На это мое признание темный лишь изогнул бровь. Видимо, не воспринял угрозу всерьез. А зря. Я встала. Отряхнула подол халата, плотнее запахнула его полы и попыталась нашарить ногой вторую, потерянную тапку. Увы, сделать это было не так просто. Она осталась то ли под Брукс, то ли под Торой — они вдвоем все еще возились на полу. Так что нужно было либо капитально отвлечься от процесса испепеления взглядом темного и пуститься на поиски обувки, либо стоять наполовину разутой.
Ни первый, ни второй вариант меня не устраивали, посему я постаралась тихо скинуть с ноги единственную тапку. Пусть уж лучше совсем босая. Так удобнее и удирать, и догонять. Это уж в зависимости от того, к чему приведёт наш с темным разговор и чьи доводы в споре с темным окажутся более весомыми.
Я шагнула к северному лису со словами:
— Знаете, лэр, вы совсем не в моем вкусе… — попыталась намекнуть, что брак темному со мной не светит.
— Но вы меня даже не пробовали, чтоб так утверждать, — северный лис был непрошибаем.
— Это возмутительно! — вмешался папа. — Предлагать подобное моей дочери! Да при отце!
— Тогда можно мне поговорить с Диксари наедине? — невозмутимо парировал темный, подтверждая, что сыны Мрака способны извратить даже текст святого писания, превратив его в договор купли-продажи души демонам. Что уж говорить о смысле папиной фразы.
— Нельзя! — рявкнул папа, и в его руке тут же вспыхнул ледяной смерч. Да какой! Таким и демона уложить не грех.
А я поняла: в этих дипломатических переговорах последнее слово останется за папой. Впрочем, оно единственное и останется. Темного заклинание разорвет к Бездне, да и наш дом заодно. Первый раз в своей жизни я видела отца в таком бешенстве.
Сестры испуганными мышами замерли за моей спиной.
— Пап, давай я и вправду поговорю с ним наедине, — начала я спокойным тоном из серии «ваше внимание будет привлечено к ответственности» и добавила, дабы окончательно успокоить отца: — А потом ты поможешь мне спрятать труп.
Только сейчас папа осознал, что как истинный маг-стихийник погорячился. Воронка смерча начала нехотя втягиваться в его ладонь.
— Простите, ваша дочь точно светлая чародейка? — педантично уточнил Дрок, с подозрением глядя на меня.
— А вы точно незнакомы лично с Эйтой? — в точности скопировав тон этого темного психа, вопросила я, подразумевая: нечего злить только-только успокоенного чародея с девятым уровнем дара.
И вот удивительно: при моих словах северный лис помрачнел. Словно я наступила на его любимую мозоль. Зато (о чудо!) сей незваный гость, который хуже тролля, наконец-то словил заклятие немоты. Ну или просто решил помолчать пару ударов сердца.
И в наступившей относительной тишине особенно отчетливо раздались удары дверной колотушки.
— Это еще кого принесло? — буркнула Рей, тут же сделала несколько шагов по направлению к окну и с любопытством перегнулась через подоконник.
— Какая-то чернявая девица, — удивленно произнесла она. — Первый раз ее вижу. Что она у нас забыла?
— Скандал, — просветила я домашних. Ну и темного заодно. И в ответ на взгляды, полные немых вопросов, пояснила: — Это Вирмар. Она пришла за своим женихом.
— За ним, что ли? — не поняла Рей и совершенно неаристократично ткнула пальцем в северного лиса, который только что на своей шкуре убедился: заходить в дом Флеймов неженатому лэру опасно для холостяцкого здоровья. Причем шанса выбрать невесту могут и не дать.
— Если она согласится на замену, то буду рада, — задумчиво протянула я, прикидывая: а не попробовать ли и вправду подсунуть этой настырной девице темного?
Идея была настолько бредовой, что могла и сработать.
Могла бы… Но увы! Как говорится, бойся дракона спереди, единорога сзади, а темного — на расстоянии. Ибо он коварен со всех сторон.
Конкретно один сын Мрака — так точно. Он испортил мне такой хороший план еще на стадии задумки лишь одной фразой:
— Скорее «нет», чем «да», возможны варианты.
— Что? — не понял папа и нахмурился.
— Я вам даже еще ничего не предложила! — это уже я, возмущенно глядя на этого ушлого северного лиса.
— Вот, мы с вами подошли уже к вопросу предложения…
— Диксари, мое смертельное проклятие, к тебе гости, — с этими словами на пороге появилась нянюшка.
Она же — черная ведьма Бо собственной персоной. И, в отличие от традиционных бонн, наша не носила чепца, стога шуршащих юбок, тучных телес и надменной мины. Нет. Бо в свои сто двадцать лет, как истинный боевой маг, была всегда во всеоружии. Причем в самом прямом смысле этого слова: за голенищем ее высоких шнурованных сапог всегда была пара метательных дротиков, а карманы штанов хранили амулеты, в том числе и разрывные.
В общем, нам с сестрами досталась очень спортивная и подтянутая няня, способная организовать подвижные игры для юных лэрисс. Например, догонялки на свежем воздухе: восставшее кладбище в полночь — отличное место для салочек. Как заверяла слегка поседевших родителей Бо, дети после таких физических нагрузок спят крепче.
Бонна также заботилась о том, чтобы юные барышни знали иностранные языки. Чего только стоил похищенный гном, которого Бо приволокла из горного клана для нашей лингвистической практики. Троллий мы с сестрами выучили как-то незаметно сами, пополняя лексикон каждый раз, когда Бо запиналась о порог, ударялась или просто с ней случалась иная досадная неприятность.
А еще мы познавали с нашей няней рукоделие. Хорошо помню урок на тему: как связать дракона. Согласно инструкции надо было стянуть морским узлом дракону лапы, потом заткнуть ему морду кляпом, а затем зафиксировать хвост, если ящер в крылатой ипостаси.
Но главным талантом няни было то, что она могла находить своих воспитанниц в любом месте дома, как бы тщательно мы ни прятались. Вот и сейчас Бо обнаружила меня моментально.
Вот только, узрев гостя в отцовском кабинете, она нахмурилась, сложила руки на груди, и даже ее короткий ёжик абсолютно седых волос, мне показалось, воинственно встопорщился.
— А этот хмырь что здесь делает? — У Бо были альтернативные представления об этикете.
— Конкретно сейчас этот хмырь начал понимать, — скопировав тон старой ведьмы, иронично произнес темный, — почему его будущая жена обладает столь уникальными навыками, которые позволили ей стать… — он на миг замолчал, словно подбирая слова, — столь клиентоориентированной свахой.
— Ди, ты опять ввязалась в организацию чьего-то брака?! — вскипел отец, уловивший из всего сказанного только одно: его младшенькая опять захотела убедиться в народной мудрости, согласно которой с деньгами не так хорошо, как без них плохо. И взялась-таки за то, что у нее довольно сносно получалось: дарить людям счастье, организовывать свадьбы, нести свет, радость и нервный тик в придачу.
Папа был в курсе того, чем я порою занималась. И был категорически против оного. Настолько, что мне пришлось его пару месяцев назад заверить, что я больше ни-ни. Ничегошеньки. Ни разочка.
И вот сейчас это «ничегошеньки» кипело гневом внизу. Послышался шум.
— Кажется, в гостиной кто-то сломал мебель. Скорее всего, старый стул, — отстраненно прокомментировала Эмма, у которой был отменный слух. Не музыкальный, но отменный. Она легко могла, встряхнув кошель, по звуку сказать не только сколько в кабзе монет, но и какие из них медные, серебряные или золотые.
Тут же последовал звон…
— А это уже зеркало… — вторила ему Эмма.
Грохот.
— О! До дивана дошла. — При этой фразе все уставилась на сестру, будто это она, а не Викар самолично перевернула старинную мебель, которая по весу могла посоперничать с могильной плитой. А для нерасторопных слабосильных грузчиков — и стать оной.
— Ну это уже слишком. — Я засучила рукава халата и решительно направилась вниз.
Портить мебель и нервы в доме Флеймов — это моя святая прерогатива и обязанность! А не каких-то пришлых истеричных девиц.
Застучала пятками по лестнице, сбегая вниз, и успела узреть то, как от души развлекалась лэрисса Викар. Проще говоря, истерила. И этот скандал целиком и полностью был посвящен мне. Вот так! Кому-то дарят сонеты, в чью-то честь совершают подвиги, а мне вот посвящают нервные срывы.
— Ты! — узрев меня, выпалила незваная гостья, обличающе ткнув в мою сторону перстом. — Отдавай жениха!
— Отдам. Вот только соображу, где взять, — успокаивающе махнула рукой в духе «дело-то житейское». И, пока девица осмысливала фразу, я тем же спокойным тоном перечислила, какие пункты договора Викар нарушила.
— Да как ты смеешь! — вскипела она. — Тебе заплатили, и ты обяза…
Она не договорила, запнувшись на полуслове, увидев на моем пальце родовой перстень Нормирских.
— Я тебя убью…
Она на меня бы кинулась, но вспыхнувший в руке аркан охладил пыл девицы. Все же хорошо, когда у человека отсутствие должного количества мозгов компенсируется хотя бы инстинктом самосохранения.
— Ну все, Флейм, ты пожалеешь. Я упеку тебя в тюрьму!
А вот это было уже более серьезным заявлением. Все же подставной брак — не жертвоприношение на центральной площади столицы, но реноме светлой чародейке тоже может подпортить. Впрочем, вслух я сказала совершенно иное: