— Я бы хотел дать тебе еще и это… — Ху Симао стянул с шеи веревку, на которой висела малахитовая пластинка с вырезанной на ней птицей. — Если вдруг станет туго… отдай ее одному из бродяг Общины, и к тебе придет мой давний друг. Он не сможет отказать в помощи…

Вложив в его руку малахитовую пластинку, Ху Симао тяжело вздохнул. Слова давались ему через силу, а каждый вдох и выдох были шумными, тяжелыми.

— Иди вдоль реки Сиван на север. Она выведет тебя к городу Цзу. Найди там госпожу Цянь Жунъюй, что заведует Домом наслаждений, и передай ей мой меч… В сумке на дне есть потайной карман. Денег там хватит на еду и питье, так что возьми все…

Ху Симао закашлял, прикрыв рот ладонью и тяжело сглотнув.

— Вам страшно? — негромко спросил Вэнь Шаньяо.

— Я всегда думал, что умру в бою, но слег от обычной простуды… — Пилигрим усмехнулся. — Я и так посмешище среди заклинателей, а когда они узнают, как я умер… мой дух не оставят в покое. Надеюсь, хотя бы тетушка Фагуань на той стороне свершит надо мной честный суд…

Вэнь Шаньяо не мог не согласиться. Многие заклинатели порой специально припоминали мертвого Ху Симао, если случалась какая-то неприятность, или же называли его именем провинившихся. Печальная участь некогда подававшего надежды заклинателя.

— Интересно, какую жизнь я уже проживаю? Пятую? Или девяносто девятую?

Все рано или поздно попадали в Царство призраков к тетушке Фагуань. У нее было непреложное правило. Будь то человек или демон, он обязан прожить сто жизней, перерождаясь раз за разом и не помня о том, что было в прошлом. И когда наступит последняя жизнь, тетушка Фагуань дарует душе тело духа, которое после смерти обращается в траву, деревья, ручеек или камень. А душа, покинув круг ста перерождений, наконец уходит на вечный покой. Однако это отличалось от того, как перерождался Вэнь Шаньяо, — умирая, он открывал глаза в своем шестнадцатилетнем теле, которое с каждым разом все меньше и меньше напоминало человеческое. И что самое ужасное — воспоминания оставались при нем. Он помнил, как на руках раз за разом умирала сестра, как полыхали деревья гор Дуфанг и как его раз за разом пронзал меч Ян Сяо. Он застрял во временном отрезке, не в силах хоть что-то сделать, и все из-за проклятия Веньи!

Ху Симао скончался за несколько минут до рассвета. Сказав, что хочет немного вздремнуть, он закрыл глаза и вскоре перестал дышать. Боль, которая терзала его, ушла, и смерть наступила тихо и едва заметно. Глядя на мертвого пилигрима, на лице которого застыла маска облегчения, Вэнь Шаньяо почувствовал укол зависти. Он мечтал умереть так же: тихо и мирно, в тишине и вдали от людей.

Забрав сумку, Вэнь Шаньяо взял в руки меч. Именная печать бесследно пропала, но ножны отказывались сниматься. Разочарованно вздохнув и завернув меч в ткань, Вэнь Шаньяо поджег хижину. Захоронить Ху Симао он не сможет, но и оставлять в сарае мертвое тело нельзя. Если рядом обитает какой-то дух или демон, они либо завладеют им, либо полакомятся, а так останется лишь пепел и след пилигрима затеряется. Никто не будет знать, что он умер такой ничтожной смертью.

Жуя засохшую лепешку, Вэнь Шаньяо брел по пустой дороге. Мимо него неторопливо проехала повозка с запряженной коровой, которая устало покачивала головой. Незаметно запрыгнув на телегу, заваленную доверху сеном, Вэнь Шаньяо со вздохом запрокинул руки за голову. Сидевший впереди старик оглянулся, но, не увидев за стогом юношу, лишь пожал плечами и как ни в чем не бывало уставился на дорогу.

Вэнь Шаньяо же задумался. Меч нужно было куда-то деть. Для заклинателя с оружием он слишком молод — этому телу едва исполнилось шестнадцать, вдобавок нет ни одного намека принадлежности к кланам или даже самой захудалой школе. Продать меч не выйдет, а если выбросить его, то тот обозлится и будет преследовать злым духом. Так что единственный способ — вернуть меч некой Цянь Жунъюй, которая напрямую связана с кланом Байсу Лу. А потому все же придется навестить город Цзу и найти способ добраться до гор Дуфанг.

Высыпав найденные монеты на ладонь, Вэнь Шаньяо быстро сосчитал их. Накопленного едва бы хватило на полноценный ужин… Видимо, Ху Симао практически и не брал награды за убийство демонов, считая, что это слишком низко. До чего же самоуверенный идиот! Теперь понятно, кого Ян Сяо возвел в пример для подражания.

Видимо, о Дуфанг пока можно забыть. Пешком туда добираться месяца три, а на лошадь денег точно не хватит, да и отправляться в одиночку с таким телом — плохая затея.

Осторожно взяв меч за рукоять, Вэнь Шаньяо попробовал его вытащить, но, как и ожидал, ничего не получилось. Фыркнув, он тихо проворчал:

— До чего же бесполезная железка.

На миг рукоять стала ледяной, но не успела обжечь его пальцы. Вэнь Шаньяо поспешил завернуть меч в старую ткань и отложить подальше от себя. Зачастую характер владельца передавался и мечу, но порой те были как огонь и лед. Ху Симао был тихим и спокойным, а его меч — непокорным и кровожадным, так что многие сожалели, что такое грозное оружие досталось такому никчемному заклинателю.

Вынув содержимое сумки, Вэнь Шаньяо тщательно перебрал его. Из еды осталась только одна засохшая лепешка, а остальное относилось к артефактам для убийства демонов. Больше всего было небольших черных мешочков с одноцветным порошком, на которых разноцветными нитями были вышиты иероглифы. Всего их было три: мешочек с защитным порошком, который не дает демонам подобраться слишком близко, мешочек с огненным порошком и мешочек с проявляющим порошком, благодаря которому можно обнаружить след демона. Было и несколько дощечек из дерева персика: старые, где-то со сколами, они могли отразить атаку мелкого духа, а порой и вовсе изгнать его. Но все же даже у пилигрима без школы и клана арсенал будет получше. Видимо, после добровольного ухода из Байсу Лу дела у Ху Симао были хуже некуда.

Спрятав все обратно в сумку, Вэнь Шаньяо улегся на сено. Путь до Цзу займет несколько часов, да и из-за бессонной ночи глаза уже слипались. Зевнув и подложив под голову сумку, Вэнь Шаньяо почти сразу уснул, убаюканный покачиваниями повозки. Проснувшись спустя часа два из-за недовольного мычания коровы, Вэнь Шаньяо приоткрыл глаза, жмурясь от света. Громадный дракон Гуан держал высоко в небесах солнце, когда его младший брат Ухэй на другой стороне империи — в Царстве демонов — бережно охранял луну. Они сменяли друг друга — молчаливые и равнодушные великаны, созданные еще Цзинь Хуэем во время войны с Хаосом, когда луна и солнце грозились упасть на землю и уничтожить все живое.

Дорогу заполонили люди, повозки и всадники, направляющиеся в один из самых больших городов на юге Чуньцзе. Приподнявшись и выглянув из-за стога сена, Вэнь Шаньяо хмуро уставился на величественные зеленые пики гор Цзыю, теряющихся в белоснежных облаках. С трех сторон Цзыю были окружены лесом, а с юга — раскинувшимся на берегах рек Сиван и Синьсинь городом. На реках то тут, то там мелькали лодочки и рыболовные сети, на мостах толпились люди, спешащие попасть в переполненный город и занять оставшиеся гостиницы. Цзу и раньше был довольно многолюдным и шумным городом, но чтобы здесь было столько народу…

Взяв сумку и закинув за спину меч, Вэнь Шаньяо спрыгнул с повозки, отряхнув старые одежды. С трудом различая, куда идет, то и дело натыкаясь на спины людей, ворчащих ему вслед, он вошел в город. Первое, что бросилось в глаза, — необычайная оживленность на улицах. Повозки не рискнули заезжать в город, а всадникам приходилось спешиваться. Идя вдоль домов, Вэнь Шаньяо ловил каждое слово. Постепенно из окружающего его шума он вычленил то, о чем невольно успел позабыть.

Отбор в клан Байсу Лу. Значимое событие, происходящее всего раз в тридцать лет. Принимают пятьдесят юношей и девушек от четырнадцати до шестнадцати лет, и если повезет, то до конца обучения дойдет всего пятнадцать человек. Остальные либо уйдут добровольно, либо их изгонят, либо, что бывает чаще всего, погибнут. И даже зная это, люди все равно идут туда в надежде оказаться среди адептов клана, стоящего на ступень выше других школ. Ведь у многих из них зачастую даже нет собственной территории, а прав в некоторых вопросах меньше, чем у Общин.

В прошлом Вэнь Шаньяо несколько раз побывал среди адептов клана Байсу Лу, и ему хватило, чтобы возненавидеть это место всей душой. Для таких дурней, как Ян Сяо и Ху Симао, Байсу Лу был святыней, где проживают исключительно ученые мужья, отрекшиеся от крепкой выпивки, развлечений и вкусной еды. Сборище высокомерных идиотов, не иначе.

Если до входа в город у Вэнь Шаньяо еще была надежда найти хотя бы самую захудалую гостиницу, то при виде толпы на улицах он вмиг отбросил эту идею, направившись в сторону Дома наслаждений. К счастью, в Цзу он был один и пользовался у заклинателей невероятным спросом. Это было одно из немногих мест, куда обычным людям вход был заказан. Здесь можно было отдохнуть, насладиться приятной едой и музыкой, обсудить новости и слухи. Вэнь Шаньяо всегда любил это место, но, когда потерял человеческий облик, больше не мог его посещать, о чем неоднократно жалел. Только здесь подают лучший чай с востока.