— Отдавай… — донесся до меня хриплый шепот. Голос звучал тихо, почти вкрадчиво, но от этого становилось еще страшнее. — Отдавай мне.

В нос ударил запах железа. Кровь текла из-под его самодельной повязки, но Аскольд не обращал на это внимания. Он прикасался ко мне не только кожей — всем своим существом, и на секунду я увидела и его душу тоже: выжженную и сухую, как наждачка.

— Сейчас, — шепнул Аскольд, и кусочек моей энергии покорно скользнул к нему. Это было не больно, но достаточно неприятно, чтобы у меня вырвался тихий вздох.

Аскольд выпустил мою руку и прижал ладони к зеркалу.

— Принимай, — выдохнул он.

Скрученная свеча погасла, хотя ветра не было. Аскольд утомленно провел по лицу тыльной стороной ладони. Сел, вытянув перед собой ноги. Усталость оставила под его глазами темные круги, волосы у висков взмокли. Он убрал с раны окровавленную салфетку и безучастно посмотрел на запястье.

— Получилось? — спросила я. Собственный голос слышался словно бы издалека.

Аскольд молчал.

— Не знаю, — наконец признался он, наблюдая, как порез в очередной раз наполняется кровью. — Но больше я сделать все равно не в силах.

Хоть ветра по-прежнему не было, мне вдруг стало холодно. Я поднялась, запоздало заметив, что колени мокрые от травы. Тело ломило, как после долгого пути. В груди разливалась тоска.

— Я думала, вы всегда знаете, жив человек или мертв.

Аскольд отвернул голову, глядя куда-то в свинцовые тучи.

— Только если я сам его убил, — сухо ответил он. — Намеренно.

Глава 4

Оставшиеся до кладбища километры мы ехали в полном молчании. Аскольд вел осторожно, держа руль левой рукой, а правой прижимая сложенную вчетверо салфетку к порезу. Я гадала, что он попросит в обмен на спасение неизвестного мне Анатолия и можно ли хлопнуться в обморок от потери крови.

— По-моему, это ненормально, — нарушила я молчание, когда позади остались серые многоэтажки и пара куцых парковых зон.

— Уточните.

— Судя по тому, что я знаю о порезах, ваш не должен кровоточить так долго.

— Обычный не должен. В качестве подношения бесу — вполне, — равнодушно отозвался Аскольд.

— То есть вы истечете кровью?

Аромат ладана в салоне мешался с отчетливым запахом железа. Перспектива оказаться наедине с вырубившимся водителем становилась все реальнее.

— Ну нет, этого там не допустят.

Аскольд плавно свернул на однополосную дорогу, которая через пару минут должна была вывести к кладбищу. Мне казалось, мы ехали медленнее, чем до этого, хотя дорога по-прежнему была пуста. То ли он действительно боялся отключиться, то ли просто тянул время.

— Глупо умирать, потому что кто-то решил скормить себя демону, — пробормотала я.

— Вы только что сделали то же самое.

— Чтобы спасти человека.

— А это уже не важно.

За поворотом показался въезд на кладбище. Ну слава богу.

— Зачем вам это? — вдруг спросила я. — Это все. Я видела вашу душу. Она как…

— Вы видели то, что собирались увидеть, — спокойно возразил Аскольд. Он припарковался недалеко от входа и заглушил мотор. — Прибыли.

За верхушками надгробий догорало блеклое солнце. Ильинична убирала на ночь наполовину увядшие цветы, Степаныч ненавязчиво подталкивал последних посетителей к выходу, а Лексеич наверняка меня уже обыскался…

— Что я должна вам показать? — спросила я чуть резче, чем собиралась. — Создавать снежинки из воздуха не умею, предупреждаю сразу.

Аскольд тихо хмыкнул:

— Полагаю, вы должны уметь что-то вроде заморозки.

Он щелкнул ремнем безопасности и развернулся. Я посмотрела на тяжелую от крови повязку. Ну конечно. Если кровь не останавливается, к ране прикладывают холод.

— Это плохая идея.

— Ну почему же. Землю вы заморозили прекрасно.

— У вас рука отвалится, — мстительно пообещала я. — Окоченеет и отвалится. Я серьезно.

— На мне защита.

— Вы не знаете, что такое сила Зимней… — Я осеклась. В подставке завибрировал телефон, на экране высветилось «Татьяна. Заказ 1129».

По рукам поползли мурашки, добрались до шеи и замерли. Я хотела сказать, чтобы Аскольд поскорее взял трубку, но голос отказал.

Он нажал «Ответить».

— Приветствую.

Трубка молчала.

— Вы меня слышите, Татьяна?

— Да, — ответил женский голос. И по этому «да» я все поняла до того, как прозвучали следующие слова: — Толечку увезли.

На несколько бесконечных мгновений в машине воцарилась тягучая тишина.

— Я сожалею, — наконец сказал Аскольд. Хоть в его голосе звучало участие, лицо осталось пустым. Черные глаза продолжали зорко следить за теми, кто выходил с кладбища. — Он хотел уйти от вас к другой женщине.

— Да, — покорно согласилась Татьяна.

— Мы ему помешали.

— Да.

— Это было правильно.

— Я знаю.

— Всего доброго, Татьяна. Берегите себя.

Он отключился. Молчание стало таким густым, что можно было потрогать его пальцем. Наконец, чувствуя в груди тяжесть размером с айсберг, я произнесла:

— Давайте сюда свой порез, господин маг. Я покажу вам, что такое сила Зимней Девы.

* * *

Я шагала вдоль могил, стараясь ставить ноги туда, где посуше. Толку от этого было немного: Архиповское залило, и без того вечно сырая земля превратилась в кашу. Дорогу я разбирала с трудом, кутаясь в пальто и по привычке натягивая рукава на кончики пальцев. Холодно мне не было.

Мне было страшно.

Впервые с того дня, как погиб Тёма, я осознанно призвала силу Зимней Девы. И она пришла, одарив меня давно забытым чувством защищенности. Защищенности и власти. В какой-то момент я прямо хотела этого. Проучить его. Сделать с Аскольдом то, что однажды сделала с Антоном, когда тот напился и наехал на меня из-за Вани.

Сила встрепенулась в ответ на кровожадное желание, обрадовалась мне, как старой подруге, влажно лизнула изнутри. Взяв чернокнижника ледяными пальцами за кровоточащее запястье, я собиралась сделать так, чтобы он прочувствовал всю беспощадность стужи. В этот раз холод не причинил мне боли. Он был моим продолжением. Моей волей.

Поравнявшись с Пандорой, я на автомате ей кивнула. Касаться не стала — мне казалось, я заморожу первый же предмет, к которому прикоснусь. А Пандора нам еще пригодится.

— Вот ты где! — раздался позади кряхтящий голос, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности.

Если бы не золоченый крест на груди, вряд ли кто признал бы в Лексеиче священника: кепка сдвинута набок, глаза по-лисьи щурятся из-под седой челки, синий костюм с надписью «Адидас» обтягивает круглый живот.

— Как оно? — спросил Лексеич, прищелкнув языком под белыми усами.

Парень, с которым я спала, оказался сволочью. Я стала свидетелем черного обряда и чуть не покалечила человека. Ко мне вернулась сила страшнее ядерного оружия.

— Все отлично, — надеясь, что голос не звучит фальшиво, бодро ответила я. — Иду к тебе помогать с клиенткой. Где она, кстати?

Лексеич с досадой отмахнулся.

— Ай! Ушла. Другое кладбище ей подавай, поопрятнее. А где у нас неопрятно? Ты вон как стараешься! Все могилки прибраны! У меня тут, кстати, еще списочек… — Он занырнул ладонью в карман.

Я достала блокнот:

— Пишу.

— Ага… Оплатили седьмую в третьем секторе. Агафья Петровна, царствие ей небесное. Померла десять лет назад, а тут — нате, внук объявился. В пятом секторе Михаил Сергеич, друг мой давний, надо его прибрать к зиме. И в новом секторе еще оплатили могилку. Как же ее… Настасья, новопреставленная раба Божия. — Он перекрестился. — Пусть земля ей будет пухом.

— Записала.

— И распоряжение свыше. Дождались, слава тебе господи! Всех чернушников гнать в шею! Чтобы не было больше никакого… никаких гадостей. Сколько можно Бога гневить, в самом деле! Этого вот, с бородкой, особенно. — Лексеич скривился. — Чтобы духу его здесь не было!

— Гнать в шею, — повторила я. — Так и запишем.

Лексеич прищурился:

— У тебя все нормально, дочка? Ты какая-то бледная.

Ага. Как смерть.

— Все хорошо, — ответила я, перевешивая сумку повыше на плечо.

— Ты смотри. Говори мне, если что. Если кто обидит.

— Да кто меня обидит… — Встретившись с его вопросительным взглядом, я поправилась: — Спасибо.

Попрощавшись, я пошлепала через кладбище к домику, пытаясь не думать о том, что произошло в машине. Глупо вышло. Кто меня просил выделываться? Аскольд еще, чего доброго, охоту начнет за силой. Девы же не просто так молчат…

Минуточку. Это что там такое? Издалека мне показалось, что у крыльца кто-то стоит. Кто-то высокий, во всем черном, кого здесь не должно быть.

Да он бессмертный, что ли?

Я решительно зашагала к крыльцу.

— Опять вы?

Прислонившись к старинной колонне и сунув руки в карманы плаща, Аскольд наблюдал за мной.

— Вы не закончили. — Он не пошевелился, когда я протиснулась мимо него к двери.

— В смысле не лишила вас руки? — Порывшись в сумке, я достала ключ. Сила внутри встрепенулась, снова почуяв чернокнижника. Холод канатом протянулся от меня к нему. — Ничего, мы как-нибудь к этому вернемся.

Ключ никак не попадал в замочную скважину. Может, не тот выбрала? Вечно путаю запасной от офиса Лексеича и домашний.