— Ты единственный ребенок в семье.
Моя улыбка меркнет.
— Откуда ты все это знаешь?
Крю пропускает мой вопрос мимо ушей.
— У тебя нет ни братьев, ни сестер, так?
Я папина гордость и радость и мамин самый страшный кошмар. Именно так она сказала мне прошлым летом, когда мы были на каникулах на Итальянской Ривьере и папа купил непомерно дорогую картину от начинающего художника, которого недавно для себя открыл.
Мы открыли. Отец купил картину, потому что она мне понравилась, и проигнорировал мамино мнение. Ей она пришлась не по вкусу. Мама предпочитает современные предметы искусства, в то время как в работах того художника прослеживалась связь с периодом импрессионизма.
Мама так сильно разозлилась на меня из-за того, что папа купил ту картину и заплатил бешеные деньги за то, чтобы ее доставили к нам домой. Сказала, что он больше не слушает ее, только меня, а это неправда.
Харви Бомон не слушает вообще никого, кроме себя.
— Нет, братьев и сестер у меня нет, — наконец признаюсь я. — Я единственный ребенок.
— И поэтому он чрезмерно тебя опекает? Свою драгоценную дочурку, обещанную ему в результате странной церемонии непорочности.
Крю смотрит на кольцо с бриллиантом на моей левой руке, и я сразу опускаю ее на колени.
— Вы все любите из-за этого надо мной насмехаться.
— Кто это «все»?
— Все в моем классе, да и во всей школе. Вообще-то я не одна была на том балу. Присутствовали и другие девушки, некоторые даже учатся сейчас в этой школе. И в церемонии не было ничего жуткого. Она была особенной. — Я закрываю тетрадь и наклоняюсь за рюкзаком. Убираю в него все вещи и застегиваю, а потом встаю и закидываю себе на плечо.
— Куда это ты? — в неверии спрашивает Крю.
— Я не обязана больше терпеть твои расспросы. Я ухожу. — Отвернувшись от Крю, иду к выходу, не реагируя, когда мисс Сков окликает меня по имени, и выхожу из класса.
Я еще никогда не уходила с урока до его окончания, но сейчас чувствую себя сильной.
И даже не извинилась за это.
Глава 9
Рен
В обеденный перерыв на следующий день после моего побега я иду к столу, за которым сидят девчонки из моего класса. Девчонки, с которыми мы учимся вместе еще с девятого, но ни одну из них я не могу назвать своей подругой.
Больше не могу.
О, поначалу мы были близки. Я была новенькой в школе и настоящей диковинкой для них, хотя тогда я этого не понимала. Они считали меня милой и стильной, и я наслаждалась их вниманием и одобрением.
Вот чего я всегда хотела. Добиться одобрения. Вписаться в общество.
Но вместо этого выделялась. В конце концов они от меня устали и начали все сильнее отдаляться. А в итоге вообще не захотели больше проводить со мной время. Они по-прежнему предельно вежливы со мной, как и я с ними. По-настоящему меня терпит только Мэгги, да и то с начала учебного года уже не так, как прежде. Особенно после того, как я стала свидетельницей случившегося между ней и Фигом.
Мы больше никогда об этом не вспоминали, что меня вполне устраивает. Мэгги ничего не подтвердила, но недавно я слышала, что они с Франклином окончательно расстались.
Наверное, это к лучшему. Надеюсь, наш учитель не имел отношения к их разрыву, хотя в глубине души подозреваю обратное.
Если бы у меня были реальные доказательства, я бы что-нибудь сказала. Но я ни к кому не могу обратиться с одними лишь предположениями. А вдруг я ошибаюсь?
Я без приглашения плюхаюсь за стол, и девчонки испуганно вздрагивают, но никто ничего мне не говорит. Напротив, все улыбаются, а потом продолжают разговор.
Я принимаюсь за салат, который купила в столовой, и слушаю их безостановочную болтовню. Надеюсь узнать что-то любопытное о Крю, что смогу припомнить ему сегодня на уроке психологии.
После того, как я ушла от него вчера, он в упор игнорировал меня на сегодняшнем уроке английского. Не ждал на своем привычном месте у главного входа, как делает каждый день. Мне даже стало не хватать утреннего хмурого взгляда в исполнении Крю Ланкастера.
Конечно, я не думаю, что он ждал там меня, но зачастую возникает именно такое чувство…
Я молча ем салат, не участвуя в разговорах, пока Лара не спрашивает меня прямо:
— Что у тебя с Крю Ланкастером?
Я перестаю жевать, и лист салата превращается в кашу у меня на языке. Я с трудом проглатываю его, запиваю водой и, прокашлявшись, отвечаю:
— Ничего.
— А. Что ж, а он спрашивал о тебе, — говорит Брук, лучшая подруга Лары.
Моя вилка со звоном падает в почти пустую тарелку с салатом.
— Ты это о чем?
Подруги переглядываются, а потом Брук продолжает.
— Задавал вопросы о тебе. О твоей семье. О прошлом. — Она пожимает плечами.
Меня бесит, что он пытался добыть информацию обо мне. Почему не подошел и не спросил прямо?
— Что вы ему рассказали?
— А что мы могли рассказать? Мы мало что знаем о тебе, Рен. — Тон Лары звучит немного надменно. Она всегда вела себя так, словно у нее ко мне какие-то претензии.
Поэтому я не утруждаюсь с ней спорить.
— Почему он вообще спрашивает о тебе? — Лара не сводит с меня глаз.
— Не знаю. Мы вместе работаем над проектом, — признаюсь я. — По психологии. Он мой партнер. Сков определила нас в пару.
— А-а. Я не стала брать этот курс в этом году, — в голосе Лары слышится неподдельное разочарование.
— Я тоже. А стоило хотя бы ради возможности поработать в паре с Крю, — произносит Брук, и обе начинают хихикать.
Я бы хотела рассказать им, как ужасно работать с Крю, но ни та, ни другая мне не поверят, поэтому помалкиваю.
— Он невероятно сексуален, — говорит Брук, когда смешки стихают. Лара согласно кивает. — Слышала прошлым летом, что он встречался с девчонкой, звездой ТикТока, у которой чуть ли не триллион подписчиков. С той, что снялась в фильме?
— Ой, помню. Она прикидывалась скромницей и так ничего и не подтвердила, но, клянусь, я видела их совместные фотографии. Она жуть какая красотка. Конечно, он с ней встречался. — Лара закатывает глаза, а потом окидывает взглядом свое тело. — Вот бы и мне быть такой худышкой.
Я как можно незаметнее рассматриваю фигуру Лары. Она очень стройная. Не понимаю, чем она недовольна.
— Ходят слухи, что ему нравятся женщины постарше, — говорит Брук, но предполагаю, что она слышала одни только сплетни о Крю и его мнимом предпочтении взрослых женщин. Ну в самом деле, откуда ей знать? — Не помню, когда он в последний раз встречался с кем-то из здешних учениц.
— Может, в девятом классе? — кивает Лара.
— А как же Ариана? — спрашиваю я.
Обе рассматривают меня в пугающем молчании.
— Он ходил с ней на выпускной в прошлом году, — напоминаю я. — Разве они не встречались?
— Ой, брось. Она же наркоманка. Летом ложилась в лечебницу. — Брук морщит нос. — Наверное, он был с ней, чтобы наладить контакт с ее дилером.
Лара смеется и хлопает лучшую подругу по руке.
— Брук!
— А что? Это правда. Я знаю, что Крю Ланкастер любит приложиться за компанию.
Уж не знаю, откуда ей это известно, но да ладно.
— И, как я уже сказала, он предпочитает женщин постарше. Девчонки в школе «Ланкастер» ему точно не нравятся. Больше нет. Может, все дело в школьной форме?
Я перестаю прислушиваться к разговору и смотрю на свою юбку, которая полностью прикрывает колени. Слышу в голове голос отца, который всегда старомоден в своих замечаниях о моем внешнем виде. Напоминает мне, что я должна носить юбки приличной длины. Не должна показывать слишком много обнаженной кожи. Меня всю жизнь опекали, особенно после одного болезненного происшествия, случившегося, когда мне было двенадцать.
Когда я была юна, наивна и верила всему, что мне говорят.
Я опускаю взгляд на свои туфли. Помню, как мне казалось, что в них я выгляжу стильной, и какое-то время так и было. Из-за них девушки в школе считали меня настоящей законодательницей моды.
Теперь я смотрю на свои туфли с ремешком и без каблука и понимаю, что выгляжу как ребенок. Маленькая девочка в белых носках, которая выставляет голые ноги на морозе ради «моды».
И что это за мода такая? Я выгляжу нелепо.
Я и сама нелепая. Ни один парень не обратит на меня внимания, пока я так выгляжу.
Уж точно не Крю Ланкастер.
И с каких пор я хочу, чтобы он меня заметил? Он же отвратительный.
Но привлекательный.
Грубый.
Но по-своему обаятельный.
Я ему не нравлюсь. Он, по сути, прямо мне об этом сказал, и не раз. И он мне тоже не нравится. Но…
Меня к нему тянет.
От раздражения я так сильно пинаю ножку стола, что вся посуда звенит, а девчонки резко перестают смеяться.
— Ты что, пнула стол? — спрашивает Лара после недолгого неловкого молчания.
— Прошу прощения. — Я пожимаю плечами, нисколько не сожалея. Просто эти слова всегда машинально слетают с языка, когда кто-то меня в чем-то упрекает. — Я не нарочно.
— Знаешь, Рен, тебе очень повезло, что ты работаешь над проектом вместе с Крю, — говорит Брук, и я задаюсь вопросом, не стала ли она вдруг так особенно любезна со мной из-за моей легкой эмоциональной вспышки.
— Почему это?
— Проект ведь по психологии? Ему придется открыть тебе свои самые сокровенные тайны и фантазии? Это может быть любопытно. — Глаза Брук возбужденно блестят при мысли о том, чтобы раскрыть секреты Крю.