Что-то здесь было явно не так.
Старушка выглядела хрупкой, словно любой порыв ветра мог сбить её с ног, — почему же, когда она врезалась в Шэнь Цинцю, ему показалось, что веса в ней больше, чем в здоровом мужике?
Он резко обернулся, но в толпе людей, наперебой тянущих плошки к котлу, не нашёл и следа той «старушки».
Влево отходила «цветочная аллея» [«Цветочная аллея» 花巷 (Huā xiàng) — сокращение от 柳街花巷 (liǔ jiē huā xiàng) — в пер. с кит. «ивовая улица, цветочная аллея», обр. в знач. «квартал публичных домов».]. Устремившись туда, Шэнь Цинцю мельком заметил согбенную фигуру в самом конце улицы.
«Едрить твою налево, эта карга рванула не хуже, чем спринтер на спурте [Спурт 冲刺 (chōngcì) — финальный рывок, в который спортсмен в скоростных видах спорта вкладывает все оставшиеся силы перед самым финишем.] стометровки! Вот тебе и бабуся! Должно быть, меня только что подвели глаза!»
Шэнь Цинцю со всех ног бросился за ней, кляня себя за то, что не сразу почуял неладное, — впрочем, стоило ли винить себя в недостатке бдительности в этом городе, где, куда ни глянь, наткнёшься на подозрительного вида сгорбленных людей, с ног до головы закутанных в чёрное?
На бегу он ощутил лёгкий зуд на тыльной стороне запястья и поднял руку, чтобы посмотреть, в чём дело.
Эта рука воистину была отмечена печатью несчастья: сперва в ней понаделал дырок старейшина Тяньчуй, а теперь на ней пышным цветом распустилась красная сыпь!
И, к слову, этой самой злополучной рукой он некогда, поддавшись соблазну, кликнул на «шедевр на все времена» — «Путь гордого бессмертного демона»! Воистину, стоило отрезать её уже тогда!!!
Отвлёкшись, он непроизвольно замедлил шаг, и тут его посетило безошибочное ощущение, что ему прямо в макушку летит ци меча. Раскрыв веер, Шэнь Цинцю приготовился отразить удар.
— Кто здесь?! — потребовал он.
Нападающий тут же спрыгнул с крыши соседнего здания. Едва они оказались лицом к лицу, у Шэнь Цинцю само собой вырвалось:
— Гунъи Сяо?
Молодой человек тут же опустил меч.
— Старейшина Шэнь? — Изумления в его голосе было куда больше, чем радости.
— Он самый. А ты какими судьбами здесь оказался? — Едва вымолвив это, Шэнь Цинцю припомнил, что Ян Исюань упоминал про адептов дворца Хуаньхуа, которые прибыли в Цзиньлань по подземной реке вслед за ними, — должно быть, в их числе был и Гунъи Сяо. — Дворец Хуаньхуа поручил тебе возглавить разведывательную группу?
— Этот юнец и впрямь был направлен, чтобы расследовать происходящее в городе, однако… отряд возглавляю не я, — отозвался Гунъи Сяо.
Шэнь Цинцю удивился не на шутку, ведь Гунъи Сяо был любимым учеником старого главы Дворца, и потому до появления Ло Бинхэ все безоговорочно признавали, что именно он станет предводителем следующего поколения. Даже единственная обожаемая дочь старого главы Дворца явно ему симпатизировала, так что, куда бы ни собирались молодые адепты Хуаньхуа, вести их, безусловно, должен был он. Да и кто, кроме Ло Бинхэ с его ореолом главного героя, способен одолеть Гунъи Сяо, чтобы заполучить его место?
Однако сейчас Шэнь Цинцю было не до этих соображений, так что он просто бросил:
— За ней!
Гунъи Сяо с готовностью согласился, и оба пустились в погоню.
Скрюченная фигура прошмыгнула в трёхэтажное здание. Даже снаружи ощущался разносящийся по воздуху аромат пудры, будто прекрасные обитательницы дома выступали прямо перед ними. Видимо, в прошлом это был публичный дом, но нынче его не осеняли звуки радостных голосов и игривого смеха — певчие пташки и танцующие ласточки [Певчие пташки и танцующие ласточки 莺歌燕舞 (yīnggēyànwǔ) — идиома, означающая процветание.] покинули его, через широко распахнутые двери виднелся лишь наводящий жуть пустой главный зал на первом этаже.
Затаив дыхание, двое мужчин насторожённо переступили порог.
Оглядев царящий здесь хаос и перевёрнутую мебель, Шэнь Цинцю обратился к Гунъи Сяо:
— Давай-ка разделимся и осмотримся. Ты проверь покои слева, а я примусь за те, что справа.
С этими словами он отодвинул ближайшую дверь веером. В сумраке он с трудом различил очертания лежащего на кровати человека. Шэнь Цинцю насторожился было, но тут же расслабился: на ложе покоился лишь скелет в одеяниях с искусной вышивкой, с отделанными жемчугом и самоцветами головными украшениями в тщательно убранных волосах. Само положение тела говорило о мирной кончине — по-видимому, одна из здешних обитательниц, предчувствуя близость смерти, причесалась и облачилась в свой лучший наряд, чтобы безмятежно отойти в мир иной во сне. Видимо, желание сохранить красоту даже в смерти — и впрямь неотъемлемое свойство женской натуры. Покидая комнату, Шэнь Цинцю со скорбным вздохом плотно прикрыл за собой дверь.
В следующих покоях он обнаружил ещё несколько богато разодетых скелетов — похоже, весь бордель вымер в одночасье. Шэнь Цинцю как раз собирался отворить дверь в шестую по счёту комнату, когда со второго этажа донеслись шорохи и приглушённые звуки человеческих голосов.
Шэнь Цинцю тотчас взлетел вверх по ступеням, за ним по пятам следовал Гунъи Сяо. Внезапно их слуха достиг ласковый голос молодого мужчины:
— Непременно.
Стоило Шэнь Цинцю услышать его, как он застыл, словно поражённый громом, однако причиной тому был отнюдь не смысл сказанного, а сам голос. Рука до хруста стиснула веер.
В мгновение ока воцарилась мёртвая тишина, не нарушаемая даже звуками дыхания.
Застыв недвижным изваянием на ступенях лестницы, Шэнь Цинцю мог видеть изящно убранную комнату в противоположном конце коридора, где ученики в одеяниях цветов дворца Хуаньхуа сгрудились вокруг высокой фигуры.
В центре комнаты стоял молодой человек в чёрном с классически простым длинным мечом за спиной. На словно вырезанном из нефрита прекрасном лице сверкали ясные глаза — будто глубокие озёра холодного звёздного света. Он лёгкой походкой приблизился к Шэнь Цинцю.
Он сильно вытянулся за это время, и его аура явно переменилась, но это лицо, которое с любого ракурса успешно украсило бы собой обложку любовного романа, Шэнь Цинцю даже за порогом смерти не спутал бы ни с одним другим!
В тот же момент до боли знакомый механический гугл-транслейтовский голос, долгое время пылившийся где-то на задворках мироздания, выдал поверх экрана целую автоматную очередь сообщений:
...【Приветствуем вас! Система успешно активирована!】
【Универсальный код активации: Ло Бинхэ.】
【Результаты автотестирования: Источник энергии функционирует нормально, неисправностей не выявлено.】
【Система вышла из спящего режима и переведена в рабочий режим.】
【Обновления загружены, установка завершена.】
«Постой-ка, какие ещё, к дьяволу, обновления?!» — в панике возопил про себя Шэнь Цинцю.
...【Благодарим вас за то, что продолжаете использовать Систему!】
«А можно мне сдать этот софт и получить назад свои денежки?»
* * *
При взгляде на такого знакомого, но всё же словно бы чужого молодого человека руки и ноги Шэнь Цинцю окоченели, а в горле пересохло.
«Разве твоё триумфальное возвращение не должно было состояться спустя пять лет после падения? Ведь тебе сейчас полагается прокладывать путь сквозь нескончаемые тернии глубин преисподней, подчиняя себе меч и выпиливая монстров пачками! С какой радости твоё явление перенеслось на два года раньше?! С чего вдруг такое нетерпение?! Ведь прокачка наспех не даст тебе никаких гарантий, не так ли, Бин-гэ?!»
Шэнь Цинцю охватило необоримое желание развернуться, броситься вниз по лестнице, а затем — вон из Цзиньланя, и так до тех пор, пока он не отряхнёт со своих стоп прах этого чёртова мира. Однако стоило ему сделать лишь шаг, как он тут же врезался в стоящего позади Гунъи Сяо, и тот, как назло, выпалил:
— Старейшина Шэнь, почему вы отступаете?
«…Молодой господин Гунъи, ты мало того, что атмосферу не считываешь, так ещё и по лицу ничего прочесть не в состоянии!»
— Учитель? — раздался обманчиво мягкий голос за спиной.
Шею Шэнь Цинцю словно парализовало, так что ему стоило немалого труда медленно повернуть голову.
Такое простое движение — и всё же сейчас его голова будто весила целую тысячу цзиней. В этот момент безусловно прекрасное лицо Ло Бинхэ показалось Шэнь Цинцю самым страшным, что ему когда-либо доводилось видеть.
Но ещё сильнее пугало выражение этого лица: ни зловещей улыбки, ни ледяного холода — лишь та самая обезоруживающая доброжелательность, поневоле пронимающая собеседника до костей.
«Да чтоб тебя, зачем же наводить на меня такой ужас?!»
Чем нежнее становилась улыбка Ло Бинхэ, тем более жестокие пытки, как телесные, так и душевные, ожидали его противников в финале — с этим определённо шутить не стоило.
Шэнь Цинцю так и застыл на ступенях, не в силах сделать ни шагу ни вперёд, ни назад, чувствуя, как все волоски на его теле встали дыбом.
Неторопливо приблизившись, Ло Бинхэ прошептал:
— Это и правда учитель.
Его голос был невесом, словно пёрышко, и всё же каждое слово, слетающее с его губ, каждый звук его лёгких шагов заставлял сердце Шэнь Цинцю колотиться, будто он только что сиганул с тарзанки сразу после обливания ледяной водой.
С другой стороны, над его шеей уже занесён меч, так что хочешь не хочешь, а придётся взглянуть опасности в лицо!
Собрав волю в кулак, Шэнь Цинцю призвал всё своё мужество. Костяшки пальцев правой руки, сжимающей пластинки веера, побелели от напряжения, на коже проступили вены. Левой рукой он откинул подол цвета цин и наконец-то взошёл на последнюю ступеньку.
