Алистер прыгнул в бассейн и схватил меня. Рывком потянул на поверхность. Когда я открыл глаза и увидел его испуганный взгляд, внутри все разрывало от смеха и я одновременно хватал ртом воздух.

— Бофорт! — растерянно крикнул он и, накинувшись, ударил меня в бок — черт возьми, удар у него получился сильный. Он попытался сделать захват шеи сверху. Но поскольку ростом парень был меньше, это не сработало так, как он хотел. Мы продолжали бороться, удача явно была на моей стороне. Я с легкостью поднял его вверх и отбросил как можно дальше от себя. С громким плеском он пошел ко дну, донесся смех Рэна. Когда Алистер вынырнул, то посмотрел на меня с такой злостью, что я снова засмеялся. У Алистера, как и у всех Эллингтонов, было ангельское личико. Даже когда он хотел выглядеть грозно, этого просто не получалось — из-за прелестных светло-карих глаз в сочетании с белокурыми локонами и до тошноты идеальными чертами лица.

— Ну ты и поганец, — сказал он и обдал меня водой.

Я вытер рукой лицо.

— Прости, черт возьми.

— Ладно, фиг с тобой, — ответил он, продолжая брызгаться.

Я развел руки в стороны и подставился под брызги. В какой-то момент Алистер остановился, а когда я посмотрел на него, он лишь со смехом покачал головой.

Значит, мы все уладили.

— Джеймс? — послышался знакомый голос.

Я обернулся. На бортике бассейна, заслоняя собой солнце, стояла моя близняшка-сестра. Вчера на вечеринке ее не было, поэтому я сначала подумал, что она хочет задать мне трепку из-за того, что мы с ребятами сегодня прогуляли уроки. Но затем я присмотрелся, и холодок пробежал по спине: вялые плечи, руки обессиленно висели вдоль тела. Она смотрела себе под ноги.

Я как можно быстрее подплыл к ней и выбрался из бассейна. Мне было все равно, что я весь мокрый, я встряхнул ее и заставил поднять на меня глаза. Тут внутри все перевернулось. Лицо у Лидии оказалось красное и опухшее. Она определенно плакала.

— Что случилось? — спросил я и сильнее сжал руки. Она попыталась отвернуться, но я не дал ей этого сделать. Держал ее за подбородок, чтобы она не могла отвести взгляд.

В глазах у нее блестели слезы. У меня пересохло в горле.

— Джеймс, — прошептала она охрипшим голосом. — Что я натворила.

3

Руби

— Здесь идеальное место, — сказала Эмбер и встала между кустом колючего дрока и яблоней.

В нашем маленьком саду повсюду валялись яблоки, которые еще предстояло собрать. Но хотя родители уже несколько дней подгоняли нас, выделенный фиолетовым пункт Собрать яблоки в моем ежедневнике был намечен лишь на четверг.

Я знала, что как только мы с Эмбер принесем домой корзины с яблоками, между мамой и папой возникнет спор, кому из них сколько достанется. Каждый год мама планирует напечь пирогов и кармашков с яблоками, чтобы их могли продегустировать у нее в пекарне. А папа, похоже, хочет заготовить сотни сортов варенья с самыми необычными вкусовыми добавками. Но, в отличие от мамы, в мексиканском ресторане, где он работает, ему некому скармливать это варенье. Это значит, что нам с Эмбер опять придется отдуваться в качестве подопытных кроликов, и было бы круто, придумай он какой-нибудь новый рецепт тортильи, но уж никак не обычное яблочное варенье с кардамоном и чили.

— Ну как?

Эмбер стояла передо мной в отработанной позе. Я всякий раз удивляюсь, как ей это удается. Она держалась раскованно, еще и помотала головой, чтобы локоны длинных русых волос выглядели более естественно. Когда она улыбается, ее зеленые глаза буквально сияют, и я в недоумении, как у нее получается так хорошо выглядеть сразу после сна. А я еще и волосы не расчесала, и моя прямая челка наверняка торчит вверх, к небу. А глаза, пусть и такого же цвета как у Эмбер, вообще не блестят. Куда там, они такие усталые и сухие, что приходится постоянно моргать, чтобы избавиться от неприятного жжения.

Сейчас начало восьмого, а я полночи не спала и думала о том, что видела вчера днем. Когда час назад Эмбер вошла в мою комнату, мне показалось, что я только-только уснула.

— Ты классно выглядишь, — ответила я и подняла старенький фотоаппарат. Эмбер дала сигнал, и я сделала три снимка, затем она сменила позу, повернулась боком и бросила на меня — вернее, на камеру — взгляд через плечо. На платье, которое она сегодня надела, был черный закругленный воротничок и яркий голубой принт. Она стащила этот наряд у мамы и немного подогнала по фигуре, чтобы выделить талию.

Сколько я себя помню, Эмбер всегда была пышкой и много времени тратила, чтобы найти приталенное платье. В магазинах, к сожалению, такой фасон встретишь не часто, и ей приходилось импровизировать. На свой тринадцатый день рождения она попросила у родителей швейную машинку и с тех пор сама шьет себе.

Сейчас Эмбер точно знает, что ей к лицу. Например, к сегодняшнему платью она подобрала джинсовку и белые кроссовки с серебряными задниками, которые вручную расписала.

Пару дней назад в одном модном журнале я наткнулась на куртку, сделанную из материала, похожего на мусорный мешок. Я поморщилась и быстро перелистнула страницу, но в эту минуту, вспомнив об этом, я не сомневалась, что Эмбер носила бы подобную куртку как супермодель.

Конечно, это связано с уверенностью — то, что она излучает перед камерой, да и в реальной жизни.

Так было не всегда. Я помню времена, когда она, глубоко несчастная, забивалась в свою комнату, потому что в школе ее дразнили. Тогда Эмбер казалась маленькой и ранимой, но со временем она научилась принимать реальность и игнорировать чужое мнение.

Теперь она не смущаясь называет себя толстой.

— Это как в «Гарри Поттере», — говорит она всякий раз, когда кто-то удивляется такому обозначению. — Имя «Волан-де-Морт» пугающее лишь потому, что никто не смеет его произнести. Так же и со словом «толстый» — это всего лишь описание, как «стройный» или «худой». Это просто слово, в нем нет никакого негатива.

Эмбер долго к этому шла и даже начала вести блог. Она хотела помочь другим девочкам, кто был в похожей ситуации. Она уже больше года сообщала миру о том, что чувствует себя красивой, а вокруг ее статей на тему плюс-сайз моды образовалось сообщество. Мою сестру считают источником вдохновения.

Мы с родителями тоже многому у нее научились — отчасти благодаря тому, что Эмбер снова и снова снабжала нас статьями на тему — чем она безумно гордится.

— Я думаю, достаточно, — сказала я после того, как сделала очередной снимок. Эмбер тут же подошла ко мне и жадно выхватила фотоаппарат. Разглядывая снимки, она наморщила нос, пока не дошла до фото, на котором смотрела через плечо, и тогда наконец улыбнулась.

— Это подойдет. — Она поцеловала меня в щеку. — Спасибо.

Мы вместе вернулись к дому через сад, аккуратно перешагивая через упавшие яблоки.

— Когда выложишь пост? — спросила я.

— Думаю, завтра во второй половине дня. — Она искоса взглянула на меня: — У тебя ведь будет сегодня вечером время его проверить?

Вообще-то нет. После уроков я должна развесить плакаты для мероприятия, которое состоится в выходные, а потом писать реферат по истории. Кроме того, нужно продумать план, как получить рекомендательное письмо, не заговаривая при этом с мистером Саттоном. Мне становится тошно при одной мысли о вчерашнем — о Лидии Бофорт на его письменном столе и о нем, пристроившимся у нее между ног. А эти звуки, которые они оба издавали…

Я помотала головой, чтобы перестать об этом думать, и Эмбер с удивлением взглянула на меня.

— С удовольствием проверю, — ответила я и ускользнула в гостиную. Не могу смотреть на Эмбер. Если она заметит мешки под моими глазами, то сразу заподозрит что-то неладное, а мне сейчас меньше всего нужны расспросы.

А пока я не могу избавиться от стонов мистера Саттона, воспоминания о которых не выходят из головы.

— Доброе утро, сокровище мое.

Я вздрогнула от маминого голоса и постаралась немедленно взять под контроль выражение своего лица, чтобы выглядеть нормально. Ну, как обычно выглядят люди, не застукавшие учителя в объятиях с ученицей.

Мама подошла ко мне и поцеловала в щеку.

— Все в порядке? У тебя усталый вид.

Кажется, надо еще поработать над нормальным выражением лица.

— Да, мне нужен кофеин, — пробормотала я и улизнула от нее к столу.

Она налила кофе, поставила передо мной кружку и погладила меня по голове. Эмбер тем временем подошла к отцу и показала ему снимки. Он тут же отложил газету и склонился над дисплеем. От улыбки у него появились морщинки в уголках рта.

— Очень красиво.

— Узнаешь это платье, дорогой? — спросила мама, склонившись над ним сзади и положив руки ему на плечи.

Папа поднял камеру повыше и вгляделся в снимок.

— Это… уж не то ли платье, которые ты надевала на нашу десятую годовщину? — Он посмотрел на маму через плечо, и она кивнула.

У мамы и Эмбер похожее телосложение, поэтому Эмбер было с чем начинать свою карьеру швеи, экспериментируя с нарядами. Поначалу мама расстраивалась, когда у Эмбер что-то не получалось и платье портили, но теперь такого уже не случается, и она радуется счастливому преображению старой одежды.