— И как вы предлагаете это сделать? — наморщил лоб Ивар. — Для этого нужны люди. Где я их возьму? Набирать наемников — плохая практика, да и казны вашей, сир, не хватит, не говоря уж о моих скромных доходах!

— Есть выход попроще. Объединись с другими.

— Другой клан? Под моим именем? И как вы это себе представляете?

— Очень просто. — Король Шотландии посмотрел в глаза своему советнику. — Выгодный брак. И как можно скорее. Пока по всей стране не разнесся слух о нашем бедственном положении. Союз с каким-нибудь достаточно сильным семейством Лоуленда даст тебе и людей и статус.

Ивар молчал, глядя себе под ноги. Кеннет выдержал паузу, необходимую, по его мнению, для осмысления советником такого дерзкого предложения, потом помялся и спросил:

— Или у тебя кто-то есть на примете? Скажи сразу, тогда попробуем решить вопрос как-то по-другому.

— Ни в коем случае, — отрезал хранитель Тайной печати. — Это самый лучший и в общем-то единственный выход из создавшейся ситуации. Даже если бы у меня и был кто-то, как вы выразились, «на примете», это бы ничего не изменило. А раз никого нет, то в се складывается еще проще. Я не о том задумался, сир. Я размышляю — кто? Само собой понятно, что отказать мне никто из наших равнинных лордов не посмеет — при вашем-то личном участии! Но выбрать самое подходящее семейство? Бойды — не так многочисленны. Дагласы — те и между собой все время грызутся, да так, что куда там хайлендерам. Разве что Гордоны… — Тут он задумался. — Гордоны более чем подходящий клан, да только их влияние распространяется исключительно на Лоуленд, и союз с ними сильно подпортит нам отношения с Гамильтонами, которые пускай и не имеют такого веса здесь, зато имеют много верных сторонников в Нагорье. Но выбирать придется кого-то из них, это самые влиятельные семейства Равнины. А мне не нравится ни тот ни другой вариант.

— Ты ни о ком не забыл? — вкрадчиво поинтересовался государь.

— Вроде бы нет, — поднял голову Ивар.

Кеннет усмехнулся:

— Ты выбирал по древности рода и положению. Это не главное. Выбирать надо по силе. А сила не только в количестве земель, родословной и годовом доходе. Связи. Вот что нам нужно.

— Я так смотрю, у вас уже есть подходящая кандидатура? — хмыкнул советник. — Так бы сразу и сказали, сир. И кто же? Кого я пропустил? Мне уже просто интересно!

— Имя Вильям Максвелл тебе что-нибудь говорит?

— Максвелл… — Ивар наморщил лоб. — Максвелл… Погодите… Торговец?!

— Он самый, — удовлетворенно кивнул Кеннет. — И не делай такое лицо, это пускай наши спесивые лорды брезгуют родством с торговцами. Да, у него нет титула, да, в Лоуленде его считают удачливым выскочкой. Но весь Файф [Ф а й ф — область Шотландии на побережье Северного моря.] так или иначе принадлежит ему. А еще семейство Максвеллов контролирует залив Форта. Это прибрежный район, Ивар! Ты понимаешь, что это нам дает?

— Попробую понять. — Советник прищурился, раздумывая, потом ухмыльнулся и, глядя на короля, принялся загибать пальцы: — Форт в районе Файфа впадает в Северное море. Это раз. На море сейчас господствуют норманны. Более того, острова и прибрежные районы Шотландии тоже по большей части под их сильным влиянием. Это два. Торговля… Укрепление связей с Нормандией… А еще если вспомнить…

— Что ты там бормочешь? — устав вслушиваться в невнятное мычание хранителя Тайной печати, спросил Кеннет.

— Это я думаю вслух, сир.

— И что именно ты думаешь?

— Что мой будущий тесть очень дальновидный человек, — с широкой улыбкой ответил Ивар. — Как и вы, сир. Я теперь окончательно вспомнил, что слышал об этом Максвелле. Он торгует с норманнами, и не только с ними, а за право быть единственным перекупщиком на побережье берет у них товар в разы дороже, чем остальные. Поэтому «остальных» практически нет. Все торговые корабли сразу сворачивают в залив и швартуются в Файфе. Ничего не слышал о размерах его состояния и количестве людей в его клане, но, исходя из того, что я знаю лично о нем, человек он весьма небедный! А уж если вспомнить про норманнов… Налаженными деловыми связями они рисковать не любят, терять проторенную дорожку сбыта товара им тоже невыгодно. Если мы получим поддержку с этой стороны, а мы ее получим, если моя информация верна…

— Другой у тебя не бывает, — уголками губ улыбнулся король Шотландии.

— …то в этом случае, — закончил Ивар, не отвлекаясь на похвалу, — против такой силы Хайленд не полезет! Великолепный план, ваше величество. Я его полностью поддерживаю.

— Вот и прекрасно, — живо откликнулся Кеннет. — Теперь детали. У Вильяма Максвелла есть дочь. Единственная.

— И никто еще не позарился на такое приданое?

— Ну… — замялся его величество, — во-первых, ты же знаешь наших лордов: родство с торговцами они считают жутким мезальянсом…

— Полноте, сир! — расхохотался советник. — Когда речь идет о таких деньгах, цвет крови не играет никакой роли! Думаю, ни один из наших благородных, но сильно поиздержавшихся лордов не отказался бы от столь жирного куска пирога.

— Тут ты прав, — согласился правитель. — Желающих было много.

— А почему «было»?

— А потому, что уже рукой махнули. Всем отказывают.

— Папаша ищет партию получше?

— Понятия не имею. Но вероятнее всего, да. И, я надеюсь, ты его впечатлишь. Потому что…

— …другого выхода у меня нет, — хмыкнул Ивар. — Я приложу все усилия, ваше величество. Если, разумеется, вы приложите все остальное!

— Само собой, — кивнул тот. — Сегодня же напишу Максвеллу и попрошу для тебя руки его дочери. Взять с тебя, может, и нечего, но лэрд [Л э р д (англо-шотл. laird — землевладелец) — представитель нетитулованного дворянства в Шотландии.] Вильям — человек умный. И дальновидный, как ты сам заметил. Королю он не откажет. О чем ты задумался?

— Да так. — Хранитель Тайной печати вздохнул. — Хоть посмотреть бы на эту дочку торговца! Чтобы знать, к чему готовиться.

— Брось, — отмахнулся Кеннет, усаживаясь за стол и доставая перо. — Отошлешь в замок да вернешься в Стерлинг. Ты на службе короны, в конце концов.

— А вот…

— А ночью все кошки серы, — отрезал король Шотландии, подвигая к себе чернильницу. — Иди. Женитьбу твою я уж как-нибудь и сам устрою. А ты вот возьми-ка лучше это. — Он, не глядя, протянул советнику распечатанный свиток. — Письмо лорда Мак-Дональда. Изучи на досуге. Не нравится мне все это.

— Будет исполнено, ваше величество. — Ивар поклонился, взял письмо и нажал замаскированный на крышке камина под медный подсвечник рычаг. — Завтра с утра в замок доставят тело принца. Прикажете мне этим заняться?

— Да, — отрывисто сказал Кеннет. И склонился над письмом, дав понять, что аудиенция окончена.

Ивар отвесил еще один поклон и шагнул в медленно увеличивающуюся щель потайной двери в задней стенке камина. Кеннет Мак-Альпин был сильным человеком и умел держать на цепи свои чувства. Но он был отцом. Отцом, только что потерявшим единственного сына. Последний из Мак-Лайонов сунул свиток за пазуху и сокрушенно покачал головой. Эх, Патрик, Патрик! Что тебя понесло в этот Хайленд? И как ты умудрился свалиться с того проклятого обрыва? Черт его знает…

— Но я узнаю, — сам себе сказал Ивар, оглянувшись на стенную панель, с тихим щелчком вставшую на место.

Глава 1

Нэрис поежилась и натянула на плечи колючий шерстяной плед. Ноги, обутые в тонкие домашние туфельки, озябли, огарок свечи в жестяном подсвечнике догорал, грозя погаснуть с минуты на минуту.

— Вот же вредное создание! — Девушка возмущенно фыркнула, едва не задув и без того слабый язычок пламени. — Эти брауни! Ну из-за чего, скажите, пожалуйста, стоило так обижаться? Разбаловала паршивца на свою голову, — сердито буркнула она себе под нос, сворачивая к лестнице в подвал.

Все верхние помещения Нэрис уже облазила, на кухне и в кладовой искала тоже, да все без толку: брауни по части игры в прятки был большой мастер. Оставался только подвал. Девушка передернула плечами: не то чтобы она боялась темноты, но в подвале было еще холоднее, к тому же ужасно сыро, а еще там водились крысы. Крыс она терпеть не могла. Но маленького шерстистого приятеля найти надо всенепременно, так что… Она вздохнула и начала спускаться по узкой лесенке вниз, тихо бормоча вполголоса:

— Вот сейчас простужусь, заболею. Ему-то что, он весь шерстяной. И бессовестный к тому же! Молоко мы, видите ли, уже не пьем! Нам сливок подавай и коврижек с медом! А подумать, что мне их сейчас взять негде… — Она отодвинула ржавый засов на двери и навалилась на нее плечом. — Слуги и до этого за моей спиной пальцем у виска крутили, а теперь уж точно малахольной окрестят. А я в чем виновата? В том, что кое-кто с жиру бесится?.. Ай!

В дверную щель шустро проскользнула упитанная крыса. Нэрис отпрыгнула в сторону, едва не уронив подсвечник, и выругалась. Дверь скрипнула.

— Девица, называется, — сварливо буркнули из темноты подвала. — Бранится как сапожник. Правильно маменька говорит — нечего тебе на пристани ошиваться почем зря! Только дурости набираешься. Такое мое мнение.

— Что вы все привязались к этой пристани? — насупилась девушка, толкнув дверь. Дышащий на ладан огарок осветил влажные ступени, исчезающие в темноте. — И хватит повторять за мамой, я и так ее нотации каждый день слушаю. Выходи! Я замерзла.

— А вот не выйду! — ответили из темноты.

— Я и так тебя обыскалась, — уперла свободную руку в бок Нэрис. — Не мог поуютнее места найти? Выходи, говорю, здесь крысы! Специально в подвал залез, чтобы я?..

— Да при чем тут ты-то? — грустно вздохнул голос, и на верхней ступеньке показалось маленькое волосатое существо в застиранном колпачке. — На кухне народу — лапу не высунешь! Ночь-полночь, а все суетятся. Поди, и не ложились… Чего дрожишь? Крыса убежала.

— Да холодно мне! — жалобно пискнула девушка, кутаясь в плед по самый кончик носа. — Сентябрь на дворе, полы каменные, из всех щелей дует. И тебя еще искать битых два часа пришлось!

— И поделом, — обиженно заявил брауни. — Такое мое мнение.

— Только о себе думаешь, — в свою очередь обиделась Нэрис. — А в мое положение войти? Я, между прочим, послезавтра замуж выхожу.

— А мне-то что? — непримиримо буркнул брауни. — Где мои коврижки?

— Ах, коврижки?! — вскинулась девушка. — Коврижки тебе важнее, да?! Ну и… Ну и сиди тут один! Волосатое, неблагодарное, бессовестное суще…

— Да ладно, ладно, — проворчал брауни, смущенно теребя кончик колпака. — Ну, бывает, погорячился. И неделя такая суматошная. Носятся все как умалишенные, замок вверх тормашками. А молоко я не пью!

— Вот почему ты вредный такой? — Она тяжело вздохнула. — Сам же все понимаешь. Бог с тобой, пойдем, я у нянюшки миску сливок выпросила. И больше так не прячься!

— А больше и не надо будет, — грустно сказал он, семеня следом за девушкой вверх по лестнице. — Ты ж вот… это самое… замуж! А кому я тут нужен еще-то? Никому. Такое мое мнение.

— Глупости! — Нэрис свернула в коридор. — Нянюшка с матушкой обычаи чтят, уж без сливок не останешься.

— А коврижки?

— Коврижки и мне нечасто перепадали! — сказала она, открывая дверь спальни и проскальзывая внутрь. — Но я скажу кухарке. Уф! Тепло. Вон там, на столике, угощение. И не сердись — действительно все в доме вверх тормашками с этой свадьбой! И мама еще со своим платьем. Терпеть не могу голубой цвет. Вот возьму и надену зеленое!

— Ты что?! — ахнул брауни, отрываясь от миски с жирными сливками, к которой уже успел основательно приложиться. — На свадьбу — зеленое? [Зеленый цвет в Шотландии, согласно народным поверьям, колдовской; его принято избегать не только в свадебных нарядах, но и при подготовке свадебного пиршества. В былые времена на свадебном столе даже обычная зелень была под запретом.] Да жених передумает!

— Не передумает, — отмахнулась девушка, пошевелив кочергой поленья в камине и снимая с плеч плед. — Если уж они за неделю все дело сладили, даже официальной помолвкой не озаботившись, значит, мой будущий супруг настроен решительно. Кроме того, говорят, что он не верит в приметы.

— Он что, не шотландец? — с подозрением прищурился патриотично настроенный комок шерсти.

Нэрис рассмеялась:

— Шотландец! Но свободомыслящий. — Тут она вздохнула. — И, наверное, родовитый да очень влиятельный, раз папа даже думать не стал над предложением. Хоть взглянуть бы на него! А вдруг он старый и страшный, как смертный грех?

— Ну, тогда, положим, лучше тебе его пока не видеть, — прочавкал брауни. — Зачем заранее настроение портить? Отказаться все равно ведь не сможешь, раз уж отец свое согласие дал.

— Да я и не собиралась отказываться, — пожала плечами Нэрис. — Я же все понимаю. И матушка уже который год зудит под ухом, мол, сижу в девках, у родителей на шее, ни зятя, ни внуков… Можно подумать, это из-за меня! Да папа всем отказывает!

— Не попрекай отца, — сурово сказал брауни, — он о твоем будущем радеет! Ну… и о своем тоже… но это во вторую очередь!

— Угу, — хмыкнула она. — Как же, во вторую! Но в любом случае сейчас это неважно! Совсем скоро я стану замужней дамой. Ужасно любопытно, как это?

— А чего тут любопытного? — донеслось от стола. — Вон на маменьку погляди — и сразу все понятно будет! Дело известное: мужа с охоты ждать, дом вести, стряпать, слуг гонять, детей растить… А не на причале околачиваться и с книжкой заморской по полночи у свечи сидеть!

— Ты опять за свое? — надулась она и тут же погрустнела. — Да уж, про причал — это в самую точку. Папа сказал, что мой будущий супруг из Хайленда. Откуда в Нагорье причалы? А что касается книг и того, что я сижу над ними «по полночи»…

— Не до книжек тебе будет, — встрял брауни, — как и маменьке твоей. А ежели муж молодой попадется, то и по ночам будет чем заняться, помимо чтения.

— Да ну тебя! — покраснела девушка.

— А чего? Я дело говорю. — Домашний дух сыто икнул и облизнул вымазанную в сливках мордашку: — Ты не расстраивайся. Я, пока от тебя по замку бегал, случайственно к папеньке твоему в кабинет попал.

— Так уж и «случайственно»?

— Ну… почти, — ухмыльнулся он, отодвигая пустую миску и поудобнее устраиваясь на столике. — Я же знаю, тебе интересно было бы послушать. Вот я и… как бы вместо тебя!

— Ну? — Она нетерпеливо заерзала в кресле.

— А коврижку?

— Вот бессовестный!

— Не бессовестный, а голодный.

— В корзинке, позади тебя, я их салфеткой прикрыла, чтоб не заветрились. И, между прочим, ты даже не представляешь, чего мне стоило стянуть их с кухни! Все к свадебному пиру готовятся, сами сегодня толком не ужинали! А уж завтра и подавно голодными ляжем со всей этой суматохой.

— Вижу, — обрадованно осклабился брауни, приподнимая льняную салфетку и запуская жадную лапку в корзинку. — Чавк-чавк… Ну вот. Там твои родители зятя будущего обсуждали. Не бойся, не старый хрыч, вполне даже молодой.

— А красивый? — с надеждой спросила Нэрис.

— Про энто они не говорили, — подумав, ответил брауни. — Но говорили, что его вся Шотландия знает. А еще говорили, что за него сам король ходатайствовал. Он, кстати, вроде как самолично присутствовать будет на свадьбе-то. Во как! Так что, знатный, наверное, женишок. Считай, свезло.

— Странно, — нахмурила брови Нэрис. — Если уж и сам король… Ничего не понимаю. Любая бы пошла, и познатнее! Почему я?

— А чего с тобой не так? — даже обиделся домашний дух, окинув девушку взглядом рачительного хозяина, обозревающего свои владения. — Чай, не кривая, не увечная, не блаженная. По мне, так девка ладная. Все при тебе. И приданое солидное. Такое мое мнение.

— Так-то оно так, — с сомнением протянула невеста. — Однако…

— Да не забивай голову, — отмахнулся брауни, тяжело спрыгивая со стола. — Смысла ж все одно нету. Ложись-ка спать лучше! Третий час ночи.

— За тобой бы не бегала, спала бы уже, — буркнула она и поднялась. — Ладно. Иди присмотри за всем, чтоб мы в пятницу перед его величеством не осрамились. На свадьбу придешь?

— В церковь?! — поперхнулся брауни.

— Да нет, конечно! — Она улыбнулась, скинула туфельки и забралась под одеяло. — На пир. Я тебе угощение потихоньку соберу со стола. Пирог мама сама печь будет. — Нэрис зевнула.

Домашний дух мечтательно облизнулся:

— Да, пироги у твоей маменьки знатные. Ты спи!

— Угу…

— Ну вот и славненько, — одобрительно кивнул заботливый комок шерсти, глядя на тихонько сопящую в подушку девушку. Засыпала она всегда мгновенно. — Эх, выросло дитятко. Скоро крылышки расправит да и улетит из родного гнезда! — Он сентиментально вздохнул, на цыпочках подкрался к кровати и заботливо подоткнул одеяло. — Спи. А я уж о порядке позабочусь.

Домашний дух скользнул к двери, стараясь не скрипеть половицами. Несмотря на частые «приступы вредности», как их называла Нэрис, маленький брауни был существом очень деловитым и хозяйственным. А уж такое важное событие, как свадьба дочери хозяина замка, выросшей чуть ли не у него на лапах, и вовсе обязывало быть на высоте! Столько гостей съедется, сам король Шотландский, это ж честь какая! Лицом в грязь ударить ну никак нельзя! Брауни выскользнул из светелки и неслышно засеменил по коридору, тихонько бормоча себе под нос:

— Так, в конюшне порядок навел, на мельнице еще утром был. В большом зале ни пылинки, ни соринки. Петли смазал, занавески подлатал. Котлы бы начистить, так разве ж сейчас к кухне подойдешь? На последнюю ночь оставлю, уж за два-то дня они управятся со стряпней. Что еще?

Сбоку раздался писк. Брауни повернул голову и сердито шикнул на крысу, высунувшую нос из щели в полу:

— Брысь отседа! Расплодились! Чтобы к пятнице ни одной даже духу наверху не было! Девочку мне перепугаете. Поняла?!

Крыса нехотя пискнула и исчезла. Хозяйственный дух удовлетворенно кивнул и побежал дальше. Дел у него было невпроворот, а до рассвета оставалось уже совсем немного времени.

Ивар медленно обошел вокруг стола и остановился, изучая напряженным взглядом лежащее перед ним неподвижное тело. Оно было страшно изуродовано, но, несмотря на это, несомненно, принадлежало Патрику Мак-Альпину. «Пожалуй, хоронить придется в закрытом гробу, — подумал Ивар. — Зрелище крайне пугающее. И его величеству такое, пожалуй, видеть не следует, но… он имеет на это право. И как король и как отец».

— Эх, — донеслось с противоположной стороны стола.

— Да, Творимир, дело скверное, — согласно кивнул глава Тайной службы, закатывая рукава. Пора было приступать. Тело, пусть его и держали постоянно обложенным льдом, согласно законам природы уже начало разлагаться. — Ну, начнем. Готов?

Звякнула крышка чернильницы, зашуршала бумага. Ивар склонился над принцем.

— Так… Общее состояние тела полностью подтверждает рассказ очевидцев. Судя по множественным переломам, глубоким ссадинам и начисто содранной с лица коже, тело упало с обрыва плашмя. Согласно полученным сведениям, внизу обрыва есть каменистый покатый спуск. Об него принц и расшибся. Судя по всему, после падения тело по инерции еще протащило вперед. Это подтверждают и слова лорда Мак-Дональда о том, что погибшего нашли лежащим лицом вниз, и то, что от его лица практически ничего не оста…

Он вдруг замолк.

— Эх? — вопросительно протянул немногословный Творимир.