет... простите, мне очень жаль... — как-то заученно произнес Дилан. Сколько раз он повторял эти слова в последние четыре месяца!

Что же теперь делать? Есть ли у него хоть какой-то шанс? Не лгать же ей, в конце концов! Дилану отчаянно хотелось что-то сказать незнакомке... что-то вспомнить...

Нет, Дилан не знал ее. Он ничего не помнил о ней.

Врачи в военном госпитале в Сан-Диего убеждали его, что он счастливчик — ему повезло, он остался жив. Если бы не крепко застегнутый ремень безопасности, то грузовик, врезавшийся в его машину, запросто мог бы увеличить и без того удручающую статистику дорожных происшествий в штате Орегон.

Дилан провел в госпитале четыре месяца. Лежал в коме, не сознавая ни кто он такой, ни где находится. Его память, его прошлое, по сути вся его жизнь были стерты, словно их и не бывало.

Понадобилось еще четыре месяца интенсивного лечения, психической подготовки, чтобы пострадавший понемногу начал входить в свою новую жизнь. Но, несмотря на немалые успехи, восстановление физических сил и желание жить, память упрямо не возвращалась, будто наглухо запертая в нем.

Только когда Дилан занялся разборкой вещей в своей комнате на военной базе, ему в руки попалась пачка писем, накопившихся за время его болезни. Среди них было и письмо от адвоката из Грейс-Харбора. Адвокат информировал Дилана о том, что тот стал наследником части имущества своей покойной тетушки и ее супруга.

Уведомление о наследстве и побудило его предпринять поездку в Грейс-Харбор. Он тут же решил, что это может дать ему шанс начать новую жизнь и, при благоприятном стечении обстоятельств, окажется ключом к его прошлому.

Дилан заметил, как женщина, стоявшая перед ним, вдруг пошатнулась. Он поддержал ее и прочел странную боль в потемневших глазах незнакомки.

— С вами все в порядке? Вас беспокоит ребенок? — озабоченно спросил он.

— Нет, — дрогнувшим голосом ответила Мэгги.

— Может, вам лучше сесть? — Дилан был не на шутку обеспокоен состоянием этой молодой женщины.

— Нет... все в порядке, — возразила Мэгги.

Отступив назад, она высвободилась из его рук. Ей казалось, что все это происходит не наяву, а в каком-то кошмарном сне.

В эту минуту ребенок решил снова напомнить о себе сильными толчками.

— О... — невольно поморщилась Мэгги и прижала руки к животу.

— Возможно, вам нужен врач? — Дилан почувствовал себя виноватым. — Вы не хотите, чтобы я позвонил вашему мужу?

— Я не замужем, — не раздумывая, призналась Мэгги.

— О... Ну тогда позвольте мне подвезти вас до вашего дома. Моя машина припаркована...

— Нет... пожалуйста, в этом нет необходимости, — быстро оборвала его Мэгги. — Просто малыш ведет себя чересчур активно. — «Возможно, он чувствует, что его папаша совсем рядом», — с горечью подумала Мэгги про себя и испугалась, что сейчас расплачется. — Я только что вышла из кабинета врача, — наконец проглотив комок в горле, объяснила она, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Иду домой.

— Позвольте подвезти вас, — снова предложил Дилан.

— Нет-нет, не нужно.

Мэгги очень хотелось, чтобы он оставил ее одну. Видеть перед собой этого человека, который даже не попытался узнать ее, было выше ее сил. Она совсем иначе представляла себе их встречу, если ей суждено было когда-либо произойти. Но подобная сцена неузнавания...

— Хорошо, — быстро согласился Дилан. — Но я все равно провожу вас до вашего дома.

У Мэгги уже не было желания спорить с ним.

— Ладно. Благодарю вас, — покорно сдалась она.

— Отлично. Обопритесь на меня. — Дилан предложил ей свою руку.

Сердце Мэгги замерло.

— Я справлюсь сама, — поспешила отказаться она внезапно охрипшим голосом. Стоит Дилану прикоснуться к ней, она едва ли сможет сохранить спокойствие и безразличие.

Пока они медленно поднимались по Индиго-стрит, Мэгги успела разглядеть, что на Дилане от военной формы осталась лишь футболка; на нем были также полинявшие, вытертые джинсы. Его черные волосы, раньше коротко по-армейски подстриженные, теперь красиво ложились на шею. Кроме того, Мэгги с удивлением увидела, как сильно Дилан потерял в весе. Видимо, он болен, подумала она.

— Нам далеко идти? — поинтересовался Дилан, прервав ее мысли.

— Как только достигнем вершины холма, — ответила Мэгги, искоса посмотрев на Дилана. Она была очень удивлена подобным вопросом.

Ему прекрасно известно, где она живет! Он останавливался в ее пансионате «Фейрвиндз» всего восемь месяцев назад — провел здесь полную страсти ночь любви, которую не мог так просто забыть, как, увы, не могла забыть и она.

Неужели Дилан действительно забыл? В любом случае объяснение его поведения может быть только одно, размышляла она: он отличный актер или у него на самом деле отшибло память.

А может, он вовсе и не Дилан? Просто человек, очень на него похожий? У каждого из нас где-то есть свой двойник, разве не бывает так? Однако Мэгги прекрасно понимала, что пытается обмануть себя.

— Вот мы и пришли. — Мэгги немного запыхалась. Остановившись, она показала рукой на старинный дом в георгианском стиле в конце подъездной аллеи. Это был пансионат для туристов, который содержала Мэгги: комнаты и завтрак.

— «Фейрвиндз», — прочел Дилан черные с золотом буквы на красивом указателе у поворота к дому и стал с интересом разглядывать большой трехэтажный дом в окружении высоких пихт; чуть поодаль стояло несколько серебристых берез.

Мэгги бросила на него взгляд, полный изумления. Дилан не помнит ее, он не помнит «Фейрвиндз»! Что же тогда привело его в Грейс-Харбор? Ее так и подмывало задать ему этот вопрос и в то же время ей очень не хотелось услышать ответ на него.

Порывшись в сумочке и найдя ключи, она мучительно размышляла, что делать дальше. Пригласить его в дом? Нет... Она действительно не расположена решать эту неразрешимую проблему. Все слишком запутано.

— Спасибо, что проводили, — наконец сказала Мэгги, направляясь к дому.

— Подождите! — крикнул ей вслед Дилан, и, когда она обернулась, ему показалось, что в глазах ее блеснула надежда. — Вы не ответили на мой вопрос!

— Вопрос? — нахмурившись, повторила Мэгги.

— Откуда вы знаете меня? — Глядя ей в глаза, Дилан удивился тому, что они вдруг наполнились слезами. Испуганный, он сделал шаг к ней. — Я расстроил вас? Прошу вас, простите меня. Я не хотел этого...

— Извините, мне нужно идти.

Дилан провожал взглядом ее удаляющуюся фигуру. Женщина знает его, в этом нет уже никаких сомнений, но ее поведение озадачивало его.

Проклятье! Чего бы он не отдал за то, чтобы уснувшая память проснулась! Скрипя зубами, Дилан собрал все свои силы, пытаясь хоть что-то вспомнить.

Одного его желания было недостаточно, он убеждался в этом уже не раз. Врачи советовали ему целиком положиться на собственные инстинкты, прислушиваться к тому, что происходит в нем самом, в его мыслях, восприятиях. Сейчас в нем все кричало: «Беги за ней!»

Более не сомневаясь, Дилан поспешил по аллее вслед за Мэгги и настиг ее, когда она еще не успела закрыть за собой дверь.

Ему трудно было понять ту сумятицу чувств, которую он увидел на лице девушки.

— Подождите, не уходите, я сожалею, что так расстроил вас, но мне действительно необходимо поговорить с вами... — Дилан умолк, дыхание его прерывалось, ему не хватало воздуха, и он с облегчением втянул в себя аромат расцветших роз на клумбе под окном.

Но внезапный озноб потряс его тело, в глазах потемнело, резкая боль стянула обручем голову. Дилан рухнул на колени, как солдат, скошенный снайперской пулей. Кругом все замелькало, как в калейдоскопе. Сердце Дилана билось, словно было готово выскочить из груди. Глаза невыносимо жгло, и он закрыл их ладонями, испугавшись, что теряет сознание.

— Что с вами? Вы больны? — слышал он взволнованный женский голос, но не мог вымолвить ни слова. — Вы в состоянии подняться? — продолжал спрашивать тот же голос, и чьи-то руки осторожно пытались помочь ему.

Наконец Дилан кое-как встал. Ноги были как ватные, и он едва смог удержаться на них. Мэгги помогла ему войти в дом. Случилось что-то пугающее, непонятное.

— Я вызову врача, — сказала она и, проведя его в просторную гостиную, усадила в первое попавшееся кресло.

— Нет, не надо врачей! — голос Дилана был решителен. Он столько перебывал у врачей за эти месяцы, да и боль в глазах постепенно утихала.

Наконец Дилан с облегчением поднял веки и увидел перед собой чьи-то встревоженные глаза. На мгновение они показались ему знакомыми.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Мэгги, все больше пугаясь.

— Сказать по правде, я и сам толком не знаю, — ответил Дилан. Потом провел рукой по волосам и поморщился. — Такого со мной еще не было. Хотя врачи предупреждали меня о возможных головных болях.

Сердце Мэгги испуганно дрогнуло.

— Врачи? — повторила она.

Дилан утвердительно кивнул.

— Несколько месяцев назад я попал в дорожную катастрофу.

— Несчастный случай? — Мэгги побледнела. — Что случилось? — Она едва вымолвила эти слова, потому что в горле у нее пересохло. Хотя внешне она казалась вполне спокойной, внутри у нее все дрожало.

Дилан, наклонившись вперед, уперся локтями в колени и уставился на свои руки.

— Грузовик внезапно свернул на середину шоссе и сбил мою машину, — произнес он ровным голосом, без каких-либо эмоций.

Мэгги прикусила губу, чтобы удержаться от стона отчаяния, представив себе обмякшее тело Дилана, лежащего без сознания, залитого кровью.

— Как... как сильно вы пострадали? — собравшись с духом, спросила она и увидела, как все его тело напряглось. Она заметила, что Дилан так сильно сжал руки, что даже косточки пальцев побелели.

— Травма головы, сломана ключица, множественные раны, перелом ноги и ушибы. — Дилан равнодушно перечислил все свои увечья, словно список покупок.

Мэгги испуганно втянула в себя воздух. Дилан, увидев, как она побледнела, проклиная себя, встал со стула и склонился над ней.

— Простите меня. Я и сам не понимаю, зачем говорю. — В голосе его было искреннее сожаление. — Но вы первый человек, который спросил меня об этом.

Мэгги слабо улыбнулась, чувствуя, как сильно колотится сердце от близости Дилана.

— Пожалуй, мне лучше уйти, — промолвил он. — Я лишь беспокою вас. Нет... нет... не поднимайтесь, — поспешно остановил он ее. — Я сам дойду.

Повернувшись к двери, Дилан успел сделать не более трех шагов, когда увидел на бюро слева от двери фотографию в бронзовой рамке. Изображение двух человек на снимке заставило его замереть на месте.

Схватив фотографию, Дилан резко обернулся.

— Откуда вы знаете этих людей? Почему эта фотография у вас? — быстро спросил он.

Мэгги испугало выражение лица Дилана. Она не могла понять причину столь странной реакции на снимок в рамке. Ведь Дилан находился в ее доме в тот день, когда был сделан этот снимок. Это случилось пять лет тому назад, в солнечный июньский день, когда тетушка Дилана выходила замуж за Уильяма Фейрчайлда, отца Мэгги.

Мэгги никогда не забудет этот день: тогда она впервые увидела Дилана. Он приехал с военной базы в Сан-Диего, чтобы повести тетушку к венцу. В памяти Мэгги навсегда запечатлелся образ красавца-моряка в парадной форме военно-морских сил США.

— Скажите, откуда? — настаивал Дилан, не сводя с нее глаз.

Мэгги чувствовала, что в его поведении нет прежней напряженности. В серых глазах плескалась настоящая боль.

Странный холодок пробежал по ее спине. Что происходит, почему Дилана так взволновала фотография?

— Человек на портрете — это мой отец, — наконец объяснила она.

— Ваш отец? Значит, моя тетушка вышла замуж за вашего отца? — На его лице было написано недоумение.

— Да, — ответила Мэгги. Зачем он задает ей такие глупые вопросы, когда все и так ясно? Она даже почувствовала раздражение. — Я не понимаю, что происходит. Вы же сами вели к венцу вашу тетушку. Неужели вы забыли?

Дилан снова бросил взгляд на фото в своей руке. Сколько раз за последнее время он ждал того момента, когда сможет хотя бы что-то вспомнить о себе.

— Черт побери, ведь я ничего этого не помню! — четко произнося слова, еле сдерживая злость, решительно воскликнул он.

— Вы не помните свадьбу вашей тетушки? — Мэгги не могла поверить услышанному.

Дилан попытался поймать ее взгляд.

— Это правда... Я не помню ее свадьбу... — Сейчас в его голосе звучало отчаяние.

Мэгги вдруг все поняла.

— Несчастный случай... тяжелые увечья. Вы потеряли память... — Вот единственное объяснение всему.

— Возможно, — мрачно согласился Дилан.

— О, конечно... — начала было Мэгги.

— Подождите, если моя тетушка выходила замуж за вашего отца, — перебил ее Дилан, — это значит, что вы тоже были на свадьбе. — Он подошел к бюро и поставил на место фотографию.

— Да, была, — ответила Мэгги.

Дилан внимательно посмотрел на нее.

— Значит, мы все были знакомы друг с другом, были друзьями... ваш отец, моя тетя, вы, я?.. Мы достаточно хорошо знали друг друга? — Волнение, с которым он все это произнес, удивило Мэгги.

— Не совсем, — уточнила она и увидела разочарование в его глазах. — Тогда мы с вами встретились впервые... — Она еле сдержалась, чтобы не сказать, как эта встреча изменила ее жизнь.

— Понимаю... — горестно вздохнул Дилан. — Я надеялся, что, возможно... — Он снова вздохнул и помолчал немного. — Представляете себе, каково это — однажды проснуться и не знать, кто ты? — неожиданно произнес он.

Мэгги уловила в его голосе страх и безнадежность, но не успела сказать ему ничего утешительного, ибо он продолжал:

— Я смотрю на потолок, пытаясь вспомнить свое имя. Ведь каждый должен помнить свое имя? — он посмотрел на Мэгги. Она, соглашаясь, кивнула. — Но в памяти у меня была пустота. Я понятия не имел, как меня зовут, не понимал, о чем меня спрашивали врачи, что они мне говорили... Они твердили, что моя память вернется ко мне, спустя день или два... Но через две недели я по-прежнему ничего не помнил. Наконец доктора сообщили мне мое имя и то, что я морской офицер. Надеялись, это поможет мне... Но из их затеи тоже ничего не вышло.