— В Вексфорд, — ответила я.

— Я пойду первым, ты за мной.

Снаружи стояла небывалая тишина. Ни машин. Ни сирен. Ни людей. Лишь мы с Потрошителем шагнули во мрак. Когда мы вышли из «Риджис-Хауса», он резко свернул и направился к реке. Здание стояло у самой Темзы, а Кинг-Уильям-стрит переходила в Лондонский мост — тротуар даже не прерывался. Ньюмен дошел до середины моста, я остановилась с ним рядом, то и дело пресекая порывы сорваться с места и бежать, бежать, не останавливаясь.

Темза была ярко освещена, на берегах теснились здания, купола, шпили. Главная артерия Лондона, в ту ночь на ней горели все огни.

— Гипнос, — сказал он, поднимая повыше один из бриллиантов. — Аномалия в нем слегка сероватая.

Он для сравнения поднял и второй.

— А это Танатос. Цвет тот же, но, если всмотреться, слегка зеленоватый. В Персефоне — отчетливая голубизна.

Я вообще едва различала бриллианты. Ветер дул мне в лицо, и я была слишком напугана, чтобы воспринять такое сложное рассуждение.

— И по воздействию они слегка различаются, — пояснил он. — Гипнос действует быстрее всех. Танатос чуть медленнее, но ненамного. А Персефона, за которой мы сейчас отправимся…

Он переложил оба камня в ладонь и сжал кулак.

— …Персефоной пользовался я. Мощный камень. Именно поэтому он нравился мне больше других. Да и название красивое — Персефона. Богиня подземного царства. Которую сперва затягивают в ад, потом выпускают на поверхность.

Ньюмен потряс камни в кулаке точно кости, потом завел руку за голову и бросил их. Камни сверкнули в воздухе, упали в воду.

— Два готовы, — сказал он. — Остался один. Идем, Аврора.

Он развернулся и пошел туда, откуда мы только что пришли, обратно на Кинг-Уильям-стрит. Восточный Лондон — старый, запутанный район, там полно всяких переулков, поворотов, изгибов, но он двигался уверенно, целеустремленно и быстро. Мы прошагали через центр финансового района Лондона, мимо последних разочарованных участников вечеринок в честь Потрошителя, тщетно дожидавшихся появления последнего трупа. Мы пробирались сквозь толпу — живая и мертвый. Никто не видел в темноте, что по городским улицам вроде бы сам по себе плывет нож. А если кто и видел, принимали это за обман зрения, за блик, за последствия последней кружки пива.

Чтобы не отстать от Ньюмена, мне приходилось двигаться чуть ни бегом, а мысли мои неслись еще стремительнее: Каллум попробует нас догнать, но сначала ему нужно выбраться из туннеля и доставить Стивена в безопасное место. То есть он еще далеко. Бу не спит и держит ухо востро, и еще где-то в здании дежурит Джо. При этом Бу прикована к коляске. Я веду Потрошителя к себе домой, и единственный человек, способный ему противостоять, совершенно бессилен.

Но я шла, шла за ним, потому что иного выхода не было.

Вексфорд не успел погрузиться в сон. В некоторых окнах горели огни. Полицейское присутствие ощущалось не так сильно. В поле зрения была лишь одна машина и ни одного человека в форме, зато на площади было много прохожих — как раз закончилось бдение.

— Где? — спросил Ньюмен, когда мы вышли на лужайку.

— В моем корпусе.

— Где?

— У одного человека. Я могу сходить принести.

— Думаю, лучше нам войти вместе.

Я приложила пропуск к считывателю, раздалось гудение. Щелчок — дверь открылась. В общей комнате осталось всего два человека: Шарлотта — она спала на стуле у самой двери — и Бу.

— Привет, Рори, — сказала Шарлотта, просыпаясь и зевая. — Ты еще не легла?

Бу, разумеется, уставилась на Ньюмена.

— Опять она, — сказал Ньюмен. — И в ту ночь тоже путалась у меня под ногами. Она из них?

Бу в ту же секунду выхватила терминус и наставила на Ньюмена. Он взмахнул ножом, чтобы она увидела, и прижал его справа к моей шее, под острием в плоти образовалась ямочка.

— Остальные пока живы, — сказал он. — Спроси у Авроры. Я сдержал свое слово. Взамен мне полагается терминус. Бросай его на пол, или она погибнет первой. Потом я разберусь с этой на стуле, а потом с тобой.

— С тобой все в порядке? — спросила Шарлотта у Бу.

Бу подняла телефон повыше, держа пальцы на девятке и единице, но не нажимала.

Давление на шею усилилось, я почувствовала, как к плечу стекает струйка крови.

— Ты в инвалидной коляске, — сказал Ньюмен. У тебя нет выбора.

Бу еще секунду поколебалась, потом уронила телефон на пол.

— У тебя телефон упал, — сказала Шарлотта. — Слушай, с тобой правда все нормально?

— Заткнись, Шарлотта, — порекомендовала Бу, не сводя взгляда с меня и Ньюмена.

Шарлотта повернулась на стуле — посмотреть, что там происходит. Где уж ей было понять: я стою в какой-то неестественной позе, Бу швыряется телефонами. Шарлотта встала и протянула к телефону руку — в ответ Ньюмен рванулся вперед. Он схватил со стола лампу и, когда Шарлотта нагнулась, ударил ее по голове. Она тихо и удивленно вскрикнула, а он ударил ее еще и еще, и вот она осела на пол и замерла. Он осторожно вынул терминус из ее руки.

— Ну вот, — сказала я. — Ты его получил. Как я и говорила.

Что делать дальше, я не имела ни малейшего понятия, да и он, судя по всему, тоже. Он в обалдении уставился на терминус. Из раскроенной Шарлоттиной головы лилась кровь. Я даже не знала, жива она или нет. Ньюмен некоторое время смотрел новости, завороженный зрелищем: полицейские машины ездят по улицам, разыскивают его.

— Что же, оценим ситуацию, — сказал он. — Договор у нас был следующий: я получаю терминус, а твой дружок Стивен остается жив. Я все выполнил. Но я начал одно дело — великое дело, — и дело это нужно довести до конца. Дерзкий Джеки должен завершить свою работу.

— Но…

— Аврора, — проговорил от терпеливо. — Слишком уж славное вышло шоу, жалко его прерывать. Да ведь ты на самом деле знала это с самого начала. Ты не сбежала от меня — ты пошла на противостояние. Нам было предначертано довести дело до конца.

Меня эти слова расстроили не так сильно, как могли бы. Все это скорее походило на сон. Я прекрасно понимала, о чем речь. Может, нам действительно было предначертано довести все до конца. Может, именно он и был тем, кого я мысленно видела рядом с собой в Англии — две соприкоснувшихся звезды, убийца и жертва, объединенные общей судьбой. А может, я просто слишком устала бегать от него, устала чувствовать у горла этот нож.

— Почему? — спросила Бу.

— Почему? — повторил Ньюмен. — Потому что это в моей власти.

— А что это изменит?

Ньюмен указал на телевизор у себя за спиной.

— Эта история, — сказал он, — взбудоражила умы. Я недаром выбрал именно Джека Потрошителя. Страх. Не было в истории другой личности, которая внушала бы такой страх, как Джек Потрошитель. Посмотрите на всех этих одержимых им людей. Сто лет прошло, а они все пытаются выяснить, кто он такой. Всякая тень во мраке — это он. Каждый убийца, избежавший наказания, — это он. Он — тот, кто убивает без объяснений. Если посмотреть шире, не так уж много он совершил убийств. Знаете, в чем, по-моему, тут дело? В имени. Причем его даже не он сам придумал — придумали газетчики, положившись на подложное письмо…

— Имя «Звезды», — сказала я.

Он улыбнулся и кивнул с явственным удовольствием.

— Имя «Звезды», — повторил он. — Именно так! «Звезда», газета. Разумеется, теперь появились куда более эффективные способы распространения информации — постоянный поток новостей, обновляемых ежесекундно. Я — часть истории. Я — звезда. Я — хозяин положения.

До того Ньюмен не казался мне сумасшедшим, но сейчас с него будто упала пелена, обнажив неприкрытую энергию. Он получил все, что хотел, и теперь ему нечего бояться.

Он убьет меня.

Перед глазами будто возник туннель, в ушах раздался гул. Я видела только его. Он размахивал ножом, время от времени втыкая его в спинку стула.

— Но ты хотя бы уйдешь из Вексфорда? — спросила я.

— Законная просьба. — Он передернул плечами.

— Рори! — сказала Бу. Попыталась подъехать ко мне, но я остановила ее движением руки.

— Не здесь, — сказала я. — Пожалуйста. Не у нее на глазах.

— А где?

— В конце коридора есть туалет.

Слова эти я произнесла так, будто в них был хоть какой-то смысл.

— Место не хуже любого другого, — произнес он. — На сей раз ты пойдешь вперед.

Прощаться с Бу не имело смысла. Я просто кивнула ей и вышла из комнаты в коридор. Я не слышала, как Ньюмен идет сзади, но чувствовала его присутствие. Открыла дверь в туалет, вошла. Он вошел следом и запер дверь изнутри.

Он ударил меня, как только я повернулась в его сторону. Произошло это так быстро, что я даже не успела опустить глаза и сообразить, что нож со мной сделал. Пижама тут же намокла от крови. Я ничего не почувствовала. Просто таращилась на расползавшееся по ткани красное пятно. Оно удлинялось, расширялось. Боли не было, и это казалось странным.

Стоять вдруг сделалось очень трудно. Я заледенела, ноги задрожали. Я начала сползать вниз по стене. Когда я оказалась на полу, оттуда, под новым углом, было куда лучше видно, как кровь плещет мне в одежду, и я приняла решение больше туда не смотреть. Я сосредоточилась на Ньюмене, на делано спокойном выражении его лица.

— Я скажу тебе одну интересную вещь, — произнес он, постукивая кончиком ножа по раковине. — Ты заставила меня поменять планы. Поначалу я хотел просто выманить «духов», вычислить одного из них. А вместо этого обнаружил тебя. Куда легче, когда у тебя есть конкретная цель — с которой можно разговаривать, которая в центре внимания «духов». Я вознагражу тебя. В момент смерти я держал в руке терминус. Пальцы на кнопках. Подозреваю — доказательств нет, и все же я подозреваю, — что именно поэтому я стал таким. Я не просто вернулся, я вернулся в полной силе. Из всех, кто погиб там, на станции, вернулся один я. Я всегда хотел разобраться, есть ли между этими фактами связь. Я ранил тебя, скоро ты умрешь от потери крови. Пришлось бить в живот. Если бы я полоснул тебя по шее, ты потеряла бы сознание и скончалась через несколько минут. Феморальную артерию я тоже не задел. Удар профессионала.

Он отошел к дальней стене, нагнулся и подтолкнул в мою сторону терминус.

— Давай, — сказал он. — Бери. Испробуй его на себе. Держи сколько сможешь.

Я отняла руку от живота и схватила прибор. Попыталась найти единицу и девятку, но перед глазами плыли круги, а пальцы соскальзывали. Может, удастся встать. Я решила попробовать. Только руки, все в крови, не держали вес тела. Скользили по кафелю. Уцепиться было не за что, а оттого, что я шевельнулась, стало только хуже. Пришла боль, сильная боль.

— Не трепыхайся, — посоветовал он. — Иначе кровь быстрее вытечет. Лежи спокойно и жми на кнопки. Твой последний шанс, Аврора. Давай проверим, что из этого получится. Посмотрим, превратишься ли ты в призрака.

С дверью что-то происходило. Она двигалась. Нет, дверь росла — разрасталась внутрь…

Видимо, у меня галлюцинации.

Нет, дверь все же разрасталась внутрь, какими-то странными кусками. А потом эти куски соединились в нечто знакомое. Затылок, на нем шляпа. Колено, нога, ступня, лицо. Это Джо просачивалась сквозь дверь.

Этого, похоже, даже Ньюмен не ждал, — не ждал появления женщины в военной форме Второй мировой войны.

— Как это у вас, черт побери, получилось? — изумился он. — Я бы невесть сколько проходил сквозь такую дверь.

— Тренировка, — ответила Джо. — И сила воли. Это не слишком приятно.

Джо была ко мне ближе, чем Ньюмен. Она тут же подошла и вынула терминус из моей руки.

— Как я понимаю, вы это отобрали у моей подруги, — сказала она, поднимая терминус повыше. — А еще, сколько мне известно, вы бросили ее под машину.

Ньюмен отшатнулся к кабинке. Он пытался сохранять спокойствие, но оно его быстро покидало.

— Кто вы такая? — спросил он.

— Сержант Джозефина Белл, вспомогательный женский корпус Королевских ВВС.

— Вы, видимо, не знаете, зачем нужен этот прибор, — сказал он. — Поосторожнее с ним.

— Я прекрасно знаю, зачем он нужен, — ответила Джо.

В ее движении не промелькнуло и тени сомнения — оно было стремительным и чётким, такое не под силу никому живому. В следующий миг она оказалась в углу, рядом с Ньюменом. Я помню вспышку. В центре помещения будто взвилось торнадо, дверца кабинки распахнулась. Пол содрогнулся. А еще раздался шум — гул вихря, который скоро утонул в дребезге зеркал у меня над головой. Рассыпавшееся стекло смерчем взмыло в воздух. Немного повисело, потом посыпалось вниз. А потом запах — сладковатый запах гари — заполнил помещение. А потом свет погас, и они исчезли. Исчезли оба.

36

Как глава секты «Врачующий ангел», кузина Диана читает ауры прихожан. Она говорит, что ауры — это ангелы, которые вьются у вас за спиной и защищают вас от бед, и каков ваш ангел, можно узнать по цвету. У нее есть специальная табличка. Голубые ангелы заведуют эмоциями. Красные ангелы отвечают за любовь. Желтые ангелы занимаются здоровьем. Зеленые ангелы оберегают дом и семью.

Но самое главное — разглядеть беленьких сияющих ангелочков. Они занимают в таблице первую строчку. Беленькие сияющие ангелочки появляются, когда происходит «серьезное происшествие». Если кузина Диана видит у кого-то за спиной сияющего беленького ангелочка, она немедленно начинает искать в газете некрологи и заметки о несчастных случаях.

— Белый свет, — говорит она, тыча пальцем в заметку. — Я видела белый свет, а ты знаешь, что это значит.

А значит это, что кто-то попадет под автобус или свалится в старый канализационный коллектор и погибнет.

Я видела белый свет повсюду — мягкий, яркий, бескрайний.

— Блин, — сказала я.

В ответ на это свет слегка потускнел. Я не умерла. В этом я была почти уверена. Впрочем, может, конечно, и умерла, просто пока этого не сообразила. Я же не знала, как выглядит смерть.

— Я умерла? — спросила я вслух.

Ответом мне было лишь тихое попискивание какого-то аппарата и невнятные голоса. Потом предметы сделались немного отчетливее. Там, где раньше были зыбкие пятна, появились линии. Я лежала в кровати — с перекладиной, белыми простынями и с голубым одеялом поверх. Над кроватью, у самого края, висел на штанге телевизор. Из руки моей торчала трубка. Было еще окно с зеленой занавеской и вид на серое небо.

Штора рядом со мной отдернулась. Вошла медсестра с коротко остриженными светлыми волосами.

— Мне показалось или ты что-то сказала? — поинтересовалась она.

— Я странно себя чувствую, — ответила я.

— Это действие петидина, — пояснила она.

— Чего?

— Препарата, который снимает боль и нагоняет сон.

Она схватила висевший надо мной контейнер капельницы — я только тогда его и заметила — и проверила уровень жидкости. Потом взяла мою руку, осмотрела пластырь, державший на месте трубку, воткнутую в вену. Когда она наклонилась, я заметила, что к ее халату приколоты часы — не обычные наручные, а какие-то особенные, похожие на медаль. Как будто она служила в армии. Как Джо.

Джо…

Тут ко мне начала возвращаться память. Все, что случилось в туалете, марш по Лондону, станция метро. Это казалось каким-то далеким, будто произошло не со мной. И все же из глаз выкатилось несколько слезинок. Хотя я не собиралась плакать. Сестра утерла мне лицо салфеткой и дала глотнуть воды через соломинку.

— Вот так, — сказала она. — Давай-ка попей. А плакать незачем. Дышим спокойно, медленно. А то швы разойдутся.

Вода меня успокоила.

— Ночь у тебя была будь здоров, — сказала она. — Там пришел полицейский, хочет с тобой поговорить, если ты в силах.

— Разумеется, — ответила я.

— Тогда я его впущу.

Она вышла, а через секунду в дверях возник Стивен. Исчезло все, что делало его полицейским, — жилет, блейзер, шлем, форменный пояс, галстук. Осталась только белая рубашка, которая была перепачкана, измята и вся в пятнах от пота. Он и всегда-то был бледным, а тут кожа стала синевато-серой. И тогда я вспомнила. Память возвращалась по кускам. Станция метро. Шприц. Стивен на полу. Он только что вернулся от порога смерти, и по нему это было заметно.

— Нас отправили в одну больницу, — сообщил он.

Он подошел к кровати, осмотрел меня с ног до головы, уясняя состояние дел.

— Рана, — сказал он негромко. — Нож не дошел до брюшной полости. Полагаю, что это больно, но ты поправишься.

— Я ничего не чувствую, — ответила я. — Кажется, мне дали какое-то убойное лекарство.

— Рори, — сказал Стивен. — Не хочу тебя напрягать в таком состоянии, но они уже идут.

— Кто?

Только я это произнесла, как раздался резкий стук в дверь. Не дожидаясь ответа, вошел мужчина. Лицо у него было моложавое, волосы, судя по всему, преждевременно поседели, одет он был неброско, но в дорогие вещи — темный пиджак, синяя рубашка, темные брюки. Он мог быть банкиром или манекенщиком, изображавшим идеализированного путешественника, — я таких видела в рекламном журнале в самолете. Состоятельный, вежливый, будто специально выглядящий так, чтобы его легко было забыть — только волосы не забудешь. За ним вошел еще один — постарше, в коричневом костюме.

Седоволосый тихо прикрыл дверь и подошел к кровати со стороны окна — оттуда ему было видно и Стивена, и меня.

— Меня зовут мистер Торп, я сотрудник Службы безопасности ее величества. Мой коллега представляет правительство Соединенных Штатов. Простите нас за вторжение. Как я понял, у вас вчера был нелегкий вечер.

Неназванный американец скрестил руки на груди.

— Что происходит? — спросила я у Стивена.

— Все в порядке, — ответил он.

— Нам нужно кое-что закончить, чтобы поставить точку в этом деле, — продолжал Торп. — Вы должны подтвердить, что все завершилось.

— Завершилось, — ответил Стивен.

— Вы уверены, мистер Дин? Вы лично при этом присутствовали?

— Присутствовала Рори.

— Мисс Дево, можете ли вы безоговорочно утверждать, что… лица… именовавшего себя Потрошителем, более не существует?

— Его нет, — сказала я.

— Вы убеждены?

— Убеждена, — ответила я. — Все случилось у меня на глазах. Джо взяла терминус, и…

— И что дальше?

Я посмотрела на Стивена.

— Оба исчезли, — сказала я.

— Оба? — переспросил мистер Торп.

— Еще одна… она с нами работала.

— Одна из них? — спросил мистер Торп.

Произнес он это так, что я его сразу возненавидела.

— Угроза нейтрализована, — ровным тоном проговорил Стивен.

Около минуты мистер Торп сверлил нас взглядом. Раньше такой персонаж перепугал бы меня до полусмерти. А теперь он был пустым местом. Просто мужик в костюме, живой, ничего особенного.

— Вам необходимо уяснить… — Мистер Торп наклонился, ибо говорил со мной. С мятной резинкой он явно переборщил. — Что обсуждать события сегодняшней ночи с посторонними не в ваших интересах. Собственно, мы настаиваем, чтобы вы этого не делали. Ни с друзьями, ни с родными, ни с представителями религиозных культов, ни с психотерапевтами. Беседы с последними могут вам особенно навредить, так как ваши рассказы сочтут признаком умственного расстройства. Помимо этого, вы оказались вовлечены в работу организации, относящейся к категории Государственной Тайны. Закон обязывает вас хранить молчание. Мы полагаем, что в ближайшее время вам не следует покидать пределов Великобритании, по крайней мере до завершения всех действий, связанных с этим делом. Если же вы решите вернуться в Соединенные Штаты, вы и там обязаны вести себя в соответствии с этим законом, ибо между нашими государствами существует соответствующее официальное соглашение.