Морган Родес

Обреченные королевства

ПЕРСОНАЖИ

ОРАНОС

Южное королевство

Клейона (Клео) Беллос — младшая оранийская принцесса

Эмилия Беллос — старшая оранийская принцесса

Теон Ранус — телохранитель Клео

Симон Ранус — отец Теона

Эрон Лагарис — придворный, суженый Клео

Корвин Беллос — король Ораноса

Элена Беллос — покойная королева Ораноса

Николо (Ник) Кассиан — оруженосец короля

Мира Кассиан — сестра Ника, фрейлина Эмилии

Рогер Кассиан — покойный отец Ника и Миры

Дарий Ларид — бывший жених Эмилии

Себастьян Лагарис — отец Эрона

Клейона — богиня огня и воздуха

ПЕЛСИЯ

Срединное королевство

Йонас Агеллон — младший сын виноторговца

Томас Агеллон — старший брат Йонаса

Сайлас Агеллон — виноторговец, отец Йонаса

Фелиция Агеллон — старшая сестра Йонаса

Пауло — муж Селии

Брайон Раденос — лучший друг Йонаса

Эйрин — деревенская женщина

Сэра — внучка Эйрин

Хьюго Базилий — пелсийский вождь

Лэлия Базилий — дочь Базилия

Лео — одиннадцатилетний солдат из деревни Йонаса

Тарос — один из повстанцев Йонаса

Эва — первоначальная колдунья, Хранительница

ЛИМЕРОС

Северное королевство

Магнус Дамора — принц Лимероса

Люция Дамора — принцесса Лимероса

Гай Дамора — король Лимероса

Альтия Дамора — королева Лимероса

Сабина Маллиос — любовница короля, ведьма

Яна — сестра Сабины

Майкол Трикас — робкий ухажер Люции

Тобиас Аргинос — внебрачный сын Гая

Госпожа София — друг короля

Господин Ленардо — друг короля

Андреас Пселлос — ухажер Люции, соперник Магнуса

Эмия — служанка на кухне

Валерия — богиня земли и воды

ХРАНИТЕЛИ

Иоанн — юный Хранитель

Тимофей — старший Хранитель

Федра — юная Хранительница

Данай — старший Хранитель

ПРОЛОГ

Прежде нынешнего вечера ей еще не доводилось убивать.

— Держись сзади, — прошипела сестра.

Яна распласталась по каменной стене виллы. Она обшаривала взглядом обступавшие их тени и лишь изредка поглядывала вверх, туда, где во мраке неба горели яркие бриллианты звезд.

Потом крепко зажмурилась и стала молиться древней колдунье: «Прошу тебя, Эва, пошли мне волшебную силу, ведь иначе я ее не найду…»

Когда она вновь открыла глаза, ее пронизал страх. В дюжине шагов на ветке дерева сидел золотой ястреб.

— Они наблюдают за нами, — шепнула девушка. — Они знают, что мы сделали!

Сабина бросила на ястреба быстрый взгляд.

— Нужно двигаться. Немедленно! У нас нет времени!

Старательно отворачиваясь от ястреба, Яна оттолкнулась от стены, которая казалась такой безопасной, и последовала за сестрой к тяжелой двери из дуба и железа. Сабина прижала к ней ладони, направляя магическую энергию, усиленную ранее пролитой ими кровью. Яна заметила, что по краям ногтей Сабины еще виднелись красные ободки, и всколыхнувшееся воспоминание заставило ее содрогнуться. Между тем кисти рук Сабины окутались янтарным свечением. Еще миг — и дверь виллы рассыпалась, превратилась в груду опилок. Дерево — плохой заслон против магии земли!

Сабина оглянулась через плечо. Ее лицо сияло торжествующей улыбкой, хотя из носу текла кровь.

Сестра ахнула, и улыбка Сабины померкла. Утираясь, она шагнула через порог.

— Это пустяки, — сказала она.

На самом деле — вовсе не пустяки. Если переусердствовать с использованием временно усиленной магии, можно дождаться беды. А стоит потерять бдительность, недолго и вовсе погибнуть.

Однако Сабина Маллиос вовсе не славилась осторожностью. Нынче вечером она, не задумываясь, использовала чары своей красоты, чтобы увести ничего не подозревавшего мужчину из таверны навстречу судьбе. А вот Яна слишком долго медлила, прежде чем точным ударом острого клинка остановить его сердце.

Сабина была сильной, страстной и отличалась полным бесстрашием. Следуя за старшей сестрой, Яна мечтала быть такой же отважной, как она, но сердце предательски колотилось у горла. Что поделаешь, вся осторожность, отпущенная им на двоих, досталась именно ей. Яна предпочитала все просчитывать заранее. Она видела в расположении звезд знаки судьбы, потому что всю жизнь изучала ночное небо.

И вот родилось дитя, о котором говорило пророчество, и она стояла посреди роскошной виллы, выстроенной из прочного камня и дерева — в отличие от крытых соломой мазанок ближней деревни.

Яна не сомневалась, здесь — именно то место.

Из них двоих она была знанием, Сабина же — действием.

Когда сестры объединялись, их ничто не могло остановить.

Сабина завернула за угол коридора — и вскрикнула. Яна ускорила шаг, сердце бешено стучало. В темноватом коридоре, скудно освещенном лишь мерцающими на стенах факелами, стоял стражник. И держал ее сестру за горло.

Яна действовала не раздумывая.

Выбросив вперед руки, она воззвала к магии воздуха. Стражник выпустил Сабину, отлетел прочь и врезался в стену с силой, достаточной, чтобы переломать кости. Потом свалился на пол и остался лежать бесформенной грудой.

Голову Яны пронзила жестокая боль, острая настолько, что девушка всхлипнула. Теперь уже у нее из носу хлынула кровь, обильная, теплая и густая. Она вытерла ее дрожащей рукой.

Сабина осторожно растирала помятое горло.

— Спасибо, сестренка.

Магия свежей крови помогла ускорить шаг и наделила их сумеречным зрением, столь необходимым в потемках незнакомых узковатых проходов. Одна беда — долго она не продержится.

— Где? — требовательно спросила Сабина.

— Близко.

— Я тебе доверяю.

— Девочка в этом доме. Я знаю!

Они прошли еще несколько шагов по темному коридору.

— Здесь! — Яна остановилась у незапертой двери.

Она толкнула ее, и сестры, войдя, приблизились к деревянной колыбели, украшенной замысловатой резьбой. Внутри лежала малютка, закутанная в мягкое покрывало из кроличьего меха. Кожа у девочки была очень белая, со здоровым румянцем на пухлых щеках.

Яна глядела с обожанием, а на лице у нее впервые за много дней расцветала улыбка.

— Красивая, — шепнула она и нагнулась над кроваткой, чтобы бережно взять новорожденную на руки.

— Ты точно уверена, что это она?

— Да.

Яна действительно ни в чем еще не была так убеждена за все семнадцать лет своей жизни. Девочка, которую она держала сейчас на руках, очаровательная малютка с небесно-синими глазами и легким пушком на голове, которому предстояло превратиться в густую гриву цвета воронова крыла, — это именно то дитя. И обладала она, согласно пророчеству, магической силой, потребной, чтобы отыскать Родичей — четыре предмета, источники всех элементалей — земли и воды, воздуха и огня.

У нее будет сила настоящей колдуньи, а не простой ведьмы вроде Яны и ее сестры. Первой за целую тысячу лет — с тех пор, когда по земле ходила сама Эва. В магии этой девочки не найдется места крови и смерти. Они ей попросту не понадобятся.

Об этом рождении Яне поведали звезды. Поиск девочки был ее предназначением.

— Положите мою дочь в кроватку! — прорычал голос из темноты. — Не троньте ее!

Яна резко повернулась, прижимая малютку к груди. Первым долгом она увидела лезвие кинжала, направленное на них с Сабиной. На остром клинке играли блики свечей. Сердце у Яны упало. Этого-то она и боялась. Столько молилась, чтобы избежать подобного!

Глаза Сабины сверкнули.

— Мы вовсе не желаем причинить ей вред, — сказала она. — А ты ведь и не догадываешься, что она такое, верно?

Брови женщины недоуменно сдвинулись к переносице, но ярость лишь придала твердости взгляду.

— Я не дам вам унести ее отсюда. Я вас прежде убью!

— Нет! — И Сабина вскинула руки. — Не убьешь.

Глаза матери округлились, она начала хватать ртом воздух, но вдохнуть не могла, потому что Сабина перекрыла ему путь в легкие. Яна с несчастным видом отвернулась, но все кончилось очень быстро. Тело женщины в последних конвульсиях скорчилось на полу. Сестры обошли его и бросились наутек, выбрались из виллы и побежали к лесу, Яна на ходу закутала девочку в свой просторный плащ. У Сабины из носу лилась ручьем кровь — расплата за слишком щедрое пользование разрушительной магией. Алые капли падали на заснеженную землю.

— Слишком много, — прошептала Яна, когда наконец они смогли замедлить шаги. — Слишком много сегодня смертей… Не нравится мне это!

— Иным путем мы не заставили бы ее отдать девочку. Дай-ка я на нее посмотрю…

Испытывая странное нежелание, Яна протянула дитя.

Сабина взяла малышку и принялась в потемках разглядывать личико. Потом быстро глянула на сестру и проказливо улыбнулась:

— Мы сделали это!

И Яна ощутила запоздалое возбуждение — только теперь, когда трудности и опасности были позади.

— Да, — сказала она. — Сделали.

— А ты не верила! Вот бы мне такие видения, как у тебя!

— Я добиваюсь их путем больших усилий и жертв…

— У нас все сплошные усилия и жертвы. — В голосе Сабины прозвучало неожиданное пренебрежение. — Все дается слишком тяжело! А вот у этой малышки магия будет получаться чересчур легко. Как я ей завидую!

— Вырастим ее вместе. Обучим всему и будем рядом, когда ей придет время исполнить свое предназначение. Мы станем сопровождать ее на каждом шагу этого пути…

Сабина покачала головой.

— Не мы, — сказала она. — Я. С этого момента я ее забираю.

Яна нахмурилась:

— О чем ты? Сабина, мы же договорились, что все решения будем принимать вместе!

— Только не теперь. У меня на эту девочку иные планы! — Лицо Сабины сделалось жестким. — Прости, сестричка, но тебе в них места нет.

Глядя в глаза Сабины, внезапно очень холодные, Яна даже не сразу почувствовала острие кинжала в груди. Она тихо ахнула лишь потом, когда боль стала распространяться.

Они с сестрой всегда были вместе… делили пополам каждый день, каждую свою мечту… каждую тайну…

И вот теперь получается — не каждую. Случилось то, о чем Яна даже не могла помыслить.

— Почему ты так… меня… предаешь? — кое-как выговорила она. — Мы же… сестры!

Сабина вытерла кровь, еще сочившуюся у нее из носа, и ответила:

— Ради любви.

Она выдернула кинжал, и Яна повалилась на колени на мерзлую землю.

Сабина ушла с малышкой на руках, ни разу не оглянувшись. Темный лес скоро поглотил ее.

У Яны померкло в глазах, сердце билось все медленней. Мимо пролетел ястреб, которого она видела раньше. Пролетел и скрылся, оставив ее умирать в одиночестве…

ГЛАВА 1

ПЕЛСИЯ

Шестнадцать лет спустя.

— Жизнь без вина и красоты не стоит того, чтобы жить! Ты согласна, принцесса?

И Эрон обнял Клео за плечи.

Они шли вчетвером по каменистой пыльной тропе. Еще двух часов не минуло, как высадились с корабля, а Эрон уже напился, и тех, кто его знал, это не особенно удивляло.

Клео покосилась на дворцового стражника, сопровождавшего их. У того недовольно блеснули глаза: Эрон оказался неподобающе близко от принцессы Ораноса. Охранник, впрочем, беспокоился зря. Эрон хоть и носил, не снимая, в поясных ножнах украшенный самоцветами кинжал, в целом он был не опаснее бабочки. Причем пьяной.

— Согласна полностью, — ответила она, приврав лишь самую малость.

— Кажется, мы почти пришли? — спросила Мира.

Красивая девушка с безупречной кожей и длинными темно-рыжими волосами. Клео она была подругой, а ее старшей сестре — фрейлиной. Решив отказаться от поездки из-за неожиданной головной боли, Эмилия настояла на том, чтобы Мира сопровождала Клео. Когда же корабль прибыл в порт, не менее дюжины их общих друзей предпочло остаться на борту, при всех удобствах, а Клео и Мира присоединились к Эрону — тот надумал отправиться в ближнюю деревушку в надежде раздобыть «идеальную» бутылочку вина. На самом деле дворцовые погреба были забиты тысячами бутылок из Ораноса и Пелсии, но Эрон, как выяснилось, был наслышан о некоем винограднике, который рос в здешних местах и производил несравненный напиток. Именно по его требованию Клео взяла отцовский корабль и созвала множество друзей, чтобы отправиться в Пелсию по очень важному делу: отыскать для Эрона ту самую бутылку.

— Это Эрон должен знать, далеко ли еще идти, — ответила Клео. Она куталась в бархатный плащ на меху: день стоял прохладный. — Эрон нас сюда завел, к нему и вопросы!

Каменистая земля была еще голой, но в воздухе уже кружились редкие снежинки. Пелсия лежала куда севернее Ораноса, но Клео помимо воли удивлялась царившему здесь холоду. Оранос даже в самые глухие зимние месяцы оставался во власти мягкого тепла. Зеленые холмы, оливковые рощи, безбрежные плодородные пашни… Пелсия же казалась царством пыльных серых камней, и разница бросалась в глаза.

— Почти пришли? — повторил Эрон. — Почти пришли?.. Мира, персик мой, не забывай, что все хорошее случается с теми, кто умеет ждать.

— Господин мой, я не знаю человека терпеливее меня самой. Просто ноги болят…

И она улыбнулась, умерив тем самым жалобный тон.

— Денек замечательный, — продолжал Эрон. — И мне выпала удача гулять в сопровождении двух юных красавиц. Возблагодарим же богиню за великолепие, которое нас встретило здесь…

Клео вновь посмотрела на стражника, и от нее не укрылось, как тот на миг закатил глаза. В свою очередь, он тоже заметил ее взгляд, но не отвернулся, как сделал бы на его месте любой другой охранник. Напротив, смотрел едва ли не с вызовом, и это заинтриговало ее. Клео вдруг поняла, что до нынешнего дня вообще не видела этого человека. Или — не замечала?

Она обратилась к нему:

— Как тебя зовут?

— Теон Ранус, ваше высочество.

— Быть может, Теон, тебе есть что добавить по поводу длительности нашей прогулки?

Эрон хохотнул и сделал глоток из фляги.

— Нет, принцесса.

— Удивляюсь, однако, — сказала она. — Это ведь тебе винные бочонки обратно на корабль придется нести.

Теон ответил:

— Мой долг и честь — служить вам, ваше высочество.

Клео присмотрелась к нему внимательнее. Волосы цвета темной бронзы, загорелую кожу еще не тронули морщины. В целом он мог сойти не за охранника, сопровождавшего ее в этом путешествии по настоянию отца, а за одного из состоятельных друзей, что ожидали на корабле.

Эрон, кажется, подумал ровно о том же.

— Слишком молодо ты выглядишь для дворцового стражника, — произнес он, щурясь на Теона и уже с некоторым трудом ворочая языком. — Ты ведь не намного старше меня…

— Мне восемнадцать, господин мой.

Эрон фыркнул:

— О, как же я ошибся! Ты намного, намного старше меня…

— Всего на год, — напомнила ему Клео.

— Двенадцать месяцев могут явиться вечностью, полной наслаждений, — улыбнулся Эрон. — И пока не истек последний оставшийся мне год, я намерен сполна насладиться юностью и безответственностью…

Но Клео пропустила его слова мимо ушей, потому что имя охранника затронуло что-то в памяти. Однажды ей довелось подслушать, как отец, выходя из зала советов, в нескольких словах упомянул о семье Ранус. Теперь Клео вспомнила, что отец Теона погиб всего неделю назад: упал с лошади и сломал шею.

— Соболезную твоей утрате, — с искренним чувством проговорила она. — Симона Рануса уважали как личного телохранителя моего батюшки.

Теон чопорно кивнул:

— Он исполнял свой долг с великой гордостью. Когда король Корвин надумает подобрать ему замену, я надеюсь, что среди прочих будет названо и мое имя… — Судя по тому, как Теон сдвинул брови, он вовсе не ждал, что принцессе известно о гибели его отца. В темных глазах молодого человека мелькнула тень недавнего горя. — Спасибо на добром слове, ваше высочество.

Эрон громко фыркнул. Клео испепелила его взглядом.

— Он был хорошим отцом? — спросила она Теона.

— Лучшим из лучших, — ответил тот. — Наставлял меня с тех самых пор, когда я впервые взялся за меч, и научил всему, что я теперь знаю.

Клео сочувственно кивнула:

— Стало быть, его знания продолжатся в тебе.

Крепкий и красивый молодой человек так завладел ее вниманием, что принцессе становилось все труднее обращать взгляд в сторону Эрона. Тот выглядел довольно-таки хилым и бледнокожим, как всякий, кто проводит большую часть жизни в четырех стенах. Теон был широкоплечим, с мускулистыми руками и грудью. А до чего ладно сидел на нем темно-синий мундир дворцового стража!..

Чувствуя некоторую вину, Клео заставила себя вновь обратиться к друзьям.

— Эрон, — сказала она, — у тебя есть полчаса, потом поворачиваем к кораблю. Мы всех заставляем ждать.

Оранийцы были не прочь славно повеселиться, но вот долготерпением не славились никогда. Тем не менее, раз уж их привезли к пелсийскому причалу на корабле отца Клео, придется им дожидаться, пока сама принцесса не будет готова отбыть.

— Рынок, куда мы держим путь… он вон там, впереди, — жестикулируя, указал Эрон.

Клео и Мира вгляделись и вправду увидели скопище деревянных лотков и потрепанных цветных шатров; до них оставалось минут десять, не более. До этого они совсем не видали людей — если не считать группки детей, гревшихся у костра, мимо которого они прошли около часа назад.

— Скоро увидите, — продолжал Эрон, — зря ли мы тащились в такую даль!

У пелсийского вина была репутация напитка, достойного богини. Ни в одной стране мира не могли произвести ничего, хоть отдаленно сравнимого с ним по вкусу. И это не говоря уже о чудесном свойстве никогда не давать похмелья с вытекающими из него головными болями и тошнотой. Кое-кто объяснял это сильной магией земли, которой славились почвы Пелсии и, соответственно, сам виноград: и правда, откуда бы взяться подобному совершенству в стране, известной столь многими изъянами?

Так или иначе, Клео пить не собиралась. Она вообще теперь к вину не прикасалась, вот уже много месяцев соблюдала полную трезвость. До того принцесса, как говорится, уже выпила свою долю оранийских вин, и даже с лихвой. На вкус напитки были чуть лучше уксуса, но люди — и Клео не была исключением — глотали их не ради вкуса, а в погоне за опьянением, когда в целом мире хотя бы временно не остается никаких забот.

Чувство это очень коварное; если предаваться ему без руля и ветрил, очень даже можно заплыть в опасные воды. Потому-то Клео и не собиралась в обозримом будущем брать в рот ничего крепче воды или персикового сока.

Она молча наблюдала за тем, как Эрон высасывал из фляги последнюю каплю. Вот уж кто ничтоже сумняшеся бражничал и за себя, и за нее. И даже не думал извиняться, натворив во хмелю безобразий. Эрон был отнюдь не лишен недостатков, но при дворе многие полагали, что государь именно его выберет ей в мужья. От этой мысли Клео бросало в дрожь, но все же она предпочитала держать потенциального жениха под рукой. Дело в том, что Эрон про нее кое-что знал. Он уже много месяцев об этом не упоминал, но Клео была уверена: не забыл. И никогда не забудет.

Если обнародовать эту тайну, ей конец.

Вот принцесса и терпела его, с вежливой улыбкой встречая все выходки. Ни одна живая душа не догадывалась, как на самом деле она его презирала.

— Мы на месте! — наконец объявил Эрон, и они вступили в ограду деревенского рынка.

Клео посмотрела направо и увидела вблизи, непосредственно за лотками, деревенские домики и сараи. Здесь не чувствовалось того достатка, к которому она привыкла в Ораносе, но принцесса с удивлением отметила, что глинобитные домики под тростниковыми крышами выглядели ухоженными и опрятными, и это плохо вязалось с уже сформировавшимся у нее впечатлением от Пелсии. В ее представлении Пелсия была страной нищих крестьян, управлял которыми не король, а всего лишь вождь; правда, ходили слухи, что был он могущественным колдуном. Пелсия расстилалась совсем рядом с Ораносом, но Клео редко задумывалась о северных соседях родины, проявляя интерес разве что к занятным побасенкам о «необузданных дикарях» родом оттуда.