Гарри открыл книгу:

— Где здесь формулы для приготовления врачующих препаратов из того, что ты перечислила?

— Они на склеенных вместе страницах. Цифры и буквы — это алхимические коды… Я могла бы объяснить тебе, что они означают, но, поскольку добраться до острова невозможно, всё это бесполезно.

У Оделии сильно закружилась голова. Она остановилась. Силы покидали её.

Гарри отложил книгу и присел рядом с матерью.

— Дать тебе воды? — встревоженно спросил он. — Или позвать Розалет?

— Нет, ничего страшного… Мне просто надо немного отдохнуть. Это действует синий травяной отвар… я просто перенервничала… сейчас я буду спать… и мне станет лучше. — Мать ласково погладила сына по щеке.

— Это всё я виноват… прости меня, мама, — прошептал он, обнимая её.

— Твоя единственная вина в том, что ты у меня храбрец. Точно как твой отец. Как бы мне хотелось, чтобы эта война никогда не начиналась! И чтобы над нами по-прежнему было голубое небо, и не было бы слышно пушечной канонады, и чтобы твой отец был здесь, с нами, и чтобы был мир… Но реальность так жестока! А ты… ты ещё слишком юн… но может быть… может быть… — Голос её ослаб и был едва слышен.

Под действием снотворного отвара она уже погрузилась в сон, но всё ещё продолжала шептать что-то. Гарри приблизил ухо к её губам, чтобы расслышать слова.

— Мама, что — может быть?.. Что ты хотела мне сказать?..

— Ор Имаго… используй его… — Это были последние слова Оделии перед тем, как она заснула.

— Ор Имаго… Ор Имаго… Это же Зеркало!.. Её Золотое Зеркало! — прошептал он с удивлением.

Что имела в виду мать, когда велела ему воспользоваться своим Зеркалом?

Оделия ровно дышала во сне. Гарри нежно поцеловал её в щеку.

С тех пор как он помнил себя, мать хранила маленькое овальное Зеркало, обрамлённое золотой рамкой, в ящичке прикроватной тумбочки. Гарри открыл ящичек, вынул Зеркало и приложил его к лицу матери. Никакой ответной реакции не последовало. Значит, она велела достать Зеркало не для неё…

«А не имеет ли Зеркало какое-то отношение к книге? — промелькнула мысль в голове мальчика. — Может, оно как-то поможет разобраться с формулами?»

Он посмотрел на книгу и увидел, что она открыта на последней доступной для чтения странице.

Охваченный непреодолимым желанием найти ответ, он схватил Зеркало и поднёс его к склеенным страницам. Через секунду вокруг книги сформировалась разноцветная аура, клей растаял и исчез, оставив после себя тонкую струйку дыма.

Гарри сидел с широко раскрытыми глазами, держа в дрожащей руке Зеркало, направленное прямо на книгу. Повернувшись к матери, он прошептал:

— Я использовал Ор Имаго, мама!.. Я правильно сделал? Ответь мне!..

Но Оделия не слышала его. Она провалилась в глубокий сон.

Гарри вновь перевёл взгляд на книгу и увидел, как прежде намертво соединённые вместе страницы раскрываются словно цветочные лепестки. Все они были густо исписаны блестящими и двигающимися, будто живыми цифрами и буквами.

Отныне «Свод Законов Природы» был ему доступен!

Едва он притронулся к первой строчке с некой последовательностью цифр, книга издала тройной свист, и из страницы вылетел переливающийся разными цветами лист плотной бумаги. Мальчик поймал его на лету. Это был пергамент с нанесённой на него картой. Древней картой острова Ханниа!

Сердце Гарри бешено забилось.

За несколько секунд алхимическая книга открыла ему то, что должно было оставаться большой тайной.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГАБУЛА ЭЛОКУЭНС

(ГОВОРЯЩАЯ КАРТА)

Гарри не мог оторвать глаз от искусно нарисованной подробной карты острова Ханниа. Каждый его участок имел своё название и специальный символ. По краю пергамента шли подробные описания, а также буквенно-цифровые коды, последовательности букв и чисел, пока ещё ему непонятные.

Пергамент был озаглавлен: Табула Элокуэнс. Мать научила его древнему языку, поэтому он знал, что «табула» означает «карта». Но «элокуэнс»? Перевода этого слова он не знал.

Он жадно рассматривал карту. Остров представлял собой скалистое образование необычной формы, которую Оделия несколько раз пыталась описать ему, когда рассказывала о своём детстве, проведённом рядом с Бандео Гропиусом.

Действительно, остров Ханниа представлял собой гигантский каменный гриб, взращённый природой посреди Блазенского моря. Когда случался отлив, можно было видеть опиравшуюся на морское дно толстенную ногу, окружённую песчаной пустыней с торчащими из песка остроконечными каменными обломками. Отливы случались каждые шесть часов, и, пока вода не поднималась вновь, появлялась возможность добраться до ноги и постараться подняться к плоской шляпке каменного гриба, покрытого толстым слоем земли. На ней и произрастали в большом количестве чудотворные растения, многие из которых почти касались облаков. Чтобы попасть сюда, к заснеженным пикам, лесам и луговым долинам острова, необходимо было преодолеть барьер из заострённых бело-розовых камней, окружавших остров по всему периметру. В самом центре острова располагалась Изумрудная Роща, пройдя по которой несколько километров можно было добраться до большой хижины колдуна Гропиуса.

— Фантастика! — воскликнул Гарри, поражённый увиденным.

Уже только от одного взгляда на карту ему казалось, что он находится посреди природного великолепия острова Ханниа.

С любопытством, которое словно ураган тащило его за собой, он принялся жадно читать пометки по краям карты, но ему так и не удалось узнать всё, что относилось к Изумрудной Роще, потому что внезапно рисунки и текст исчезли. И пергамент предстал перед мальчиком чистым, немым, обыкновенным листом бумаги.

— Что случилось?! — вскричал он, всё ещё не веря своим глазам.

Он опять схватил Зеркало, которое оставил на кровати, и поднёс к пергаменту, считая, что и на этот раз всё сработает, как сработало со склеенными страницами.

Не сработало.

— Что, чёрт возьми, я должен сделать? — задал он вопрос, глядя на Ор Имаго.

Слабый голос матери, на которую ещё действовал снотворный настой, прозвучал в его Ушах сладкой песней:

— Не нервничай, Гарри… Возьми Зеркало в ладони и погрей его…

— Тебе уже лучше? Боли утихли? — с надеждой в голосе спросил мальчик.

— Да, настой Синей Травы очень помогает… А ты правда хочешь пробраться на Ханниа? — спросила она в свою очередь, уже хорошо зная, каким будет ответ.

— Я сделаю это ради тебя. Перед тем как заснуть, ты прошептала два слова: Ор Имаго. И это послужило мне первой подсказкой. Зеркало чудесным образом расклеило магические страницы. Теперь я жду других подсказок! — Гарри смотрел прямо в глаза матери.

— Я боюсь за тебя, Гарри. Очень боюсь. Для меня ты всё ещё ребёнок. Как ты собираешься попасть на остров?

— Пока не знаю, но ты не бойся, мама, у меня всё получится. В любом случае это единственная возможность, которая у нас осталась. Нам необходимы волшебные растения. Мы должны вылечить тебя и других, всех, страдающих от болезней. Или ты уже сдалась? Хочешь умереть и оставить нас с Элли одних?

— Хорошо, Гарри, я согласна и благословляю тебя. Я верю в тебя… Но если что-нибудь случится… — Она не закончила фразу, потому что картина возможной гибели сына была слишком ужасна.

Зеркало в ладонях мальчика стало нестерпимо горячим.

— Нагрелось! Что с ним делать дальше? — спросил он.

— Название этого пергамента — Табула Элокуэнс. Что такое «табула», ты хорошо знаешь. В данном случае это означает «карта». А «элокуэнс» переводится как «говорящая». Таким образом, перед тобой Говорящая Карта, — объяснила Оделия.

— Ты хочешь сказать, что этот кусок бумаги способен говорить? — изумился Гарри.

— Да. Гропиус создал его, когда я ещё жила на острове. Благодаря ей я никогда не могла заблудиться и знала, куда идти и где искать нужные растения.

— Значит, Карта может не только говорить, но и отвечать на вопросы? — В голосе Гарри прозвучали нотки недоверия.

Оделия поняла, что момент объяснить сыну всё, что знала она сама, настал.

— Да, — кивнула она. — Это так. Правда, Картой не пользовались много лет, но я надеюсь, она не растеряла своих магических свойств. С тех пор как я покинула остров и встретила твоего отца, Карта мне была не нужна. Тогда ещё не было и намёка на войну с фидерби, мы жили в мире и дружбе и делились с ними чудотворными лекарствами Гропиуса. Старый колдун доставлял нам свои травы и цветы на «Донарио».

— «Донарио»? — переспросил Гарри.

— «Донарио» — это огромная галера Гропиуса, которой управляют Большие Руки, — объяснила мать.

Гарри улыбнулся. Он уже прочитал в книге, кто такие эти Большие Руки.

— Ты имеешь в виду огромных горилл с серебряной шкурой и золотыми глазами?

— Да. Гориллы грузили в галеру ящики с высушенными травами и цветами, брались за вёсла и известными только им проходами преодолевали рифовый барьер. Потом осторожно подводили галеру к скалам нашего берега. Здесь они вместе с грузом взбирались на него, используя лестницы, сплетённые из прочных лиан, оставляли груз для нас и фидерби и исчезали. Таким образом, оба наших народа имели всё необходимое. Изготовлением лекарств, даже самых сложных, занималась я. Этому меня научил Гропиус. И, как я тебе уже говорила, не только для нас, но и для фидерби. Все лекарственные рецепты записаны в этой книге.