— Мы находимся в госпитале для военнопленных. В городе Турон Зарданского округа Тангрии. Вы — военнопленная. Подданная Тангрии. Я подданная Марилии и сестра милосердия, ухаживаю за вами. Между нашими империями больше года идет война. Вас взяли в плен четыре месяца назад, больше двух месяцев вы находитесь в госпитале.

Все это сестра проговорила монотонно и без эмоций. Видимо, повторяла эти слова уже не в первый раз и сейчас пыталась отрешиться от того, что говорила.

«Война? Плен?» — мучительно пыталась вспомнить. «Тангрия» и «Марилия» тоже ни о чем не говорили.

— Как вас зовут?

— Можете называть меня сестра Таисия, — со вздохом ответила женщина, а я вновь попыталась рассмотреть ее лицо, но оно продолжало расплываться светлым пятном.

— Я помню ваш голос, — прошептала я. — Но совсем не помню вас и то, что вы рассказывали… А как меня зовут?

— Лорианна Тубертон. Вы — лера, тангрийская аристократка. — Сестра сделала паузу и внимательно посмотрела на меня, затем тихо добавила: — Вы из зеленых лучей. Поэтому оказались в плену.

— Кто это?

— Группа военных разведчиков в вашей армии.

Я закрыла уставшие глаза.

Разведчики? И что за армия? О чем говорит сестра?

Сестра Таисия добавила тихим голосом:

— Вы отважная маленькая женщина, которая храбро воевала за свою землю, затем сдалась в плен, чтобы спасти свой город и его жителей.

— Я? — Прищурившись, я пыталась понять, серьезно говорит сестра или нет. — Я же не солдат… Я женщина… Женщины не воюют.

— Видимо, когда началась война, у вас не было выбора, — тихо пробормотала сестра милосердия.

— Вы говорите это, потому что завтра я все забуду?

— Может, и поэтому. Но еще и потому, что это правда.

— У вас никто не погиб… на войне? — спросила я, хотя особого любопытства не испытывала.

— Погиб, — взгляд сестры потух, — отец. Но не здесь, не при Зарданской битве. В другом месте.

— Зардан? Что это?

— Это город, в котором вы жили и который защищали, — с грустью в голосе ответила сестра Таисия.

Я прикрыла глаза, пытаясь вспомнить Зардан, Тангрию, Марилию, зеленых лучей. Слова крутились в голове, но воспоминаний не давали.

— Лера Тубертон, вы понимаете, что означает война? — осторожно спросила сестра Таисия.

— Понимаю, — ответила я. — Знаю, что такое война, но ничего не помню про начавшуюся.

— Вы — героиня, — прошептала женщина. — Героиня своего народа.

Я — героиня?

Солдат?

Что-то странное говорит эта женщина.

То, что совершенно не укладывается в голове.

В нашем мире женщины не воюют. Они — хранительницы домашнего очага.

В следующий раз, когда я проснулась, у кровати сидел незнакомый мужчина.

Я подслеповато прищурилась, чтобы его рассмотреть. Крепкий и, видимо, высокий, потому что, хоть он и сидел на стуле, все равно сильно возвышался надо мной. Молодой. Темные волосы коротко острижены, расчесаны на аккуратный пробор. Бледное лицо со впалыми щеками гладко выбрито, нос с небольшой горбинкой, яркие синие глаза внимательно смотрели прямо на меня.

Очень внимательно и очень пристально.

Строгая военная форма серого цвета с блестящими серебряными пуговицами шла мужчине.

«Интересно, сколько прошло времени со дня разговора с сестрой? День? Два? Неделя?» — подумала. Я уже осознавала, что не все и не всегда помнила, многое путала, а забывала еще больше.

Незнакомец молчал, я тоже молчала.

«Кто он? Что хочет?»

Мой блуждающий взгляд остановился на мужских руках, пальцы были сцеплены в замок и лежали на коленях. Длинные, сильные, красивые пальцы с аккуратными ногтями. На правой руке широкое золотое обручальное кольцо, на левой — печатка с гербом рода.

«Почему я уверена, что одно кольцо обручальное, а второе — родовое?»

Наверное, потому что в последнее время стала четче видеть и общие воспоминания о вещах, предметах, времени тоже стали возвращаться.

Я помнила, что являюсь подданной Тангрийской империи, а сейчас военнопленная. Этот мужчина — солдат Марилии, потому что в серой военной форме.

Пришел допрашивать?

Меня охватила неконтролируемая паника. Я смотрела на форму незнакомца, на красивые серебряные пуговицы, на холеные руки, и липкий холодный пот выступал на лбу. На мужском лице я взгляд больше не останавливала. Если бы могла сжаться в комок, сжалась бы, но расставленные в стороны руки и ноги не давали такой возможности.

— Где сестра Таисия? — надрывно прохрипела я, обращаясь к молчаливому незнакомцу. — Что вам нужно?

Мужчина отшатнулся и чуть не упал со стула. Я все же вскинула глаза на его лицо и увидела, как он побледнел и поморщился, словно ему больно.

— Ты не помнишь меня, Лорианна? — напряженно спросил он. — Не бойся. Пожалуйста, успокойся. Я — друг.

Словно загипнотизированная, я смотрела в синие, внимательные и обеспокоенные глаза, полные отчаяния.

Не враждебные.

Не опасные.

Сочувствующие.

Паника стала отступать — на уровне интуиции я не чувствовала больше в мужчине врага.

— Знаете мое имя? — тихо спросила я.

— И имя, и тебя саму. Хочу помочь, — так же тихо ответил незнакомец.

Я настороженно смотрела на него. Меня еще потряхивало от испуга, но не так, как вначале.

— Нужно соблюдать осторожность. Можешь доверять только мне и сестре. Она из Межземельного ордена Трилистника, никогда не причинит вред.

— Хотите помочь? — с недоверием прошептала я. — Но я — военнопленная, вы — подданный и солдат Марилии. Почему? — Память не вернулась, но я понимала, кто такие «военнопленные», а кто такие «захватчики». Явным было то, что последние не помогают первым. Допрашивают, пытают, но не помогают.

— Ты уже помнишь хоть что-то! — обрадовался мужчина, порывисто вскочив со стула. — Не забываешь, как раньше! Я уже все рассказал, но каждый раз, когда просыпаешься, ты снова не помнишь меня. Это просто кошмар — каждый раз понимать, что ты снова боишься и не доверяешь!

Незнакомец нервно заходил по маленькой белой комнате, пятерней ероша волосы. Он мельтешил перед глазами, и я вынужденно их закрыла, чтобы не кружилась голова.

— Больше забываю, чем вспоминаю, — призналась я. — Вас не помню.

— Две недели я рассказываю тебе понемногу, с тех пор как ты стала приходить в себя. Попытайся вспомнить меня! — попросил марилиец, наклонившись и умоляюще заглянув в глаза. — Бедная девочка, что же эти сволочи сделали с тобой, — добавил мужчина, и столько теплоты и жалости было в его словах, что сердце дрогнуло.

— Не понимаю, почему вы сочувствуете мне? — с подозрением прошептала. — Почему называете себя другом? Мы — враги, наши империи воюют, вы взяли меня в плен. Меня пытали.

Незнакомец отшатнулся, скривился, будто его ударили, но быстро взял себя в руки.

— Я не враг, — твердо произнес он. — Меня зовут Кирстан Стефанович, я — твой давний друг, мы учились вместе в Столичной академии магии в Марилии — САМИМ. Еще до войны, — хмуро добавил он. — Не нужно было отпускать тебя тогда. Я чувствовал это! Никогда не прощу себе! — последние слова мужчина произнес со злостью и болью, снова начиная нервно мерить шагами маленькую белую палату, о чем-то мучительно размышляя.

Я внимательно смотрела на него, честно пытаясь вспомнить. Даже сквозь туманную пелену на глазах я разобрала, что у мужчины благородное лицо, но я не помнила его.

Я прислушалась к себе. Отторжения и неприязни он не вызывал. Наоборот, интуитивно показалось, что ему можно доверять. Но как он собирался помочь мне — распластанной и обездвиженной на больничной кровати в госпитале, где хозяйничали захватчики?

— Ты меня звала Кир, — с грустью прошептал мужчина и ласково, еле-еле касаясь, погладил по забинтованной голове. Показалось, что его пальцы подрагивали. — Я звал тебя Лори. Когда ты училась в Марилии, тебя звали Лорианна Стенфилд. Это потом ты стала лерой Тубертон.

— Хорошо, Кирстан, постараюсь вас вспомнить, — пообещала я, засыпая.

— Ты вышла замуж и стала лерой Тубертон. И забыла пригласить меня на свадьбу. Хотя обещала, — тихо прошептал он, но я услышала.

«Свадьба? Это когда выходят замуж? Я замужем?»

Разговор с новым знакомым, или со старым другом — надо разобраться в этом, — измотал меня, и я заснула.

В моей жизни наступил небольшой переломный момент — с каждым днем я чувствовала себя все лучше. По крайней мере, так казалось, потому что постепенно я стала запоминать то, что рассказывали атер Кирстан Стефанович и сестра Таисия.

Сестра объяснила, что мужчина является аристократом в Марилии и к нему надо обращаться «атер».

Пока я запоминала с трудом, и часто не с первого раза, и даже не все. Новые знания не радовали, иногда пугали, часто не давали спокойно спать, но выбора не было ни у кого — целители и сестра должны были вернуть мне память.

Дни в госпитале для военнопленных проходили однообразно. Я просыпалась, затем сестра Таисия вытирала мое лицо влажной салфеткой вместо умывания, обрабатывала глаза специальными растворами и закапывала капли. Потом кормила с ложечки пюреобразной и безвкусной едой, давала лекарственные отвары или пилюли, предварительно растерев их в порошок, чтобы я смогла их проглотить. После начинались капельницы и перевязки головы.