— Играй! — приказал Воронцов, вновь ведя основную партию.

Я послушно вскинула скрипку, взяла первую ноту на ощупь, продолжила в полную силу, разрезая воздух смычком. Почему-то почудилось, что мы отбиваемся, я даже развернулась к Григу спиной, и движения смычка походили на взмахи сабли или катаны. Кто мог напасть из темноты? Я ощущала плечами, лопатками мокрые волосы Грига, он тоже посылал звуки во тьму, будто боевые заклятья. Но постепенно снижал накал, успокаивал мелодию и меня, приводил в чувство дикую свадьбу, о которой я успела забыть.

— Или вы зажигаете свечи, — бросил Григ поверх остывшего марша, что еще выводили пальцы, — или я долбану электричеством. Считаю до трех…

Не потребовалось. Отчего-то электрический свет напугал вампиров сильнее музыки. Все очнулись, заойкали, зашуршали. Дружно щелкнули зажигалки. И колонны вновь осветились уютными мерцающими огоньками.

— Спасибо, — очень вежливо сказал Григ, разом обрывая мелодию.

— Вам спасибо, — так же подчеркнуто вежливо отбил выпад Петр Иванович. — Сыграно, как всегда, гениально.

Зал чуть не треснул от аплодисментов. Все подскочили с мест, заорали.

— Ты отработала сет? — вполголоса уточнил Григорий.

Я кивнула. Он молча схватил меня за руку — левую, все еще сжимавшую скрипку, — положил пальцы поверх запястья, прикрывая мой чертов шрам, почему-то привлекавший всю эту публику. И потащил за собой сквозь толпу, что-то вопящую от восторга. Я не могла разобрать ни слова, я оглохла, онемела, ослепла, словно все нервные окончания отказали с последним аккордом марша из пещеры горного короля. А все эмоции растворились в бесподобном сольнике Грига, остались лишь апатия и усталость.

На выходе ждала посеревшая Ленка:

— Алька, что это было? Во всей гостинице скачок напряжения, пробки вылетели, и такой, знаешь, вихрь! Будто торнадо в центральном холле!

Пробки вылетели? А как же…

— Позаботьтесь о вашей подруге, — негромко прервал ее Григ, высверливая Элен недоверчивым взглядом. — Заприте в номере и никого не пускайте. Охраняйте от этих, — он оглянулся на залу. — Иначе разговор будет другим.

Элен очень серьезно кивнула в ответ, всматриваясь в лицо Воронцова. Поклонилась ему почему-то по-японски, прижав руки к бокам. Схватила меня и потащила к лифтам.

Ленка, и ты туда же? Тоже увлеклась ролевыми играми?

Но как, черт возьми, играла гитара, если в гостинице выбило пробки?

Григ на прощанье вскинул вверх руку, сложив пальцы в рокерскую «козу», и вернулся в бальную залу, расшаркиваться с вампирским сообществом.

2. Сбежавший десерт

1

— Прими душ и оденься, только скорее, — жестко попросила Элен. — Прости, что втянула тебя в этот ужас. Я буду ждать в коридоре.

Я хотела поспорить с подругой, но Элен так упорно таращилась на мою несчастную левую руку, что я растеряла все аргументы. С ума они посходили, что ли?

Вытолкав Ленку из номера, я заперлась и шумно вздохнула. Потом спряталась в ванной, за еще одной дверью и хлипким ненадежным замком. Да такое выбивается на раз-два! Меня ломала мерзкая дрожь и сминала, как салфетку, усталость. Я выложилась в «Пещере» досуха, так что теперь подгибались коленки. А еще по милости подруги детства я попала на слет извращенцев, главный из которых в гадких фантазиях меня отымел, как дешевую шлюху, и, по-видимому, съел живьем. До сих пор было тошно от масленых взглядов и непристойного шепота.

Торопливо залезла под душ, и там, под горячей водой, смогла, наконец, успокоиться. Я вылила на тело весь гель из тюбика, я сдирала с лица вамп-макияж, возвращая себе прежний облик и, хотелось надеяться, прежнюю жизнь. Было страшно до омерзения.

Моя личная музыка изменилась, что-то сломалось в судьбе, вывело на кривую дорожку, темную, неуютную. Будто мало мне прочих проблем!

Да откуда вы все взялись, Воронцовы, Кондашовы, Клариссы! Жизнь выжимала меня и гнула, от одной подначки подводила к другой, и за каждой чертой был прыжок в бездну. Зачем мне вампиры в анамнезе?

Я вышла из душа нагая, как ведьма, ощущая себя Маргаритой. Для усиления образа вернула на шею бархотку, влезла в ненавистные шпильки. Осмотрела себя в зеркало над трюмо: нет, ничего во мне не улучшилось. Я не стала богиней с роскошной фигурой и с дивной светящейся кожей от того, что весь вечер играла для демонов. Все то же жалкое зрелище. Мокрые волосы по плечам, так себе грудь, худющие бедра…

В дверь постучали, потом ударили, резко, с размаху, с ноги.

Я схватилась за простыню, закуталась в нее в тот момент, когда сработал электронный замок и дверь во всю ширь распахнулась.

В дверном проеме маячил Григ. И это было уже чересчур.

— Какого дьявола? — взвизгнула я, готовая впиться ему в лицо.

— И ты с ними? — ответно взъярился он, врываясь в номер и хлопая дверью. — Где эта дрянь, отвечай!

Я поспешно отступила к окну. Схватила со столика пепельницу, примерила в руке, как снаряд. Больше оружия для самозащиты в номере не нашлось. Разве что чертовы шпильки!

Грига колотило от ярости. Он метнулся в ванную, заглянул под кровати, прыгнул к окну мимо меня, чтобы проверить шторы, подставляя спину и голову под удар идиотской пепельницей. Наконец, дернулся к шкафу, распахнул обе створки и замер.

— Где они, Аля? — спросил у шкафа.

— Съехали, — злорадно ответила я. Меня снова трясло, как припадочную. — Под зеркалом лист бумаги, прочти. Видимо, там про тебя?

Григ стремительно подошел к трюмо.

— Элен выдала ключ от номера, потому что нужна гримерка, — я не стала дожидаться вопросов и атаковала сама: — Постояльцы получили письмо и умчались раньше срока в туманные дали. Очень тебя испугались. Григ, а кто такая Тамара, с которой случился припадок?

— Моя сестра, — признался Григорий. Он не смотрел на меня, ну и в самом деле, на что тут смотреть. Очень медленно сунув записку в конверт, усмехнулся отражению в зеркале: — Я вообще не собирался на свадьбу. Тамара — задушевная подруга Клариссы, лучше представителя семье не найти. И вдруг — сообщение от отца. Пришлось спешно отменить репетицию и обшаривать цветочные магазины. А пройдя через этот бардак и истерику Кондашова, я узнаю на ресепшене, что сестра кувыркается здесь с любовником. Знаешь, ее ухажер… Стоп, подробности ни к чему. Извини, я был зол, напугал тебя. Кто-то ловко это подстроил.

— Ты любил Клариссу? — спросила я. И прокляла любопытный язык, да какого черта, не мое это дело! Или все-таки уже мое?

— С какой стати? — окрысился Григ. — Ее фантазии, ее беда. Она с детства завещана Михаилу, это договор между Домами… — тут он запнулся и сбавил тон, осознав, что снова наболтал лишнего. — День сегодня тяжелый, нервный. Давай выбираться из этой ловушки?

— Отойди от зеркала, я стесняюсь.

Григ взглянул на мое отражение, демонстративно пожал плечами:

— Зря, тут стесняться нечего. Я подожду возле двери.

Потом посмотрел напрямую, без зеркальной поверхности между нами. Подошел, разглядывая тату:

— Красиво. Но непростительно глупо. И поступок, и это творение. Что у девушек вместо мозгов? Суицид — сам по себе преступление. Так еще и розы рисуешь, будто метку на теле ставишь: я хотела уйти, нате, ешьте! Психология жертвы.

Психология жертвы? Я не знала, что на это ответить, хлопала, как дура, ресницами и открывала рот. Впрочем, на споры сил не осталось. И эмоции осыпались, как листва с деревьев.

— Подруга посоветовала цветочки? — уточнил безжалостный Григ. — И с тех пор ни радости, ни удачи? Аля, купи напульсник. Или фенечек наплети, прикрой от взглядов вскрытую вену.

Он притянул мою кисть, осмотрел при электрическом свете, изучил подушечки пальцев, изрезанных отметинами от струн. Вздохнул так, словно ломал все принципы, по которым жил до встречи со мной. Снял браслет со своей руки, тот самый, с травяным запахом. Затянул на мне ремешок из кожи, служивший основой травам. Ткнул ногтем в пронзенного соловья в переплетении роз.

— Ничего не скажешь, эффектная штучка. Заготовка для обряда на скорую руку. И зачем мне лишние проблемы сегодня? Ответь, девочка из метро!

— Что ты почувствовал, когда мы играли? — встречным уколом спросила я, жадно вдыхая травяной аромат. — А в подземке, когда барабанил в стекло?

Григ закрыл глаза и кивнул. Молча развернулся и вышел из номера. Ни в чем не признался, но я знала сама: он тоже почувствовал наше родство. Не человеческое, куда там. Общность мысли, общность судьбы. Переплетение нотного стана.

Я собралась за пять минут. Вместо шпилек разношенные кроссовки, вместо платья — потертые джинсы и привычная курточка оверсайз, с объемными рукавами, натянутыми до самых пальцев. Любимые наушники с бирюзовыми чашками заменили на шее бархотку. Кофр за спину, вместительный шоппер со шмотками на плечо, телефон в карман. Наконец-то самая обычная я! Только запястье щекочет браслет, подарок от прекрасно-опасного Грига.

Он действительно дожидался за дверью, все такой же, в парадном тренче. Разве что волосы распустил и смотал на кулак черную ленту. Подготовился к драке, словно боксер.