Миссис Трехерн, издав неопределенный звук, протянула вперед сжатую руку.

— П’кеда, — пробормотала она и раскрыла ладонь. Каскад мягких черных чешуек осыпался на ступеньку. — Эт’ вот нашего Уолли. В койке у его были.

— Все до одной отвалились, — добавил мальчик, вернувшийся от кромки берега.

И протянул учительнице ракушку, с отколотым краем и поблекшую, но несомненно розовую. Девушка присела, принимая подарок.

— Спасибо большое. Как раз такую я и хотела.

Дженни ужасно себя чувствовала из-за того, что уходит и бросает Уолли в этом месте… Когда она оглянулась, мальчик махал ей вслед.

III

Исчезнувшие бородавки Уолли Трехерна тем вечером были главной темой обсуждения в отдельном пивном зале паба. Погода стояла чудесная, в восемь наступил отлив, и компанию завсегдатаев-островитян пополнили клиенты из деревни: доктор Мэйн из местного санатория, преподобный Эдриан Карстерс, любивший продемонстрировать при случае, что ничто человеческое ему не чуждо, и никому не известный высокий бледный молодой человек, который сидел словно на иголках. Компанию ему составлял Патрик Феррир, пасынок владельца заведения, приехавший из Оксфорда на каникулы, — обаятельный юноша с чувственным ртом, приятными манерами и острым взглядом, который то и дело останавливался на Дженни Уильямс. Кроме последней в зале находилась еще только одна женщина — мисс Элспет Кост, тоже постоялица паба. Ее отличали бесформенная пушистая прическа и неуверенная улыбка. Мисс Кост держала магазин, любила рукоделие и мелодраматические сюжеты.

Владелец паба, майор Кит Бэрримор, занимал стратегическую позицию между двумя стойками — для общего зала, где собирались исключительно местные рыбаки, и для отдельного. Румяный громогласный здоровяк, в полной мере наделенный профессиональным дружелюбием, он как нельзя лучше смотрелся на фоне начищенной до блеска конской сбруи, бутылок, стаканов, оловянных кружек и газетных вырезок со спортивными репортажами. Клетчатый пиджак, желтый жилет, кольцо с печаткой и прилизанные волосы завершали его портрет.

— Как ни посмотрите, — заявила мисс Кост, — а событие совершенно поразительное. Бедный мальчик! Подумать только!

— Весьма драматичный поворот, — согласился Патрик Феррир, улыбаясь Дженни.

— Еще бы, — подтвердила та. — Раз — и все.

— Ну, о таком постоянно болтают, — заметил беспокойный молодой человек. — Цыганки, чары и прочее.

— Слухи — одно, — возразила Дженни, — а вот увидеть собственными глазами — совсем другое. Но кто была эта «зеленая дама», хотела бы я знать!..

Повисла короткая пауза.

— Да-да, — подхватила мисс Кост. — Она — самое удивительное во всем рассказе! «Зеленая дама»! М-м? — слегка склонив голову набок, она выжидающе взглянула на священника.

— Наш бедный Уолли! — откликнулся мистер Карстерс. — Полагаю, все это сказочка от начала до конца. Прискорбно, весьма прискорбно.

— Но он и в самом деле исцелился, — напомнила Дженни.

— Да, да, конечно, — поспешно откликнулся священник.

— Сказочка? По-вашему, стал быть, в ентих краях еще водятся феи, преподобный? — поинтересовалась мисс Кост, неуклюже имитируя местный говорок.

Всем стало неловко.

— Как по мне, бедный мальчуган навоображал себе всякого, — заметил майор Бэрримор. — Хотя выдумка неплоха, надо отдать ему должное.

— А что по этому поводу говорит медицина? — поинтересовался Патрик, обращаясь к доктору Мэйну.

— Не спрашивайте! — откликнулся тот, воздев вверх ухоженные руки. — Насколько я знаю, медицине здесь сказать нечего.

Видя, что такой ответ не удовлетворил аудиторию, он добавил с некоторым нетерпением:

— Такие случаи, конечно, известны, хорошо известны. Я слышал даже, что один из признанных специалистов в лечении кожных болезней выучил некое заклинание, магическую формулу или что-то вроде и успешно использует на своих пациентах.

— Вот видите?! — воскликнула мисс Кост, слегка хлопнув в ладоши и принимая таинственный вид. — Постойте — то ли еще будет, говорю вам!

Доктор Мэйн бросил на нее неприязненный взгляд.

— Причина появления бородавок пока не установлена. Предположительно, вирусная инфекция. Мальчик, кстати, склонен к эпилептическим припадкам в легкой форме, — добавил он.

— Это делает его восприимчивым к такого рода исцелениям? — полюбопытствовал Патрик.

— Возможно, — коротко кивнул доктор. — Эпилептики более внушаемы. — И, не глядя на священника, добавил: — В так называемых чудесных исцелениях, описанных в литературе, есть кое-что общее. Все подтвержденные случаи основаны на эмоциональном, нервном воздействии.

— Думаю, все же не все, — возразил священник.

Доктор бросил на него короткий взгляд.

— Тут мне лучше промолчать. В таких вещах я некомпетентен. Дадим слово другим.

Дженни отметила, что священник чувствует себя обязанным высказаться в поддержку чудес, но в то же время боится впасть в пасторский тон. С доктором Мэйном то же самое — не хочет показаться рисующимся своей ученостью. Британская сдержанность! Ни в коем случае не демонстрировать собственную значимость!.. Нужно будет упомянуть об этом в следующем письме домой.

— Следующий круг выпивки за мой счет, — заявил вдруг беспокойный молодой человек, всех удивив.

— Щедрое предложение! — откликнулся майор Бэрримор. — Благодарю вас, сэр.

— Скажите, — продолжил молодой человек как бы между прочим, ни к кому конкретно не обращаясь, — где же находится этот источник, ключ или как его там?

— Вверх от пристани, на склоне холма, — объяснил Патрик.

— Мальчик утверждает, что некая дама в зеленом велела ему омыть там руки, и бородавки в ту же ночь отпали? Верно?

— Насколько я смогла понять — да, — откликнулась Дженни. — Бедный Уолли не особо красноречив.

— Уолли Трехерн, так вы сказали? Он местный?

— Да, все так.

— А бородавок было много?

— Не то слово.

— Может быть, они сами по себе вот-вот отвалились бы? Просто совпадение?

— Очень сомневаюсь.

— Поня-ятно, — оценивающе протянул молодой человек. — Что ж, всем того же, что и раньше?

Послышалось общее согласное бормотание, и владелец паба принялся разливать напитки.

— Я могу показать вам его фотографию, — возвращаясь к разговору, сказала Дженни.

— Правда? У вас есть? Было бы здорово, с удовольствием посмотрю. Если вас не затруднит…

Дженни сбегала к себе за снимком учеников начального класса, где Уолли стоял на первом плане, не зная, куда девать болтающиеся руки. Вставив цветной слайд в диаскоп, она вернулась в зал. Молодой человек приник к окуляру и тихонько присвистнул.

— Да уж, — проговорил он. — Это что-то. Хороший снимок, кстати. Четкий.

Остальные тоже захотели посмотреть. Диаскоп переходил из рук в руки, когда отворилась дверь, и в паб зашла красивая изящная женщина — миссис Бэрримор. Изысканные черты лица — тонко очерченные скулы, спокойные глаза — завершал неожиданно сочный рот. Как будто художник, начав рисовать натуру аскетичную, вдруг передумал и добавил ей губы сластолюбца.

С несколько принужденной, стеснительной грацией женщина вошла в зал, мимолетно улыбнувшись всем присутствующим. Доктор Мэйн, метнув на нее быстрый взгляд, привстал, священник пожелал ей доброго вечера, а беспокойный молодой человек предложил для нее что-нибудь заказать. Муж, не спрашивая, нацедил бокал светлого пива.

— Привет, мам. Мы тут обсуждаем бородавки Уолли, — сказал Патрик.

Миссис Бэрримор присела рядом с мисс Кост.

— В самом деле? — переспросила она. — Странно, не правда ли?

Голос у нее был чарующий — мелодичный и очень чистый. Она говорила с едва различимой запинкой и имела привычку сплетать при этом пальцы. Патрик принес матери ее пиво, и она неловко поблагодарила беспокойного молодого человека за щедрость. Дженни, испытывавшая к ней большую симпатию, уже не в первый раз подумала, что женщине совсем не по душе этот паб — так чужеродно она здесь выглядела.

После прихода миссис Бэрримор на время воцарилась тишина. Доктор Мэйн вертел стакан в ладонях, не сводя глаз с его содержимого. Наконец, молчание нарушила мисс Кост, на которую накатил новый порыв энтузиазма.

— Можете надо мной смеяться, — воскликнула она бесшабашно, — мне все равно! Пусть этому есть какое-то научное объяснение или считайте случившееся совпадением, а я скажу, как думаю.

Она резко подняла свой бокал с портвейном, так что все взгляды волей-неволей обратились к ней.

— У меня астма! — не без тщеславия проговорила она. — Каждый вечер, ровно в половине девятого, точно по часам, начинается приступ. Вы, наверное, слышали сопенье и сипенье из моего угла. Так вот! Сегодня, узнав про Уолли, я поднялась к источнику. Я сидела возле него, и вдруг мне пришло в голову… как озарение. Я окунула пальцы в поток…

Она прикрыла глаза и подняла брови, улыбаясь. Вино пролилось ей на руку, и мисс Кост отставила бокал.

— …и загадала желание. И почувствовала необычайную легкость, у меня как будто камень с души свалился. Потом я спустилась… Посмотрите на время! — ликующе провозгласила она, театральным жестом указывая на часы. — Пять минут одиннадцатого! — Она слегка ударила себя в грудь. — Мои бронхи чисты как стеклышко! И я знаю, наверняка знаю, что случилось чудо!