— Терпеть меня не могут, — закончила за нее Назели.

— Ну да. Ты бы хоть порасспрашивала их, пойдут они к тебе или нет, перед тем как стройку затевать. Расход-то немалый.

— Не пойдут, так приспособлю помещение под что-нибудь другое.

— Тебе что, деньги некуда девать?

Назели неопределенно пожала плечами, но потом все-таки со вздохом призналась — денег, как у всех, кот наплакал.

— Так зачем же тогда… — Сильва оборвала себя на полуслове, обошла навес по периметру, обстоятельно рассмотрела, кивнула, соглашаясь со своими мыслями. — И вообще, можно было комнату в доме под салон определить. Денег бы уйму сэкономила.

Назели поджала губы.

— Хотелось, чтобы все было как у людей. Да и… — она отвела взгляд, — пустой навес раздражал.

Сильва расстроенно цокнула языком. Подержала совок, помогая Назели намести туда остатки мусора, попрощалась и ушла, обещав заглянуть к открытию салона. На душе было неожиданно легко и светло — Сильва была незлобивой женщиной и радовалась тому, что помирилась с Назели.

Недалеко от своего дома она натолкнулась на двух соседок: те, явно чем-то расстроенные, шептались, прерывая шушуканье возгласами сожаления.

— Случилось чего? — спросила Сильва, замедлив шаг.

— Я с мужем только что по телефону разговаривала, — ответила одна из них, Мериканц Ануш, и, запнувшись, уставилась на другую, словно спрашивая одобрения.

— И? — поторопила Сильва.

— Знаешь, как Автандил умер? В аварии погиб. У них, оказывается, ребенок был. С отцом… в машине был… Никого, в общем, не спасли.

Сильва прижала руку к тому месту на груди, где, высоко подпрыгнув, заколотилось сердце. Подробностей о смерти Автандила никто не знал, на расспросы старой Ано Назели уклончиво отвечала о его болезни. О ребенке она ни разу не упоминала. Кто же мог знать!

Соседка меж тем рассказывала, поминутно спотыкаясь о слова:

— Муж только вчера узнал, хотя, оказывается, в апреле случилось… похоронили в Калуге, вон куда они переехали… Назели все это время в больнице лежала… наглоталась таблеток… сначала ее от отравления лечили… потом в клинику для нервических положили… недавно выписали… они на съемной квартире жили, так ничего оттуда она забирать не стала… ни мебель, ни технику… сдала ключи хозяевам и уехала.


К началу ноября сын старенькой Ано достроил навес, провел туда электричество. Назели съездила утренним автобусом в Ванаван, вернулась с ворохом покупок, специальным парикмахерским креслом и широкой плоскодонной раковиной, которую собиралась приспособить под мойку для волос. Анес собственноручно установил раковину в углу помещения, за деревянной ширмой.

— Поливать придется из ковшика, — смущенно пояснила Назели, кивнув на чан, где должна была нагреваться вода.

— Ничего, дело пойдет — проведешь воду, — утешил ее Анес.

Они перетащили из дома трельяж с чудом сохранившимися зеркалами, комод, небольшую деревянную лавочку и журнальный столик. Включили и проверили масляный обогреватель — тот мгновенно зачадил, но Анес успокоил Назели — с новыми обогревателями такое случается, потом распахнул окно, давая выветриться запаху гари. Прощаясь, пообещал заглянуть назавтра.

— Буду твоим первым клиентом!

— Рано стричь тебя, вон, волос еще не отрос, — усмехнулась Назели. — Лучше жену привози, я ее накрашу и уложу.

— Ладно, вечером нас жди.

— Спасибо тебе большое за помощь.

— Да что там!

Выходя, Анес споткнулся о порог, вцепился в дверной косяк, удерживая равновесие. Назели приобняла его, подставила плечо.

— Ноги в последнее время донимают. Ходить стало невмоготу, — прокряхтел он.

— У врача был?

— Был.

— Что говорит?

— А что он скажет? Хромота не лечится. Бери, говорит, костыли. Или вообще в коляску пересаживайся. Но я пока так, не сдаюсь.

— Ты ведь детей возишь!

— Водить мне нормально. А ходить тяжко стало.

Назели проводила его до автобуса, убедилась, что он благополучно отъехал, а потом до ночи провозилась в салоне — обила сиденье лавки гобеленом, чтобы посетителям мягко было сидеть, убрала в комод стопки полотенец, расставила на трельяже флакончики с жидкостями для укладки волос, лаки и муссы, принесла из дому кофр.

Утром на заборе ее дома висела фанерная вывеска: салон красоты «Пери», время работы: ежедневно, с 11.00 до 19.00.

В тот же день, в сопровождении младших дочерей, заглянули несколько женщин — поздравить с открытием и посмотреть, как салон выглядит изнутри. Назели, которая не надеялась на благосклонное отношение землячек, даже не пыталась скрыть своей радости — поблагодарила за визит, выставила угощение, заварила кофе, детям налила лимонад. На столике высилась стопка красочных журналов, пока женщины, попивая кофе, листали их, любуясь юными моделями, она заплела девочкам нарядные косички.


Конец ознакомительного фрагмента

Если книга вам понравилась, вы можете купить полную книгу и продолжить читать.