— Да все равно не верится как-то!

— А вот и посмотрим, кто окажется прав… — проговорил Феликс. — Лорин, конечно, проявила себя наилучшим образом, но, я вам говорю, государь не настолько впечатлительный, чтобы с ходу раздавать такие высокие должности едва знакомому человеку! И что бы он там сейчас ни говорил, знаю я, чем дело кончится. Кроме того, Лорин девица достойная, с какой стороны ни посмотри… Не надо так похабно ухмыляться, Аркадий! Я не фигуру имел в виду!

— Фигура тоже ничего, — признал барон. — И здравомыслием ее природа не обделила, и волшебница знатная… Только ведь он — государь!

— И что? — пожал плечами птиц. — Она, между прочим, дочь старейшины Рудного Кряжа! А Балин Третий ведет свой род от самого Телхара Каменной Кувалды, повелителя всех горных гномов. Так что, знаете ли, кто знатнее — еще подумать надо! Опять же, и приданое серьезное, и связи. Очень выгодная партия! И я вас уверяю — диктатор это обязательно учтет.

— И выберет Лорин!

— Хе! — фыркнул Феликс, насмешливо глядя на дворянина. — Молодой человек! Вам только кажется, что выбираете вы… На самом деле выбирают — вас!

— Да он ей вроде как не особенно и нравится, — уязвленный последним заявлением феникса, сказал Аркаша.

— Может, пока еще и «не особенно», — с легкой улыбкой согласился древний миф. — Но нет лучшего способа понравиться женщине, как дать ей понять, что она тебя совершенно не интересует! А его величество как раз это и изволил сделать…

Аркаша почесал в затылке:

— Ну может, ты и прав. Не знаю… В конце концов, это их дело, пусть сами разбираются. Все! Я заледенел окончательно. И не знаю, как ты, старик, а я, пожалуй, пойду… валяться в ногах со скорбной рожей и просить прощения! Хотя и не за что в общем-то.

— Я тоже так думаю, — кивнул барон, поднимаясь. — Но не портить же праздник! Подставляй спину, Феликс!

— Только не урони, — предостерег Ильин. — А то ты меня знаешь!

Птиц сердито распушил перья:

— Хватит уже попрекать! Садитесь…

Он распахнул огненные крылья и взглянул на наливающееся чернильно-синей темнотой небо:

— Завтра будет солнечно. Самый день для полета… Пора возвращаться.

— Опять хокку? — спросил Аркаша.

— Какое там! — хмуро щелкнула клювом живая легенда. — Совсем с вами стихи слагать разучился! Скорей бы домой, в родную Рощу, в тиши и благости встречать закаты и рассветы, вкушать нектар… — Он мечтательно закатил янтарные глазищи. — Никаких тебе волнений, драк…

— …и капусты, — поддакнул издевательски вирусолог.

Феникс с досадой дернул хохолком и прошипел:

— Вам надо было мне настроение испортить?!

— Да ладно вам! — примирительно сказал Хайден. — Что вы снова за старое, право слово! Феликс, не обращай ты на него внимания, он не со зла. Просто показать не хочет, что тоже к тебе привязан, как и все мы.

— Это я-то?! — бурно возмутился медик. — Да нужен он мне сто лет в обед!

Феникс покосился на Аркашу и увидел, что он улыбается.

— Ох уж эти мне герои… — польщенно, пусть и с деланым недовольством в голосе, проворчал он. — Никакого терпения и сил душевных на вас не хватит! Сидите уже спокойно, взлетаю…

— Гаврюша, ты меня, признаться, удивил. Лжесвидетельство, да еще и в пользу самой настоящей демонессы… Я думал, Уриил тебе прямо там нимб на уши натянет!

— Я тоже думал, — хмыкнул буйный архангел, поднимая голову от листочка, на котором писал новый отчет. — Впрочем, спаси нас Господь, он это еще успеет! На вечернем совете.

— Гаврюша… — Михаил замялся. — Не мне тебя осуждать, конечно… Но раз уж я по дружбе все-таки взял на себя часть твоей лжи, может, ты мне ответишь все-таки: зачем ты наврал Тронодержцу?!

— А, значит, ты так и не увидел. — Инспектор по миграции душ отложил перо. — Что же… Она, конечно, бесовка, и ты меня знаешь — не жалую я их!

— Но? — выжидающе посмотрел на собрата второй архангел.

— Но братца своего рогатого искренне любит, — развел руками Гавриил. — Не себя выгораживала — его! Бог есть любовь, Миша, Бог есть любовь… А от строгого выговора с занесением я бы и так не отвертелся! Что уж терять!

— Гаврюша, — медленно выговорил первый инспектор, — Гаврюша… да простит меня Бог, но я тобой горжусь!

— Угу… — невесело улыбнулся коллега. — Ты это Уриилу скажи, а не мне!

— А я скажу! — решительно заявил тишайший Михаил, грозно сверкнув голубыми глазами. — Вот прямо на совете встану — и скажу! И Бог мне свидетель, я ему не позволю за это влепить тебе очередной выговор! Все будет по справедливости!

— Твоими молитвами, Миша, — привычно вздохнул Гавриил, возвращаясь к набившему оскомину отчету. — Твоими молитвами…