Секс в Средние века. Жены и ведьмы

Эпоха Средневековья известна как «темное» время в истории сексуальной культуры. Под запрет попадает любое сексуальное удовольствие, и возможно, только необходимость продолжения рода оставляет сексу официальное право на существование.

Секс был строго ограничен рамками брака, но и в браке были предписаны дни половых контактов и возможные для совокупления супругов позы. Миссионерская поза в это время была предпочтительна как наиболее подходящая для зачатия. Все позы сзади назывались «собачьими» и попадали под запрет. Поскольку продолжение человеческого рода стало самой важной задачей сексуальных отношений, резко возросла власть жены. Половая функциональность мужчины стала предметом внешнего внимания и контроля. Жена могла обвинить мужа в супружеской несостоятельности и требовать выполнения «долга». Появились те самые «мужские обязанности», в связи с чем средневековый мужчина озаботился своей сексуальной силой, брутальностью и маскулинностью.

В «темные времена» оказались ущемлены в первую очередь интересы мужчин, но именно на это время приходится начало процесса социального уравнивания полов. Несмотря на обилие сексуальных запретов, в это же время впервые проявляется интерес к женщине — и как к матери, и как к любовнице.

...

В Средневековье истерические проявления женственности приравнивались к дьявольским чарам. Мужчина, влюбившись в такую «ведьму», лишался своей эмоциональной независимости. Самых красивых, сексуальных, соблазнительных женщин стали объявлять ведьмами и сжигать на кострах.

Охота на ведьм была следствием мужского ужаса неопределенности и неконтролируемости страсти и попыткой удержать контроль над своей сексуальностью.

Одновременно с ростом власти в браке женщины — жены — рос страх перед сексуальной властью свободной женщины. Средневековая охота поначалу велась лишь на психически нездоровых «ведьм», сообщавших об особом мистическом опыте и связях с дьяволом. Постепенно ведьмами стали считать сексуально привлекательных женщин. Истерические проявления женственности, ставшие в это время массовыми, приравнивались к дьявольским чарам. Влюбившись в такую «ведьму», мужчина лишался своей эмоциональной независимости. Самых красивых, сексуальных, соблазнительных женщин стали также объявлять ведьмами и сжигать на кострах. Охота на ведьм была следствием мужского ужаса неопределенности и неконтролируемости страсти (которая объяснялась воздействием дьявольских чар) и попытками удержать контроль над своей сексуальностью.

Интересно, что вопрос о ведьмах возникает на рубеже Средних веков и Нового времени в споре между религией и медициной: куда может обращаться человек за помощью при психических расстройствах, какого отношения он заслуживает? Таким образом выясняли, считать ли этих женщин порождением дьявольской природы и подвергать церковным преследованиям либо относиться к ним как к психически нездоровым и оказывать медицинскую помощь. Однако массовые обвинения в колдовстве говорят не об эпидемии психических заболеваний, а об обострении социальной борьбы между церковью и медициной (наукой). Ж. М. Шарко, а вслед за ним З. Фрейд, представляют нерелигиозное учение о ведьмах. Они описывают истерическую природу явления, а затем показывают, что заболевание на самом деле является так называемой «культурной патологией», то есть приобретает масштаб эпидемии в результате вредного влияния строгих церковных запретов на сексуальную жизнь.

В патриархальном обществе женщина — это мать. Ведьма — это женская идентичность, альтернативная роли домохозяйки и матери, то есть роль, которая не вписывается в культурную норму. Феминистки видят в ведьме борьбу за свободу женщин от давления мужского миропорядка. Психоаналитики — образ стигматизированной женской сексуальности. Ведьма — это истеричка, страдающая от подавленной сексуальности.

Но, окутанная магической тайной и пронзенная трагизмом смерти, сексуальная привлекательность женщины только росла. Не случайно до сих пор мужчины часто называют ведьмами тех женщин, которые вызывают сильную, неконтролируемую страсть.


Я ведьма. Ведите меня на костер.
Ведь я отрекаться не стану.
И дух мой силен, и язык мой остер,
Пусть тело — болящая рана.
Я ведьма. Я в ваших глазах умереть
Решила по собственной воле.
Простите за то, что я жажду сгореть,
Иначе сгораю от боли.
Ответа я больше у вас не прошу,
Я чистого неба невеста.
Мечту я невинной туда уношу,
Ведь вам она здесь неуместна.
Мне больно, разрушена жажда дышать,
Мой рай — сожаленье пожарищ
И тысячей глаз. Вас в толпе не узнать,
Так смотрит отец и товарищ.
Я ведьма. Сожгите меня поскорей,
Сожгите, ведь я так желаю!
Лишь раз усомнитесь — и будет больней,
Пока я живая, жива я!
Я ведьма. Я та, что посмела любить,
Пытаться понять Вас. Простите.
Я ведьма. Убейте. Сумейте убить,
Иначе — любите!
Л ю —
б и —
т е!!!

(Муза Конина)

Секс в эпоху Возрождения. От Дон Жуана до пикапа

Эпоха Возрождения вернула человеку сексуальные свободы, утраченные в Средние века. Открытое проявление сексуальности все еще осуждается, но отдельные — скрытые — проявления «сексуальной свободы», в том числе супружеская измена, становятся нормой.

Появились новые герои — герои-любовники, а потом и любовницы. Дон Жуан — первый их них. Вслед за ним — Казанова, Ловелас, Вальмон, маркиз де Сад. Каждый последующий становится аморальнее и девиантнее своего предшественника (де Сад).

...

Дон Жуан, Казанова, Ловелас стали именами нарицательными для волокит, распутников. Ловелас, наименее известный из них — персонаж романа С. Ричардсона «Кларисса» (1748), красавец-аристократ, коварно соблазнивший 16-летнюю главную героиню.

По роману Ш. де Лакло «Опасные связи» снято несколько фильмов. В одном из них роль Вальмона блестяще исполнил Джон Малкович (Dangerous Liaisons, реж. Стивен Фрирз, 1998).

По имени де Сада получил название садизм — сексуальное удовлетворение путем причинения боли и/или унижений другому человеку.

Дон Жуан — народный герой испанского происхождения. Он горячо любим на своей родине, в Севилье, и очень популярен за ее пределами. Вокруг Дон Жуана кипят страсти. За его расположение соперничают девушки, опозоренные дамы пытаются отомстить герою, а их родственники — убить соблазнителя.

...

Эпоха Возрождения вернула человеку сексуальную свободу. Открытое проявление сексуальности все еще осуждается, но скрытые проявления «сексуальной свободы», в том числе супружеская измена, становятся нормой.

О Дон Жуане складывают легенды. Например, рассказывают о разных его прототипах. Хуан Тенорио — один из них. Дворянин, родился в Испании в XIV веке, пользовался расположением короля Педро Первого, обесчестил бесчисленное количество женщин и именитых дам. Король, по слухам, составлял ему компанию в распутстве.

Дон Жуан оказался невероятно живуч. Его «клоны» — романтики, скептики, пессимисты, идеалисты — появляются до XX века. Беспорядочный секс возводится в ранг социального феномена. Проблематика беспорядочных сексуальных связей перекликается с экзистенциальным кризисом времени, когда остро встает вопрос об абсурдности человеческого бытия и поиске его новых смыслов.

Альбер Камю в философском эссе «Миф о Сизифе» напишет о Дон Жуане:

...

«Он кажется нам безумцем, но на самом деле он бесконечно мудр. В мире, где щедрость торжествует над добротой, молчание — над нежностью, а смелость — над сочувствием, плохо приспособлен к жизни тот, кто живет надеждой».

В каком-то смысле Дон Жуан — «дедушка» более поздней культуры «пикапа» (съема) или, точнее, «пикапера — альфа-самца» — современного носителя идеи великого смысла беспорядочного секса. Количество сексуальных партнерш становится главным показателем мужского успеха и возможностью обрести и дать счастье в отношениях.

В отличие от Дон Жуана — хладнокровного обольстителя, для которого важна лишь сексуальная победа, Казанова искренен и влюблен, но недолго и не в одну женщину. У Дон Жуана утонченный вкус, он выбирает особенных, для Казановы хороша каждая, он готов и счастлив познать любую. Дон Жуан жестоко обрывает связи, причиняет боль. Казанова заботится о чувствах, пытается предложить и сохранить «дружбу», и часто ему это удается.

У Казановы есть еще один талант — талант летописца. В своих мемуарах он отображает феномены сексуального поведения. Например, культуру измен, которая начинает складываться в обществе. Мужья изменяют женам, а возлюбленные этих «почтенных сеньоров» — начинающие актрисы и певицы — тайно изменяют им со своими любовниками.

...

В то время, как я приметил, многие фигурантки и певицы, хотя и были безобразны и бездарны, жили в свое удовольствие; ибо заранее было известно, что всякая девица здесь принуждаема обстоятельствами отказаться от благоразумия, как именуют это простые смертные, — та, что решила бы жить благоразумно, умерла бы с голоду. Но если у новенькой достанет ловкости вести себя чинно всего лишь один-единственный месяц, судьба ее будет устроена наверное, ибо завладеть столь почитаемой разумницей станут стремиться самые почтенные сеньоры. Любой вельможа приходит в восторг, когда при появлении девицы на сцене в публике называют его имя. Он даже иногда спускает ей измены, лишь бы не проматывала его подношений и держала дело в известном секрете; редко когда кто-нибудь возражает против тайного любовника, да и сам содержатель не отправится никогда ужинать к возлюбленной, не известив ее заранее.

Казанова. История моей жизни

Казанова описывает явление так называемой социальной проституции, которое достаточно распространено в современной сексуальной культуре и в новых формах и возросших масштабах является одним из трендов сексуального поведения. Мужчины платят за секс, покупая себе возможность не «включаться» эмоционально, компенсируя неполноценные и/или по своим правилам «оформленные» отношения. Женщины ищут материальных выгод, соглашаясь на компромиссы и «неподходящие правила», принося в жертву свои эмоциональные потребности и/или подвергаясь потребительскому буму во всех сферах жизни. О материальных выгодах в отношениях подробнее поговорим в разделе «Социальная проституция».