Я мысленно отправляю Даше последнюю прощальную улыбку. С Дашей осталась моя любовь, Даша справится. А я не имею права пустить по ветру подаренный мне шанс.

Решительно отдёрнув полог, я спускаю босые ноги на пол, в новую жизнь, и встаю.

— Вау.

Огромное пространство, выдержанное в бело-голубых тонах, встречает меня простором, мягкой мебелью и причудливым трюмо. Ворс паласа приятно щекочет стопы, и я устремляюсь к зеркалу, чтобы воочию подтвердить свои подозрения.

В стекле отражается юная блондинка, на вид лет восемнадцать-девятнадцать. Цветущая, розовощёкая, на мой вкус чрезмерно худая, но это уже мелочи, ведь главное — я жива! И, судя по интерьеру, весьма состоятельна. Не крестьянка, не уборщица.

— Ваше высочество, доброе утро, — дверь открывается, и в спальню, не дожидаясь разрешения, входит девчушка, одетая в голубое платье, словно нарочно подобранное в тон интерьеру.

Пышный передник и чепчик на голове намекают, что пришла служанка.

— Хм? — единственный звук, который мне удаётся издать.

Внешний мир вторгся в мой кокон, когда я морально к этому ещё совершенно не готова.

Служанка то ли не замечает моё недовольство, то ли игнорирует, и продолжает восторженно щебетать:

— Как хорошо, что вы проснулись, ваше высочество! Император передал, что уже ждёт вас.

Император?! Финиш… Или, вернее, нокаут.

Приготовления проходят как во сне. Единственная мысль, которая всё это время бьётся в моей голове — притвориться больной. Но здравый смысл побеждает. Я понятия не имею, как император отреагирует на мою отговорку. Вероятно, пришлёт врача, а тот разоблачит обман. Нельзя так сходу подставляться, а значит, не идти тоже нельзя. Да и, прячась за пологом кровати, сколько ни оттягивай, подготовиться к встрече я не сумею.

Не знаю как, но буду импровизировать.

— Как вам, ваше высочество? Вам так идёт, вы особенно восхитительны, — служанка закалывает мне причёску несколькими крупными гребнями и отступает на шаг, чтобы я могла оценить результат её усилий.

Из предложенных вариантов я наугад ткнула в нежно-лиловое с синими вставками платье и должна признать, что оно действительно мне к лицу. Служанка льстит, но не врёт.

— Годно, — поджимаю я губы, плохим настроением маскируя нежелание много говорить, потому что болтовнёй я себя непременно выдам.

Комплименты я пропускаю мимо ушей. Ещё раз оглядевшись, я выбираю двустворчатые двери, ведь ни в купальню, ни в гардеробную мне не нужно. Какое помещение скрывается за третьей неприметной дверцей, я не знаю, но вряд ли мне надо туда.

Служанка следует за мной, отставая на пару шагов, удивления не выказывает, то есть направление я выбрала верное. Когда я приближаюсь к створкам, служанка меня обгоняет. Затылком не поворачивается, держится полубоком и распахивает обе створки.

Я выхожу… Будуар, вероятно? На гостиную похоже. Если в спальне просторно и царит минимализм, но в стиле роскоши, то здесь, практически, захламлено. От всевозможных кресел, столиков, напольных ваз и комодов до одури тесно.

— Доброе утро, ваше высочество!

Ух, я в нагромождении мебели и антиквариата умудрилась проморгать девушек, причём не одну, а сразу двух.

Я прищуриваюсь. Чепцов нет, платья в синей гамме, но не как у служанки простое и строгое, а нарядные, между собой платья отличаются и оттенками, и фасоном, и отделкой. Серёжки в ушах, волосы собраны и заколоты.

Принцессам полагаются фрейлины, верно? Девушки выглядят юно, моложе моего отражения. Наверное, им лет пятнадцать-шестнадцать.

Пока я размышляю, они стоят, склонившись в реверансе.

— Доброе утро, — запоздало отвечаю я.

Фрейлины, пока буду мысленно называть их так, несмело выпрямляются. Та, что слева, бросает на меня из-под ресниц опасливый взгляд. Не поняла… Они опасаются саму принцессу или промедление с ответным приветствием означает немилость? Как бы то ни было, у меня нет времени разбираться — император ждёт.

Служанка остаётся в будуаре. Вторые двери открывают фрейлины, они же берут на себя роль свиты.

— Принцесса, его императорское величество ожидает вас в Лазурной столовой, — подсказывает “левая”, только от подсказки легче не становится.

Я, почти не обращая внимания на интерьеры, прохожу анфиладу залов и, попав в огромный вестибюль, теряюсь. Укрытая ковром лестница, вероятно, парадная, убегает вниз. А мне куда? Я кошусь на фрейлин, но без толку, обе смотрят в пол. Спрашивать опасно — вызову подозрения. Я отчётливо понимаю, что признание в своём перерождении не приведёт ни к чему хорошему: запрут, как умалишённую, отправят на костёр…

По пути я никого не встретила, дворец поразительно пуст.

Я могу ошибаться, но… Званый ужин и семейный завтрак, по идее, должны проходить в разных столовых. Опять же, если бы столовая была одна, фрейлины бы не уточняли, в какой именно меня ждут. И если званый ужин я легко могу представить на первом этаже, то семейный завтрак — нет. Я устремляюсь в широкий коридор.

Затянутые в бордовые мундиры караульные гвардейцы, щёлкнув каблуками, отдают мне честь.

Хм…

В коридоре вновь безлюдно, но у одной из боковых ничем не примечательных дверей снова стоит караул. Это подсказка?! Я приближаюсь, и вновь гвардейцы приветствуют меня, беспрепятственно пропускают. Я попадаю в небольшое помещение. На ум сразу приходят тамбур или предбанник.

Краем глаза я замечаю, как фрейлины отступают к стене, а дежурящий у очередных дверей лакей кланяется мне, распахивает створки и громогласно докладывает:

— Прибыла её императорское высочество принцесса Крессида Небесная!

Как-как?! Я уже знаю это имя… Но таких совпадений не бывает!

Глава 2

Император в той истории описывался синеглазым блондином, неизменно носящим три кольца — одно с сапфиром, родовое, второе серебряное, надетое ему на левый мизинец потерянной первой женой, третье обручальное, символ второго брака. Если и внешность, и кольца совпадут, то я не знаю, что и думать.

Разве любовное фэнтези не вымысел? Принцесса Крессида Небесная второстепенная героиня романа, который я читала пару недель назад.

Каменную столешницу удерживает изваяние свернувшегося клубком дракона. Завтрак накрыт, но император до сих пор не притронулся к приборам. И да, он блондин с глазами цвета грозового неба, ошибка исключена. Статный, атлетичного телосложения, выглядит лет на тридцать, хотя гораздо старше. По спине пробегают мурашки. Сглотнув, я приседаю в реверансе и разом отметаю все вопросы — как я могла стать иномирной принцессой, откуда я знаю язык и куда делась душа настоящей Крессиды. Прямо сейчас ответов мне не найти, а значит не о чем беспокоиться.

— Доброе утро, Креси.

— Доброе утро… отец.

Лакей отодвигает для меня стул.

Неужели я единственная приглашённая? Роман был написан с точки зрения главной героини, рядовой дворцовой горничной, как водится в любовных романах, получившей сердце принца и трон в придачу. Императорские завтраки в истории едва ли упоминались.

Что я помню… Император требователен к сыновьям, до сих пор в душе скорбит по горячо любимой безвременно ушедшей первой супруге, пренебрегает второй женой, с которой его связала исключительно политическая необходимость, не любит рождённого от неё младшего принца и обожает принцессу Кресси, унаследовавшую мамину внешность. Принцессу он всячески балует, потакает любым капризам. Надо ли говорить, что девочка выросла маленьким чудовищем? По крайней мере именно так представлялось в романе.

Кресси ждёт жалкий конец. Император будет убит, а на трон в результате переворота взойдёт не наследный принц, а младший. Он подпишет мирный договор с кочевниками и выдаст Кресси в гарем их вождя. Ночи с грубым варваром, работа по хозяйству днём, издёвки старших наложниц, циновка в шатре вместо многокомнатных обогреваемых апартаментов… В романе не упоминалось, но едва ли принцесса выжила.

То есть, моя прекрасная новая жизнь под угрозой?! Хах, главной героине придётся потесниться. Я не против её счастья с младшим принцем, но не за мой счёт, ага.

— Кресси, не злись. Я отдам тебе лазурную ленту, хорошо?

А?

Меня бросает в холодный пот.

Я склоняю голову к плечу:

— Я доставляю много хлопот, да? — вопрос совершенно не в стиле капризной принцессы, но я задаю его сознательно.

— Кресси…

Ориентир получен — Большой рыцарский турнир состоялся в начале действия романа.

По традиции победителя награждает первая леди империи. Если император не женат, то ленту победителю вручит его ближайшая родственница или супруга главы Совета лордов. Но император женат, и позволить мне провести церемонию означает унизить и оскорбить императрицу.

— Тебе не нужно беспокоиться, Кресси, — мягко улыбается он, кажется, в самое сердце тронутый моей внезапной заботой.

— Папа, ты лучший!

Должна ли я найти способ отказаться?

Принцессу осудят все: аристократы, рыцари, простолюдины. Разумеется, никто не осмелится упрекнуть её открыто, но будут шептаться за спиной. Если честно, уже шепчутся. Репутация у принцессы настолько скверная, что никто не вступится, когда варвар захочет забрать её в залог мира.