— Всех краснокожих монстров изловили! Ворота снова открыты! Цзиньлань спасён!

Внезапно глаза мальчика наполнились слезами — видимо, он вспомнил о цене, которую заплатил за это его отец. Хоть у Шэнь Цинцю нестерпимо болело буквально всё, а голова так и вовсе раскалывалась, он всё же попытался его утешить, про себя дивясь: «Так быстро! Неужто всех переловили за одну ночь?»

Стоило воротам открыться, как в город устремились выжидавшие в нескольких ли совершенствующиеся из разных школ. Они собирались на большой городской площади, где Му Цинфан раздавал собственноручно приготовленные пилюли. Будто вымерший Цзиньлань вновь наполнился празднующими людьми. Семеро захваченных живьём сеятелей теперь сидели внутри барьера, установленного монахами Чжаохуа.

На глаза Шэнь Цинцю сразу попался погружённый в раздумья Лю Цингэ; подойдя, он похлопал товарища по плечу:

— Что произошло этой ночью?

Взглянув на него, Лю Цингэ ответил вопросом на вопрос:

— А что случилось с твоим учеником?

— Что он натворил? — быстро переспросил Шэнь Цинцю.

— Прошлой ночью он поймал пятерых, а я — только двоих, — медленно отозвался Лю Цингэ и вновь воззрился на Шэнь Цинцю: — Так что с ним, в конце концов, случилось за те несколько лет, что он пропадал невесть где?

Выходит, Ло Бинхэ не только умудрился перехватить законную добычу Лю Цингэ, но ещё и одержал над ним разгромную победу по очкам. Для пика Байчжань это было сокрушительным ударом — настоящий позор, граничащий с оскорблением!

Вот вам официальные данные по раскладу боевых мощностей: соотношение сил Ло Бинхэ и Лю Цингэ = 5: 2…

Внезапно стайка учеников рядом с Шэнь Цинцю притихла и расступилась: к ним неторопливой походкой приближались несколько глав школ. Юэ Цинъюань вышагивал бок о бок со старым главой дворца Хуаньхуа, за ними по пятам следовали настоятели монастыря Чжаохуа и обители Тяньи.

А подле старого главы Дворца шествовал Ло Бинхэ.

В свете раннего утра он казался бодрым и полным сил. Мысленно сравнив его вид с собственным, Шэнь Цинцю поневоле приуныл. Даже Юэ Цинъюань обратил внимание на его состояние: подойдя к Шэнь Цинцю, он какое-то время вглядывался в его лицо.

— Ты выглядишь просто ужасно. Мне и впрямь не стоило тебя отпускать, — встревоженно заметил он.

— Я всего лишь не смог как следует выспаться из-за душераздирающих воплей пациентов шиди Му, — выдавил улыбку Шэнь Цинцю.

Уже покончивший с раздачей пилюль Му Цинфан подивился:

— Как же так, шисюн? Как бы они ни шумели, неужто они могли довести вас до подобного состояния за одну-единственную ночь? Вы принимали лекарство, которое я оставил в вашей комнате?

— Принял я его, принял! — поспешил заверить его Шэнь Цинцю, мысленно добавив: «Знал бы ты, как у меня в зубах навяз этот вопрос!»

В это самое время на дальнем краю площади возникла какая-то суматоха. Обернувшись, Шэнь Цинцю еле удержался от того, чтобы не хлопнуть себя ладонью по лицу. Человек средних лет в холщовой траурной одежде подвёл большую группу мужчин и женщин к Ло Бинхэ и велел им опуститься перед ним на колени. Это был градоначальник Цзиньланя собственной персоной.

Он был не в силах сдержать обуревающие его чувства:

— Господа бессмертные не жалели собственных жизней, чтобы спасти наш ничтожный городишко! Мы никогда не сможем отплатить им за эту милость! Ежели в будущем господам хоть что-нибудь понадобится, мы пойдём на всё, дабы исполнить их волю!

Уголки губ Шэнь Цинцю непроизвольно дёрнулись. Это же самое избитое из сюжетных клише: захвативший демонов главный герой лопатой гребёт последователей, награды и почести. И как всегда, всё внимание достаётся ему, в то время как те, кто положил на это ничуть не меньше сил, отходят на второй план, являя собой не более чем предметы обстановки. Не говоря уже о вкладе самого Шэнь Цинцю, был ещё и Лю Цингэ, изловивший двух демонов, и Му Цинфан, который только что снабдил всех нуждающихся собственноручно изготовленным лекарством!

Ответ Ло Бинхэ был не менее шаблонным — он скромно произнёс:

— Господин градоначальник, прошу, поднимитесь! Цзиньлань благополучно пережил это бедствие благодаря совместным усилиям нескольких школ, одному такое не под силу.

Стоит ли говорить, что эти искренние слова и безупречные манеры, ничуть не уронив его достоинства, воздали должное адептам других школ. Однако это не остановило градоначальника, который продолжал разливаться:

— Прошлой ночью я собственными глазами видел, как молодой господин ловил этих низменных злобных созданий, уровень его совершенствования просто поразителен! Воистину, выдающиеся таланты дают о себе знать уже в юности, а у прославленного учителя и ученики стяжают славу! Глава Дворца, вы воспитали достойного преемника!

При словах «у прославленного учителя и ученики стяжают славу» Ло Бинхэ расплылся в улыбке, а взгляд его будто невзначай устремился к Шэнь Цинцю, скользнув по его лицу подобно прикосновению стрекозы к водной глади, но тот поспешно заслонился веером.

Глава дворца Хуаньхуа обратил на Ло Бинхэ исполненный благосклонности взор. Всем, кроме Шэнь Цинцю, было невдомёк, что этот взгляд предназначался не только преемнику, но и будущему зятю.

Семь теснящихся в барьере сеятелей вели себя неспокойно, их нескончаемые вопли вселяли в окружающих людей тревогу. Наконец кто-то спросил:

— А с этими грязными тварями нам что делать?

— Шиди, у тебя есть идеи на этот счёт? — переадресовал вопрос Юэ Цинъюань.

— Цинцю кое-что читал об этом в старых записях, — задумчиво отозвался Шэнь Цинцю. — Сеятели не переносят высоких температур, так что, полагаю, огонь уничтожит разлагающую плоть заразу в их телах.

Сказанное им было яснее ясного: подвергнувшись воздействию высоких температур, демоны станут безвредными. Однако один из совершенствующихся потрясённо спросил:

— Как… как можно прибегать к подобным способам? Разве, применяя столь варварские методы, мы сами не опустимся до уровня демонов?

Его голос тотчас потонул в гневных выкриках уцелевших жителей Цзиньланя.

В дни разгула чумы её жертвами пало неисчислимое множество невинных, в мучениях сгнивших заживо, — при виде того, как они страдают, сердца их близких обливались кровью. Некогда процветающий центр торговли в считанные дни превратился в город-призрак, поэтому даже малейшее сочувствие к повинным в распространении поветрия сеятелям и призывы к гуманному обращению с ними порождали острую враждебную реакцию. Сердобольного совершенствующегося захлестнули яростные вопли, что, казалось, способны были снести горы и перевернуть моря вверх дном: «Сжечь их!» и «Всех, кто будет возражать, тоже сжечь!».

Большинство сеятелей скалили зубы в жестокой улыбке и разражались чудовищным хохотом, не выказывая и следа слабости. Шэнь Цинцю подумал, что они, пожалуй, почитают себя героями, обеспечившими обильный урожай на благо своего рода. Лишь один маленький и тщедушный сеятель безутешно рыдал.

От этого зрелища сердца нескольких людей дрогнули. Закусив губу, Цинь Ваньюэ подошла к Ло Бинхэ:

— Шисюн Ло, этот малыш достоин сострадания.

«“Достоин сострадания”, говоришь?» — подумалось при этом Шэнь Цинцю. — Конечно, достоин — но разве не достойны сострадания те, что, заразившись этой загадочной болезнью, погибли в мучениях?»

Ло Бинхэ улыбнулся ей, однако ничего не ответил.

С точки зрения Шэнь Цинцю, его ученик явно уделял девушке недостаточно внимания — для героя гаремного романа это чистой воды незачёт. Разве ему не следовало, в соответствии с оригинальным сюжетом, воспользоваться случаем и согреть её теплом и участием? Как же так вышло, что при стремительном взлёте уровня совершенствования Ло Бинхэ его мастерство соблазнителя, напротив, ухнуло ниже некуда?

И всё же Ло Бинхэ по-прежнему был обладателем нежного, будто нефрит, лица, прекрасного с любого ракурса, при любом выражении, — само собой, заворожённая его сиянием Цинь Ваньюэ тотчас впала в транс и, позабыв о собственных словах, предалась благостному созерцанию.

И тут случилось нечто непредвиденное.

Маленький сеятель со всей силы бросился на барьер, и его без того багряно-красное лицо свирепо исказилось от вопля:

— Бессмертный мастер Шэнь, вы не можете позволить им сжечь меня заживо! Умоляю вас, бессмертный мастер Шэнь, спасите меня!

В мозгу Шэнь Цинцю будто лопнула какая-то струна.

«…Да кто ты, чёрт возьми, вообще такой?! Почему ты так запросто обращаешься ко мне, называя по имени, в то время как я понятия не имею, откуда ты взялся?!»

Тысячи пар глаз со всех концов площади тут же обратились к Шэнь Цинцю.

— Мы только следовали вашим указаниям, — не унимался сеятель, — отчего же вы теперь велите нас сжечь?!

…Какого?!..

Что за дебильные скачки сюжета? И что за топорное обвинение?

Шэнь Цинцю чувствовал себя как с похмелья, и всё же ему хотелось накатить ещё; ну а после слов старого главы Дворца у него возникло ощущение, будто он только что воплотил это горячее желание в жизнь:

— Полагаю, бессмертному мастеру Шэню стоит пояснить нам, о чём говорит эта тварь?

Неужто кто-то повёлся на столь очевидную подставу?!