— Мисс Глори Боуэн. Мистер Слейтер Форрестер, — произнес Карни.

Неспешно собрав со стола карты, Форрестер поднял голову. Его необыкновенно голубые глаза в сочетании с волосами цвета воронова крыла поражали воображение, и у Ребекки перехватило дыхание. На своем веку она повидала немало красивых мужчин, но даже Бенджамин не заставлял ее чувствовать себя так, словно корсет вдруг стал ей тесен.

— Мисс Глори, — лениво протянул мужчина.

— Слейтер — один из игроков. Это значит… — попытался объяснить Карни.

— Что он работает здесь, и большая часть его выигрыша принадлежит заведению, — закончила вместо хозяина Ребекка.

— Верно, — подтвердил Карни, явно удивленный познаниями девушки.

Ребекка опустила глаза, пожалев, что вообще раскрыла рот.

— Вы, наверное, работали в игорном доме, — заметил Форрестер, лицо которого осталось непроницаемым.

— Нет, — возразила Ребекка, но в подробности вдаваться не стала. Она испытала облегчение, когда Карни прервал неловкое молчание:

— Мисс Глори будет петь несколько вечеров в неделю.

— А вы умеете петь? — последовал вопрос.

— Слейтер! — с укоризной произнес Карни, но Форрестер лишь безразлично пожал плечами.

Ребекка хотела уже скрестить руки на груди, но потом поняла, что от этого ложбинка на груди лишь станет глубже. Она гневно взглянула на Форрестера.

— Сможете оценить завтра вечером.

— Непременно.

Достав из нагрудного кармана часы, Карни взглянул на циферблат.

— Слейтер, не мог бы ты представить мисс Глори Саймону? Мне нужно встретить фургон с продуктами.

От Ребекки не ускользнуло промелькнувшее на лице Форрестера раздражение, и она уже открыла рот, чтобы сказать, что в состоянии представиться самостоятельно, но он не дал ей такой возможности.

— С удовольствием, — ответил Слейтер Карни, не отрывая взгляда от лица Ребекки.

— Спасибо. — Карни повернулся к девушке: — Он вам поможет.

Ребекка заскрежетала зубами, едва сдержавшись, чтобы не нагрубить, в то время как хозяин заведения прошел через зал и скрылся за дверью.

Форрестер поднялся со своего места, пригладил сшитый на заказ костюм и протянул Ребекке руку. Он смотрел на девушку, и та отметила, что его взгляд остался на ее лице, не опустился ниже. Это странным образом воодушевило ее, и она взяла Форрестера под руку. От мужчины исходил чуждый завсегдатаям салуна аромат мыла и едва уловимый запах мяты.

Когда они подошли к инструменту, пианист поднялся со своего места и развернулся. Ребекке пришлось запрокинуть голову, чтобы разглядеть его, — таким он оказался высоким. Однако ее потряс вовсе не его рост, а цвет кожи. Пианист оказался негром.

Дома в Сент-Луисе Ребекка видела рабов, но никогда не имела с ними дела. У ее родителей рабов не было, хотя они никогда не высказывались против рабства.

— Мисс Глори Боуэн, позвольте представить вам Саймона Ричардса. Саймон, это новая певица, — произнес Форрестер.

Саймон широко улыбнулся, и в его глазах, скрывавшихся за линзами круглых очков, возникло приветливое выражение.

— Приятно с вами познакомиться, мисс Глори.

Ребекка попыталась улыбнуться в ответ.

— Мистер Ричардс.

— Просто Саймон. Все меня так зовут.

— Конечно.

Сдвинув брови, Форрестер произнес:

— Мне кажется, мисс Глори, вам нужно выпить, прежде чем обсуждать с Саймоном репертуар. — С этими словами он подвел Ребекку к стойке. — Принеси-ка мисс Глори стаканчик нашего фирменного.

Ребекка отстранилась.

— Я не хочу пить.

— Вам в любом случае придется это делать. — Глаза Форрестера недовольно блеснули.

Ответный взгляд Ребекки тоже нельзя было назвать дружелюбным. Мгновение спустя Данте поставил перед девушкой стакан с янтарной жидкостью.

— Пейте, — приказал Форрестер.

Ребекка хотела проигнорировать приказ, но гневный блеск глаз Слейтера остановил ее. Сжавшись в ожидании того, что жидкость обожжет горло, Ребекка с изумлением обнаружила, что в стакане слабый холодный чай. Она поставила пустой стакан, не поднимая глаз на Форрестера.

— Что-то не так? — тихо спросил он.

Ребекка не стала делать вид, будто не поняла вопроса:

— Но ведь Саймон — негр.

— Он свободный человек. И если вы хотите здесь работать, должны выказывать ему такое же уважение, как мистеру Карни и остальным.

— Включая вас?

Форрестер наклонился, и его дыхание окутало Ребекку ароматом мяты.

— Я не исключение.

— Вы не мой работодатель.

Внезапно Форрестер улыбнулся, хотя выражение его лица осталось непроницаемым.

— Верно. Но мы с Эндрю знаем друг друга целую вечность.

В голове Ребекки все перемешалось: убеждения, впитанные с молоком матери, собственная реакция на Саймона и угроза, высказанная Форрестером. Если все, что он сказал, правда, ей не следуете ним враждовать.

— Я никогда не разговаривала с чернокожими, — призналась Ребекка.

— Кроме цвета кожи, они ничем от нас не отличаются. — Форрестер выдержал паузу. — Если не можете преодолеть своих предрассудков, вам лучше поискать работу где-нибудь еще.

Ребекка мысленно поморщилась. Ей потребовалось столько усилий, чтобы получить это место. Кроме того, те салуны, что она посещала в поисках Бенджамина, были не такими чистыми, а их клиенты казались гораздо грубее.

— Решение за вами, мисс Глори, — произнес Форрестер. С этими словами он поднялся и ушел. Ребекка наблюдала в зеркале, как он вернулся к своему столу и взял в руки карты. Если бы она не знала, насколько он сердит, она ни за что не смогла бы догадаться об этом по бесстрастному выражению его лица.

— Еще стаканчик? — поинтересовался Данте, протягивая бутылку шампанского.

— Нет, спасибо.

Пожав плечами, Данте отставил бутылку в сторону. После этого он взял в руки полотенце и принялся вытирать стойку.

— Слейтер прав, — внезапно сказал он.

Умом Ребекка понимала правоту слов Данте, но не могла изменить своим привычкам.

— Там, где я родилась и выросла, негров не считают ровней.

— На востоке Миссури.

— Откуда вы знаете?

На лице Данте отразилось понимание.

— Ваш акцент, моя дорогая. Он очарователен, но выдает ваше происхождение.

Смущенная проницательностью бармена, Ребекка спросила с сарказмом в голосе:

— Что еще вы обо мне знаете?

Однако Данте, похоже, не смутил тон Ребекки.

— Вы выросли в достатке и получили прекрасное образование вкупе с идеалами и моральными устоями высшего сословия. Однако ваша неосмотрительность привела к тому, что вы потеряли деньги и семью. И оказались здесь, в «Алой подвязке».

Ребекка отвернулась, стараясь унять закипающие на глазах слезы.

— Вы наполовину правы, Данте, — хрипло произнесла она. А потом глубоко вздохнула и посмотрела на Саймона. Сможет ли она с ним работать?

— Ничто так не разрушает разум и способность к трезвым размышлениям, как страх, — процитировал Данте.

Ребекка покопалась в памяти и вспомнила:

— Эдмунд Берк. [Эдмунд Берк (1729—1797) — английский государственный деятель, оратор и политический мыслитель. — Здесь и далее примеч. пер. // Бытие, 6, 13—18.— Здесь и далее примечания переводчика. ]

Бармен довольно улыбнулся.

— Не часто встречаешь столь образованного человека, как вы. Это как дар небес.

Не удержавшись, Ребекка рассмеялась — слишком уж преувеличенной оказалась лесть Данте, — и ее сердце немного оттаяло. Она призадумалась над словами Данте. Боялась ли она Саймона? Страх ли порождал ее предубеждение к нему?

Ребекка порывисто сжала маленькую ручку бармена.

— Спасибо, Данте.

Глубоко вдохнув, но так, чтобы не обнажить грудь больше, чем требуется, Ребекка постаралась успокоиться, а потом вернулась к Саймону. Тот сидел возле пианино и листал ноты. Ребекка заглянула поверх невероятно широких плеч и узнала песню.

— «Прощай, родимый дом». Что ж, неплохо для начала.

Развернувшись, Саймон озадаченно посмотрел на нее.

— Мисс Глори?

Ребекка заставила себя похлопать Саймона по плечу и обнаружила, что это вовсе не так страшно, как казалось. На ее губах заиграла искренняя улыбка.

— Когда-нибудь я расскажу вам свою историю, а пока нужно разобраться с репертуаром.

Глава 3

Если Саймон и ощутил испытываемую Ребеккой неловкость, он этого не показал. Он обращался с ней вежливо и дружелюбно, а его сочный баритон успокаивал.

— Вы поете, Саймон? — проявила любопытство Ребекка.

Негр засмеялся. Его тихий смех напомнил Ребекке гул перекатывающихся камней.

— Нет, мэм. Я раз попытался, да только моего пения даже цыплята не выдержали.

Ребекка засмеялась.

— А кто сказал, что цыплята разбираются в музыке?

— Они оказались правы, мэм. Я не умею передавать мелодию, зато могу заставить петь это пианино. — Он любовно провел своей большой рукой по деревянной поверхности.

— Надеюсь, только это между нами, что цыплята не слишком пострадают от моего пения. — Ребекка еще раз пролистала ноты. — Мистер Карни хочет, чтобы я приступила к своим обязанностям завтра вечером. Не могли бы мы немного порепетировать завтра до того, как здесь станет слишком людно?

— Завтра суббота. Стало быть, посетители начнут прибывать уже в полдень. Придется начать репетицию рано утром.

— Во сколько закроется салун?

Саймон покачал головой.

— Зависит от количества посетителей. Иногда мистер Карни закрывает заведение в полночь. А иногда двери открыты до трех-четырех часов утра.

Ребекка закусила губу и, ощутив привкус помады, поморщилась.

— Очень не хочется просить вас репетировать со мной после бессонной ночи.

— Не беспокойтесь обо мне, мисс Глори. Мне хватит и трех часов сна.

— А вот за себя я не могу поручиться, — пробормотала она, а потом спросила: — В восемь часов вас устроит?

— Буду здесь в восемь, — пообещал Саймон.

Внимание Ребекки привлекли женские голоса, и она заметила двух спускающихся по лестнице девушек. Ее лицо залил румянец, потому что в одной из них она узнала ту, из-за которой едва не случилась драка. А вот другая девушка поразила ее не меньше, чем Саймон. Пианист был черен, как уголь, а кожа девушки напоминала по цвету карамель. Ввиду того, что Ребекка стояла рядом с Саймоном и даже беседовала с ним, шока при виде смуглой женщины она не испытала.

— Она его взяла, — произнесла черноволосая женщина и направилась прямиком к Ребекке. — Эй, ты надела мое платье.

Ребекка внутренне сжалась и, опустив глаза, посмотрела на собственный наряд.

— Я была уверена, что можно надевать любое платье.

И без того темное лицо мулатки потемнело еще больше.

— Я всегда надеваю это платье. Все вокруг это знают.

Ребекка заметила стоящую в окружении мужчин Касси.

Женщина ухмылялась, а мужчины с неподдельным интересом наблюдали за происходящим и ждали продолжения. Очевидно, Касси знала, что произойдет, если новенькая наденет голубое платье.

— Простите, я не знала, — попыталась извиниться Ребекка, несмотря на гнев и унижение.

Мулатка схватила Ребекку за плечо, но Саймон тут же встал между ними.

— А ну-ка полегче, мисс Джорджия. Мисс Глори новенькая, а вы оказали ей не слишком-то теплый прием, — укорил женщину пианист.

Джорджия исподлобья посмотрела на высокого негра.

— Встал на ее сторону, да, Саймон?

— Я не вставал ни на чью сторону. Просто мисс Глори действительно не знала, что это твое платье. — Он помолчал. — Когда-то и ты была новенькой.

Джорджия немного смягчилась при звуках спокойного голоса Саймона.

— Думаю, на первый раз ее можно простить. — Она пригрозила Ребекке пальцем. — В следующий раз будь осмотрительнее.

Не в силах вымолвить ни слова, Ребекка лишь кивнула.

Касси присоединилась к девушкам и многозначительно обвела взглядом разочарованные лица мужчин, так и не дождавшихся драки.

— Давайте-ка отвлечем их напитками и танцами.

Усевшись за пианино, Саймон заиграл веселую мелодию. Мужчины тут же подхватили девушек и увлекли их на танцпол.

Унижение было велико, но Ребекка понимала, что отступать нельзя. Она подошла к Касси и, стараясь перекричать звуки пианино, спросила с сарказмом:

— Я прошла проверку?

— Не понимаю, о чем ты, — ответила Касси, хотя выражение ее лица говорило об обратном.

На лице Ребекки возникла улыбка, за которой скрывалось предостережение.

— Меня не напугаешь.

Напускное непонимание Касси как ветром сдуло.

— Я не хочу, чтобы жеманная леди вроде тебя оскорбляла других девушек. Просто хотела убедиться, что у тебя хватит твердости здесь работать.

Еще сутки назад грубость Касси заставила бы Ребекку расплакаться, но теперь она странным образом преобразилась. Мисс Глори не собиралась рыдать подобно глупой школьнице. Девушка гордо вскинула подбородок.

— Я буду делать свою работу, и надеюсь, ты будешь относиться ко мне так же, как к остальным девушкам.

— Завтра вечером покажешь, на что ты способна. Только после этого я стану относиться к тебе, как к остальным.

— Честный ответ.

Касси отошла в сторону и тут же была подхвачена дородным ковбоем.

Замелькали алые подвязки, а звонкий смех девушек смешался с низким мужским хохотом, когда пары закружились в танце, отдаленно напоминающем жигу. Завтра Ребекка окажется среди них, и теперь к ее волнению прибавилось возбуждение.

— Все. Я закончил. — Скотовод бросил карты на середину стола и, отодвинув стул, встал.

Два других игрока покачали головами, допили пиво и вышли из салуна.

Оставшись в одиночестве, Форрестер пожал плечами, собрал со стола карты и привычно перетасовал колоду. Горку монет, лежавших перед ним, нельзя было назвать большой, но для пятницы выигрыш оказался весьма неплохим. Потерев нос — в воздухе стоял едкий запах табака, — Форрестер бросил взгляд на площадку, служившую танцполом. Клиенты не слишком умело, но весьма энергично кружили девушек в танце. Но девушки вовсе не возражали. Это была для них — как для него игра в карты — просто работа.

Взгляд Форрестера перекочевал на пианино и бегающие по клавишам черные пальцы Саймона. Укрывшись за инструментом, мисс Глори целый вечер наблюдала за происходящим. Кое-кто из клиентов попытался пригласить ее на танец, но она лишь улыбалась и отрицательно качала головой. К счастью, ковбои не стали настаивать. Ловкость Данте в обращении с обрезом была всем известна.

У Форрестера пересохло во рту, и, поскольку игроков поблизости не было, он направился к бару. Данте тут же поставил перед ним чашку с кофе.

— Спасибо. — Слейтер сделал глоток. — Сегодня спокойно.

— Зато завтра будет буйно, — заметил Данте. Форрестер криво улыбнулся, оценив остроумие коротышки-бармена.

— Как мисс Глори?

Данте бросил взгляд на новенькую и улыбнулся.

— Они с Саймоном прекрасно поладили. Кроме того, она, как мне кажется, прошла первую проверку.

— Да. Я заметил, что она надела платье Джорджии. Думал, будет драка.

Улыбка Данте померкла.

— Мисс Глори вовсе не такая, как ты думаешь.

— Если ты пытаешься сказать, что она не продажная женщина, я воздержусь от комментариев.

Данте внимательно посмотрел на Форрестера.

— А ты циник, Слейтер Форрестер.

— Слышал эпитеты и похуже.

Взгляд Данте потеплел.

— Не сомневаюсь.

Слова бармена прозвучали сочувственно, поэтому вопрос раздосадованного Слейтера прозвучал довольно грубо:

— Думаешь, у нее получится здесь работать?

Данте был не против того, что Форрестер сменил тему.

— Вряд ли у нее есть выбор.

У большинства женщин, работающих в заведениях, подобных «Алой подвязке», не было выбора. Однако Слейтер знал и таких, кому был вполне по душе подобный образ жизни. Подобные женщины не принимали правил, диктуемых обществом, и не хотели зависеть от мужей. Слейтер их не винил, потому что и сам предпочитал свободу.

Мисс Глори отошла от пианино и присоединилась к ним. Однако ее взгляд был устремлен на Данте.

— Не могли бы вы налить мне фирменного напитка, Данте? — попросила она. Ее манера говорить была необычна и в то же время притягивала.

— Сию минуту, мисс Глори.

Она взяла стакан со слабым чаем и устало улыбнулась.

— Спасибо.

Расшаркавшись, Данте отвесил поклон, а потом поспешил на другой конец стойки, оставив Форрестера наедине с Глори. Он в упор смотрел на нее, а девушка намеренно избегала его взгляда. И все же пульсация жилки на ее изящной шее говорила о том, что она чувствует на себе взгляд мужчины.

Слейтер терпеливо ждал — привычка, выработанная годами. Наконец его терпение было вознаграждено. Глори повернулась, гневно сверкнув глазами.

— Что так привлекло ваше внимание — моя грудь или я сама? — Очаровательный румянец залил ее лицо и спустился ниже, окрасив шею и грудь.

Слейтер позволил своему взгляду задержаться на груди Глори, раздумывая над тем, порозовела ли и она тоже, а потом поднял глаза и лениво улыбнулся.

— И то, и другое.

Глори не отвела взгляда, хотя и покраснела еще гуще.

— Смотрите сколько угодно. Разве вы чем-то отличаетесь от остальных? — Ребекка взмахнула рукой, указав на сидящих за столами посетителей.

Странно, но Слейтера задевало то, что эта женщина считает его не лучше других мужчин, которые настолько изголодались по женскому обществу, что готовы были платить сумасшедшие деньги за дешевые напитки, лишь бы только потанцевать с девушками.

— Вы и вправду так считаете?

Глори уперлась рукой в восхитительно округлый бок.

— А что еще я должна думать?

Слейтер постарался придать своему лицу невозмутимое выражение, хотя сердце его забилось сильнее. Несмотря на то, что он взял за правило не спать с женщинами, с которыми работает, ему ужасно хотелось сделать исключение для мисс Глори.

— Мне не нужно покупать любовь женщины.

— Вы слишком высокого мнения о себе.

— Может, я этого заслуживаю.

Губы девушки дрогнули.

— И вы действительно так думаете?

Слейтер отхлебнул кофе, чтобы скрыть изумление.

— А как насчет вас? Вы слишком хороши, чтобы танцевать в этом зале?

Внезапно Глори охватила тоска, и Слейтер понял, что ей стоило огромных усилий заставить себя рассмеяться.

— Теперь уже нет, мистер Форрестер.

Горький ответ заставил Слейтера взглянуть на мисс Глори иначе. Теперь уже без предвзятостей. Даже если Данте оказался прав в отношении нее, мисс Глори сама приняла решение работать здесь. Впрочем, внутренний голос напомнил ему, что довольно часто у людей и в самом деле просто не бывает выбора.

Из конторы вышел Эндрю и направился к мисс Глори.

— Уже обсудили с Саймоном репертуар?

— После того, как разобрались с межрасовыми различиями, — заметил Слейтер.

Глори бросила на Форрестера полный негодования взгляд, а сбитый с толку Эндрю недоуменно вскинул бровь. Однако Слейтер лишь пожал плечами. Если Глори не сможет работать с Саймоном, Эндрю скоро об этом узнает.

— Мы с Саймоном отобрали несколько песен, — ответила Глори. — Он сказал, что мы сможем порепетировать завтра утром. Вы не против, мистер Карни?

Слейтер заскрежетал зубами. Когда эта женщина разговаривала с Эндрю, ее голос был сладок, точно мед, рядом же с ним она зудела, как готовая ужалить пчела.

— Репетируйте на здоровье, Глори. — Эндрю устало потер лоб.

— Опять разбирал счета? — спросил Слейтер. Поморщившись, Эндрю кивнул.

— Когда я открыл это заведение, мне и в голову не приходило, что большую часть своего времени я буду просиживать за этими гроссбухами, черт бы их побрал.

— Я могла бы помочь вам, — заметила Глори. Эндрю тихо засмеялся.

— Это не просто сложение и вычитание. Это бухгалтерия!

Глори прищурилась.

— Я знаю, потому что занималась подобной работой.

— И где же? — поинтересовался Эндрю. Заинтересованный помимо своей воли, Слейтер с любопытством ждал ответа.

Глори отвела глаза.

— В Сент-Луисе.

— Я могу с кем-нибудь связаться, чтобы получить рекомендации? — спросил Эндрю.

Глори поспешно замотала головой.

— Нет. Забудьте, что я сказала.

Слейтеру ужасно захотелось получить ответ, но Эндрю оказался более снисходителен.