За моей спиной тут же послышался шепот Торы. Вообще-то, это было достаточно громкое восклицание. Впрочем, так случалось часто: То считала, что говорит собеседнику исключительно тихо, на ушко. Но при этом все остальные, в радиусе нескольких шагов от нее, были в курсе «полутонового» сообщения сестренки.

— Вот я всегда говорила, что из нас Ди — самая практичная. Посмотри, она даже замуж выйдет сейчас с двойной выгодой! Получит плату от этой психической и от темного.

— Придушу, — не оборачиваясь, пообещала я сквозь зубы.

Тора, услышав это, оскорбилась до глубины души. И мстительно прошипела на всю округу:

— И все-таки у Ди невыносимый характер!

Я не выдержала поклепа, обернулась через плечо и цыкнула:

— А не нужно его никуда выносить. Положить там, где взяли, и больше не трогать. Тогда все будут живы. И даже частично здоровы!

— Простите, а могу я побеседовать с моей невестой?! — иронично вклинился в нашу перепалку темный.

И тут же удостоился еще одного испепеляющего взгляда от Брукс. Видимо, ей, как боевому магу, претила мысль, что кто-то сумел поймать ее в ловчий аркан, как адептку-первокурсницу. И сейчас она тихо и почти незаметно пыталась избавиться от пут.

Ответом на вопрос темного стала привычная дому Флейм многоголосица, в которой неуловимо сквозил флер семейного дурдома.

— Я бы с радостью вас покинула, — отозвалась Рей, — если кто-то вернул бы меня в нормальное положение.

— Я никуда отсюда не выйду! — воинственно отозвалась бабуля.

— Правильно, из «выходить» вы только из себя и умеете. А ножками да по паркету — воспитание не позволяет, — не преминула съехидничать бонна.

— Да как ты смеешь! — вскипела седая аристократка.

— Они опять… — обреченно донеслось от Уны, хлопнувшей себя по лбу.

— Ставлю в этом споре семь медек на ведьму. — Эмма азартно толкнула локтем Тору.

— Какую именно: Бо или ба? — «шепотом» уточнила красавица-сестра. К слову, вопрос оказался не праздный, ибо няня была ведьмой по призванию, а бабуля — по состоянию души.

— Девочки! — попытался одернуть дочерей папа. Увы, проще успокоить восставшее кладбище (даже если ты ни разу не некромант, а из орудий магической волшбы у тебя в руках только заступ), чем призвать к порядку женскую часть семейства Флейм.

Темный же, глянув на это безобразие и не иначе как прикинув, через сколько ударов колокола это все прекратится, поступил как… истинный дракон: своровал меня! Натурально. На глазах отца, сестер, няни и бабули. Перекинул через плечо, второй рукой выставил круговой щит от града словесных возмущений, подкрепленных ядреными заклинаниями, и начал отступать.

Я думала — к окну. Но нет. Где тёмный — и где очевидные решения проблемы? Правильно, на разных погостах упокоены. Потому, на миг ослабив щит, он махнул рукой, кастуя заклинание, и папин кабинет обзавелся новым авангардным дверным проемом в пещерном стиле. Взвилось облако мусорной пыли, на пару мгновений скрывшее всех ото всех. А когда я наконец проморгалась, то узрела знакомую с детства коридорную ковровую дорожку, которой моль не только подзакусила, но и построила в ее ворсе повивальный дом. Затем перед глазами замелькали ступеньки лестницы, пол гостиной с осколками зеркала и…

Утренний холод улицы впился во всю меня разом. И если до этого я не сильно и сопротивлялась похищению — все же это был самый быстрый способ остаться наедине и узнать, на кой я вообще понадобилась темному, — то теперь возмутилась:

— Зачем меня было красть? Да еще и в этот собачий холод! Я же и так согласилась на брак!

— Я в курсе, — даже не запыхавшись, произнес на бегу этот северный лис, унося меня все дальше от отчего дома, — слышал ваш милый разговор с той громогласной лэриссой, как и ваше обещание вернуть ей перстень. После чего вы согласились стать моей женой. Так что, я полагаю, кольцо неснимаемое? — задал он риторический вопрос.

Я ответила ему яростным сопением.

— Так вот. Судя по тому, как легко вы согласились на наш с вами брак, то после заключения оного рассчитывали столь же быстро стать моей вдовой…

— Фофсе нет! — возмутилась я, правда, попавшие в рот волосы заглушили яростный запал. Пришлось отплевываться, а когда я вновь была готова к диалогу, меня уже, как мешок, сгрузили в летную ладью, которая, покачнулась в воздухе, а затем так стремительно начала набрать высоту, что меня вжало в сиденье.

— Вот теперь можем спокойно поговорить, — глянув за борт, резюмировал лис. — Касательно нашего брака. Мне нужна жена надолго. Желательно — не пытающаяся перманентно меня убить. И главное, она должна быть живая.

Глава 3

Я хотела было сглотнуть, но холод кусал меня сквозь махровую ткань халата, жалил пятки, и вообще, всячески способствовал тому, чтобы мои зубы выбивали чечетку. Потому я уже приготовилась, что согревающее заклинание получится у меня не с первого раза, но тут темный щелкнул пальцами — и мое тело окутало теплое облако.

— Сп-пасибо, — вырвалось непроизвольно. Я вскинула голову, и наши с лисом взгляды встретились.

Говорят, что глаза — это отражение силы духа. В них можно утонуть, если посмотреть неосторожно. Порою взгляд способен очаровать или разочаровать… А у этого северного лиса был такой, о который можно порезаться.

Он без слов говорил, что предо мной практичный, амбициозный и расчетливый темный. Такой, который без колебаний готов заключить сделку с высшим демоном. А все потому, что этот сумеречный маг, глянув на контракт, успел найти в договоре пару недочётов, которые можно будет легко обжаловать в суде высших сил. В общем, северный лис оказался из породы тех, кто умеет прощать врагов так, чтобы те плакали.

— Не смотрите на меня так, — вырвалось у меня помимо воли.

— Как именно? — процедил он.

В глубине его карих глазах застыло что-то такое, отчего я пожалела, что не прихватила с собой арбалета. А еще — пары разрывных амулетов, палицы, полного рыцарского доспеха и летной эскадрильи боевых драконов. Ну так, на всякий случай.

— Как экзорцист на беса, прикидывая, вернуть ли его в Бездну, или он еще пригодится в хозяйстве.

— Вообще-то, я и есть черный экзорцист, — припечатал темный.

— Издеваешься? — У меня нервно дернулся глаз. Ибо от мага, после общения с которым даже инкуб может раскаяться и добровольно уйти в монастырь, можно было ждать неприятностей только высшего разряда.

А потом я поняла, что перешла с «вы» на «ты», как истинная воспитанница няни Бо, наплевав через плечо на светские условности.

— Даже не начинал. — Он резко подался вперед. Рывком положил ладони с обеих сторон моего сиденья, оказавшись слишком близко. Тревожно близко. Настолько, что тонкая светлая косичка северного лиса, заплетенная у виска, мазнула меня по щеке.

Мы замерли. Лодка плыла над городскими крышами, кусачий ветер обещал скорый снег, на востоке почти зимнее багровое солнце неспешно начинало свой ход. А меня посреди этого холода обдало жаром. Но не такими, который согревает, а тем, после которого выступает холодный пот.

Я чувствовала дыхание темного у себя на коже, бушевавшую внутри него злость, которая таилась под холодной броней невозмутимости, силу, что исходила от него. И только сейчас, кажется, в полной мере ощутила, кто навис штормовой тучей надо мной.

Это и привело меня в ярость. Страх ушел, уступив место жгучему раздражению. Я ненавидела, когда мной пытались манипулировать. А темный сейчас именно это и делал: подавлял, заставляя играть по его правилам, причем даже не объяснив оных. Жену ему нужно. Надолго. Как бы не так!

У меня на это замужество имелись свои планы. Например, как жить долго, счастливо и уважать личное пространство этого северного лиса. Настолько уважать, что жить от него на другом конце империи.

Я подалась вперед, так что наши носы практически коснулись друг друга, и выдохнула ему в губы:

— Темный, кажется, у меня начинают появляться чувства к тебе.

— Неужели?

— Да, определенно. Я чувствую, как ты меня бесишь.

— Знаешь, светлая, это взаимно, — с этими словами он резко отстранился, вернувшись на свое место напротив меня.

Я про себя облегченно выдохнула и, сглотнув, задала главный вопрос:

— Так зачем тебе жениться на светлой? Выбрал бы себе невесту из темных.

— Пробовал. Темные до алтаря не доходят.

— Сбегают? — уточнила я, думая о тяжелом характере лиса.

— Не доживают, — он произнес это столь спокойно и буднично, что я поняла: не врет.

— Знаешь, тебе не говорили, что твою честность можно отлично использовать вместо дубины? Она настолько оглушительная, что может и убить, — ошарашенно отозвалась я, начиная догадываться, почему понадобилась этому ненормальному темному. А что, принцип «кого не жалко» действует не только на войне, но и при заключении брака.

— Или позволит двум сторонам быстрее договориться…

«…до серьезных неприятностей», — я мысленно закончила фразу темного. Впрочем, вслух ничего не сказала.

— И почему же невесты умирают?

— Видимо, потому, что кто-то очень сильно не хочет, чтобы я остался Хозяином Бурь.

Я напрягла память. Единственное, что я слышала от ведьмы Бонтирны о Хозяине Бурь, — это титул владетеля северного удела, того, что на юге граничит со знаменитым на обе империи городком Хеллвилем — пристанищем вольных чародеев всех мастей и рас.