Палач как-то странно дернул плечом — недовольно, раздражительно, но кивнул на плащ, предлагая мне самой его снять.

Я сняла и набросила его на плечи. Плотная ткань еще хранила тепло человеческого тела, и пахла… фиалками. Совершенно неподходящий запах для палача.

Мастер Рейнар стоял вполоборота, и мне казалось, ему не терпится, чтобы я ушла. Он не задерживал меня, не сказал ни слова о том, что произошло вчера, и я должна была почувствовать себя свободно и лететь домой, чтобы убедиться, что дядя спасен, но… по-прежнему топталась у порога.

— Мастер, — позвала я, и палач чуть повернул голову в мою сторону, показывая, что слушает, но без особой охоты. — Мастер Рейнар, я могу вам чем-нибудь помочь?

Он как будто хмыкнул, но теперь посмотрел на меня в упор и спросил:

— Чем, например?

— Ну… — я замялась, смутившись его пристального взгляда. — Хотите, буду покупать для вас продукты на рынке? Если вы напишете список, я буду каждую неделю отправлять вам всё необходимое.

Было невозможно разглядеть выражение лица, скрытого маской. Но я увидела, как палач стиснул зубы, дернув желваками, и коротко сказал:

— Не надо. Уезжайте. Немедленно.

— Простите… — забормотала я, попятилась к порогу, а потом развернулась и почти бегом бросилась вон.

Рысак, запряженный в коляску, мирно стоял возле крыльца. Я забралась на сиденье в считанные мгновения, схватила поводья и подхлестнула коня, направляя его по дороге прочь от логова палача.

Глава 8. Прикосновение, обжигающее сердце

Когда коляска въехала во двор дядиного дома, навстречу мне попался Самсон — он сметал опавшие листья с кирпичной дорожки, ведущей к крыльцу. Увидев меня, кучер уронил метлу и поспешил подхватить рысака под уздцы.

— Вы с ума сошли, форката?! — вытаращил глаза Самсон. — Отправились ночью!.. Одна!.. Да еще в такую погоду!..

— Неважно, — я перебросила ему поводья, и выпрыгнула из коляски. — Как дядя? Как фьер Монжеро?

— Лучше бы побеспокоились о фьере Аликс! — уже вслед укорил он меня. — Она места себе не находит!

Я взлетела по ступеням, распахнула двери, и колокольчик звякнул весело и переливчато. Дебора как раз выходила из кухни и ахнула, прижав к щекам ладони.

— Ну и перепугали вы нас, форката! — запричитала она, подбегая ко мне и принимая плащ, который я сбросила ей на руки. — Сейчас обрадую фьеру Аликс. Она чуть не умерла от переживаний за эту ночь!

— Что с дядей? — перебила я служанку.

Но Дебора не успела мне ответить, потому что со второго этажа уже спускалась тётя Аликс. Она была бледной, с сиреневыми тенями под глазами, но просветлела лицом, когда увидела меня.

— Виоль! Ты сумасшедшая! Ты знаешь об этом?! — воскликнула она, а потом чуть не задушила меня в объятиях.

— Да, я сумасшедшая, совершенно верно… Как дядя? Скажите же, наконец? — спросила я с тревогой.

— Ты поступила крайне неразумно, — тётя отстранилась и заботливо пригладила мне волосы. — Но я так тебе благодарна! Мастер Рейнар приехал, сбил жар, сам провел операцию, а когда уехал — Клод спал, как младенец

— Руку спасли! — выпалила Дебора из-за плеча тёти.

— Спасли?!

— Мастер Рейнар сказал, что всё обойдется, — подтвердила тётя, сияя глазами. — Он — настоящий волшебник! Кстати, фьер Сморрет только что уехал. Вы разминулись минут в десять, какая жалость. Мы все так волновались…

«Наверное, он волновался за свое имущество — за коня и коляску», — подумала я, но вслух ничего не сказала, чтобы не расстраивать тетю.

Дебора хотела увести меня, чтобы переодеть и причесать, но я прежде всего пожелала увидеть дядю. Мне позволили посмотреть от дверей, чтобы не побеспокоить больного. Дядя крепко спал. Его правая рука была зафиксирована в глиняном лубке, и обмотана бинтами, а на груди… виднелся красноватый отпечаток, по форме напоминающий ладонь и пальцы. Как будто след от солнечного ожога…

Поднявшись к себе в спальню, я позволила Деборе налить воды в таз для умывания, а потом отправила служанку помогать тете, заверив, что с купанием и переодеванием справлюсь сама.

Когда Дебора ушла, я тщательно заперла двери и подошла к зеркалу, сняв платье и расстегнув рубашку. На моей коже тоже был отпечаток ладони — между грудей, как раз там, где меня во сне коснулся палач. То есть я думала, что это был сон…

Я рассматривала красноватое пятно, а потом погладила его кончиками пальцев, вспоминая прикосновение. Горячее, от которого по всему телу потекла огненная волна. Как будто рука палача прижгла меня. Заклеймила. Значит, сон не был сном. И палач… действительно, поцеловал меня?..

Думая об этом, я искупалась, переоделась в чистое и расчесала волосы. Дебора принесла завтрак, и я поела, даже не обращая внимания, что ем. Дядя проснулся к обеду, и мы с тетей навестили его.

— Прекрасно себя чувствую, — заверил нас дядюшка, пытаясь улыбнуться. — Боли совсем нет. Вот увидишь, Аликс, завтра же я встану на ноги.

— Кто тебе позволит? — вздохнула тетушка, украдкой промокая глаза платочком. — И как можно быть таким неосторожным, Клод?! Зачем тебя понесло на эту мельницу? Я ненавижу ее! И требую, чтобы ты ее продал!

— Ну-ну, — принялся он ее успокаивать. — Мельница здесь точно ни при чем…

Я слушала их разговор, а сама думала о палаче. Он сдержал свое слово. Сохранил дяде руку. А я… я предложила ему купить продукты на рынке.

— Виоль, а ты что сидишь с похоронным видом? — окликнул меня дядя. — Я живой, а на тебе лица нет! Это как понимать?

— Не шутите так, дядюшка, — сказала я, пытаясь принять радостный вид. — Конечно, я счастлива. Только мы так переволновались…

Тетя предостерегающе посмотрела на меня, и я замолчала.

Когда мы вышли из гостинной, где временно разместили дядю и оборудовали лазарет, тетя сказала мне на ухо:

— Думаю, не надо рассказывать Клоду, что ты ездила к мастеру Рейнару и провела там ночь. И Лилиане ничего не скажем, иначе она изведет тебя упреками. Хорошо, что они с мужем уехали еще до приезда мастера Рейнара. А фьер Сморрет, конечно же, будет молчать. Я попрошу его об этом.

— Фьер Сморрет… — повторила я, не сдержалась и передернула плечами.

— Он больше всех волновался, когда ты уехала, — продолжала тетя, ничего не заметив, — и я его прекрасно понимаю. А он прекрасно понимает, куда ты поехала…

— Тётя! — я решительно посмотрела на нее. — Уверяю тебя, мастер Рейнар вел себя так благородно, как вряд ли могут вести себя некоторые благородные по крови фьеры.

— Даже не сомневаюсь, девочка моя, — заверила она. — Но всё же лучше нам об этом умолчать. Тебе предстоит первый выход в свет, а мастер Рейнар — не столетний старик, чтобы его присутствие не могло тебя скомпрометировать.

— А… сколько ему лет? — спросила я быстрее, чем осознала, что вопрос совсем неуместен.

— Сколько? — тетя рассеянно нахмурилась. — Признаться, никогда не думала об этом. Но ему точно нет еще сорока. И он не женат. Поэтому — сохраним тайну.

Не прошло и пятнадцати минут, как слуги доложили о визите фьера Сморрета-младшего. Тетя как раз пошла к себе, чтобы переодеться к ужину, и принимать гостя пришлось мне.

Он вошел хмурый и поздоровался со мной без привычной сердечности.

— Можем ли мы поговорить где-нибудь без свидетелей, форката Монжеро? — спросил он, высокомерно посмотрев на Дебору, которая как раз несла чай в комнату тети.

— Пройдемте в библиотеку, — предложила я, не предполагая от разговора ничего хорошего.

Я оставила дверь библиотеки открытой, чтобы у тети не было новых поводов для волнения относительно моей репутации. Я не предложила фьеру Сморрету присесть, и он встал возле книжного шкафа, в волнении сжимая и разжимая пальцы.

— Зачем вам было ехать к палачу, Виоль? — выпалил Элайдж. — Вы провели ночь в его доме?

Щеки его горели, глаза сверкали, но я очень равнодушно смотрела на его юную красоту. Можно было промолчать или солгать, но я не сделала ни того, ни другого.

— Да, провела, — сказала я холодно. — Вам же это прекрасно известно.

Он что-то процедил сквозь зубы, но я не расслышала. Взъерошил волосы и посмотрел на меня с упреком:

— Зачем? — произнес он с таким искренним страданием, что впору было почувствовать угрызения совести, что я предпочла остаться в тепле и безопасности дома, а не проделала обратный путь под дождем и молниями.

— Зачем я осталась? — переспросила я. — Потому что я промокла и могла заболеть. Мастер Рейнар пожалел меня. А вам больше понравилось бы, если бы я сегодня слегла с воспалением легких?

— Бог мой! — перепугался Сморрет. — Конечно, нет! Но вы понимаете, что если об этом узнают — разразится скандал! Моя жена не может позволить себе…

— Я пока еще не ваша жена, — произнесла я очень спокойно. — И никогда ею не стану. Благодарю, что разрешили воспользоваться вашей коляской, дядя возместит все расходы.

Он захлопал глазами, и спросил изумленно:

— Зачем вы о коляске?.. Вы… отказываете мне?!

— Для вас это — огромная неожиданность, — отрезала я. — А теперь — простите. Я устала, мне надо отдохнуть.

— Устали после ночи в доме палача? — Элайдж стремительно сделал шаг вперед и схватил меня за локти. — Чем это вы там занимались, таким утомительным?