— М-м. — Шэнь Цинцю наконец подал голос, ограничившись единственной фразой: — Ло Бинхэ, подойди.

На лице мальчика не дрогнул ни один мускул — ведь он уже успел к этому привыкнуть.

— Да, — отозвался он и приблизился к повозке.

Остальные продолжали злорадствовать, думая, что сейчас ему всыплют по первое число, — однако мгновение спустя их картина мира разлетелась вдребезги!

Приподняв завесу складным веером, Шэнь Цинцю указал подбородком на Ло Бинхэ, а затем — бросил взгляд внутрь повозки; пусть при этом он не проронил ни слова, значение жеста было очевидно.

— А-Ло, скорее садись в повозку! — обрадовалась Нин Инъин. — Учитель позволил тебе ехать с ним!

Гром! Среди! Ясного! Неба!

Не будь Мин Фань и остальные свято уверены, что их учитель много лет назад встал на праведный путь, они заподозрили бы, что их наставником овладела нечистая сила!

Ло Бинхэ также застыл на месте от удивления; однако он быстро пришёл в себя. Лишь мгновение помедлив в нерешительности, он ответил:

— Большое спасибо, учитель! — и забрался в повозку. Там он забился в уголок и, тщательно оправив полы своей самолично латаной-перелатаной одежды, сидел неподвижно, чинно сложив руки на коленях, будто боялся, что она запачкает внутреннее убранство.

[Предупреждение…] — пиликнула Система.

«Предупреждение отклоняется, — заявил Шэнь Цинцю. — Эта сторона не допустила никакого ООС».

Система не замедлила возразить:

[Персонаж «Шэнь Цинцю» не мог совершить поступок, избавляющий Ло Бинхэ от трудностей. Решение: уровень ООС — 100 %.]

«Насколько хорошо ты изучила сложный внутренний мир этого персонажа? — парировал Шэнь Цинцю. — Делать это ради Ло Бинхэ он бы, конечно же, не стал. Но что, если моя цель состоит в том, чтобы Нин Инъин не разочаровалась во мне? Нин Инъин — моя горячо любимая ученица, она просила меня вмешаться — как я мог остаться глух к её мольбам?»

[…] — выдала на это Система.

«А потому моё поведение полностью соответствует логике образа Шэнь Цинцю! — торжествующе заключил мужчина. — Предупреждение недействительно!»

За эти дни общения с Системой Шэнь Цинцю наконец начал мало-помалу находить лазейки: хоть она действовала по правилам, те на поверку были не такими уж незыблемыми; а значит, как и с любыми гибкими правилами, всегда оставалась возможность поторговаться…

Что и требовалось доказать: Система так и не придумала подходящего аргумента, позволяющего снять баллы. Шэнь Цинцю чувствовал себя таким неимоверно крутым после первой победы, что распиравший его смех поневоле вырвался наружу.

Шэнь Цинцю сидел в повозке и медитировал с закрытыми глазами, будто погрузившись в глубокую задумчивость. Внезапно с его стороны послышался тихий смех, и Ло Бинхэ, не удержавшись, украдкой взглянул на учителя.

Сказать, что это вовсе его не удивило, было бы ложью: хоть Ло Бинхэ всегда искренне почитал Шэнь Цинцю, он не питал иллюзий относительно того, как учитель к нему относится и какими глазами на него смотрит.

С самого начала, когда его позвали в повозку, мальчик ожидал, что его ждёт ещё более суровое испытание, и мысленно подготовился ко всему — и уж никак не думал, что Шэнь Цинцю будет настолько неохота разбираться с ним, что вместо этого он, не обращая внимания на сидящего рядом ученика, погрузится в медитацию.

Тут Ло Бинхэ пришло в голову, что прежде он никогда не был так близко к учителю, никогда не имел возможности рассмотреть его столь внимательно.

Что до наружности Шэнь Цинцю, тут было решительно не к чему придраться: может, он и не был первым красавцем, однако обладал приятной внешностью, которой, казалось, можно было любоваться вечно. Черты его развёрнутого вполоборота лица словно отполировали чистые воды горного источника, и когда они не были скованы холодом, к ним возвращалась лучезарная мягкость.

Открыв глаза, Шэнь Цинцю обнаружил, что Ло Бинхэ его рассматривает, — в эту минуту во взгляде мальчика проглядывала его будущая натура: «Глаза — словно две ледяные звезды, зубы блестят в лёгкой улыбке, с губ слетает тихая непринуждённая шутка».

Пойманный на месте преступления Ло Бинхэ не знал, куда ему деваться, — но тут Шэнь Цинцю улыбнулся ему.

Эта улыбка была совершенно бессознательной — однако мальчику показалось, будто его кольнул крохотный шип, и он поспешно отвёл глаза, чувствуя себя всё более неуютно. Он нипочём не смог бы сказать, что это было за ощущение.

Однако очень скоро Шэнь Цинцю стало не до улыбок, ведь Система не замедлила сообщить:

[Нарушение: ООС. Снято 5 баллов притворства. В настоящий момент количество баллов притворства: 165.]

«…Мне что, уже и улыбнуться нельзя?» — оторопел Шэнь Цинцю.

Однако Система была непреклонна:

[ООС есть ООС.]

Глава 2

Стартовое задание

Усвоив урок, Шэнь Цинцю на протяжении всего пути до города Шуанху хранил каменное выражение лица; так они худо-бедно доехали до места назначения без каких-либо происшествий.

Хоть этот город не отличался большими размерами, его можно было назвать процветающим. В Шуанху они остановились в резиденции господина Чэня: будучи самым богатым горожанином, именно он отправил людей на хребет Цанцюн с просьбой о помощи.

Две его любимые наложницы уже приняли мучительную смерть от рук Кожедела — и потому старый господин Чэнь возлагал все надежды на приезд Шэнь Цинцю. Поглаживая белые и гладкие, словно нефрит, ручки третьей наложницы, хозяин резиденции то и дело горестно вздыхал, заливаясь слезами на виду у гостей.

— Наши судьбы в руках бессмертного мастера! Нынче я не смею отпустить от себя Де-эр [Де-эр 蝶儿 (Diér) — в пер. с кит. 蝶 (Dié) означает «бабочка, мотылёк», а 儿 (—r) — уменьшительно-ласкательный суффикс, добавляемый к именам детей.] ни на шаг — боюсь, что она проявит неосторожность и эта распроклятая нечисть сведёт в могилу и её!

Столь густо пропитанная духом NPC речь вызвала у Шэнь Цинцю стойкое ощущение дежавю, от которого по лицу пробежала судорога.

Ему отнюдь не улыбалось наблюдать, как шестидесятилетний старикашка самозабвенно воркует с девочкой-подростком!

По счастью, Шэнь Цинцю мог воспользоваться преимуществом своей недосягаемой ауры: едва повидавшись с хозяином поместья, он, напустив на себя холодный и высокомерный вид, тут же удалился в свои покои, оставив Мин Фаня обмениваться любезностями с господином Чэнем. Что и говорить, неординарный человек обладает немалыми привилегиями: как бы заносчиво он себя ни вёл, остальные не посмеют и пикнуть; более того, чем неприступнее у него вид, тем больше благоговеющих взглядов достаётся на его долю.

Вскоре в дверь покоев Шэнь Цинцю постучали, и раздался медовый голосок Нин Инъин:

— Учитель, Инъин хочет выйти, чтобы прогуляться по рынку. Учитель не желает составить ей компанию?

По правде говоря, какому мужчине не придётся по нраву, что сладенькая лоли [Лоли 萝莉 (luólì) — изначально происходит от имени героини романа В. Набокова «Лолита». Впервые китайскую версию имени萝莉 употребил Чжао Эрсинь в китайской адаптации романа, изданной в Тайване в 1964 г. Типаж получил развитие в японской субкультуре как образ нежной, субтильной и милой девочки (первое появление на экране — принцесса Момо в сериале «Magical Princess Minky Momo» (1982)), существует также стиль одежды «лолита».] столь беззастенчиво ластится к нему? Сердце сидевшего к ней спиной Шэнь Цинцю тут же наполовину размякло. Полагаясь на более стойкую его половину, он состроил равнодушную мину бесстрастного интеллектуала и безэмоциональным голосом ответил:

— Если Инъин хочет прогуляться, ей достаточно попросить кого-нибудь из шисюнов или шиди составить ей компанию. Чтобы покончить с Кожеделом, твоему учителю прежде нужно кое-что сделать.

Можно подумать, Шэнь Цинцю не знал, кого она позовёт в первую очередь!

Да неужто он сам не желает выйти из дома и немного развеяться? Перед этим он, подобно отшельнику, затворился в Бамбуковой хижине на пике Цинцзин, изо дня в день разыгрывая из себя недосягаемого высокообразованного учителя — во всём, что бы он ни делал, должно было сквозить «холодное безразличие»: он говорил ровным бесцветным голосом, натягивал прохладную улыбку, бесстрастно тренировался с мечом, безучастно прокачивал свой уровень притворства. Это вынужденное безразличие так навязло у него в зубах, что ему частенько хотелось посыпать макушку солью [Посыпать макушку солью 头上撒一把盐 (tóu shàng sā yī bǎ yán) — в Японии соль сыплют, чтобы изгнать злых духов и отвадить невезение. После того как люди возвращаются с похорон или уходят с места убийства, они разбрасывают соль, чтобы прогнать злых духов.]! А когда он в кои-то веки сумел выбраться со своего пика, из-за Системы с её «Изначальные настройки Шэнь Цинцю — любовь к тишине и покою, избегание суеты и больших скоплений людей» он опять вынужден безвылазно сидеть в этой комнате. Не имея ни малейшего желания делать вид, что медитирует, он попросту завалился на кровать, притворяясь мёртвым. Перед закатом солнца к нему с докладом заглянул Мин Фань.

По крайней мере, хоть кто-то пришёл поговорить с ним — от этого Шэнь Цинцю чуть не прослезился. Вся удача на тарелочке преподносится главному герою, а на долю пушечного мяса остаётся лишь одиночество — чтобы прогуляться по улицам, разукрашенным цветными фонариками, милая лоли выберет другого.

— Этот ученик тщательно обследовал тело, — торжественно поведал Мин Фань, демонстрируя учителю то, что принёс с собой.

Шэнь Цинцю пристально воззрился на две стопки листков с киноварными надписями: бумага уже почернела, будто по ней расползлась гниль.

— Ты использовал эти талисманы, чтобы определить присутствие демонической ци [Энергия, лежащая в основе китайской народной медицины и боевых искусств. Жизненная сила ци пронизывает всё во Вселенной, управляет всеми процессами как в живой, так и в неживой материи. В том числе она пронизывает человеческое тело, управляет умственным и душевным состоянием.] на трупе?

— Ум учителя ясен, будто факел, — ответил Мин Фань. — Эти талисманы ученик разместил в двух местах: первый он положил на землю рядом с могилой одной из жертв, а второй — рядом с телом, которое ещё находится у осмотрщика трупов.