Глава 5
Я совсем зеленая девчонка.
Бегу по лесу. На пределе возможностей. Ветер свистит в ушах, дыхание сбивается, в боку колет. Но я не останавливаюсь, не обращаю внимания на неудобные длинные юбки платья, на соскальзывающие туфельки. Перескакиваю через кочки, невысокие кусты, коряги. И чувствую себя счастливой.
Смех разносится по летнему лесу, вспугивает соек, которые взлетают вверх с пушистых ветвей деревьев и дальше сопровождают меня.
— Я люблю вас, птицы! — сумасшедший крик взрывает тишину леса. — Я люблю Джейсона!
Поднятые до бедер юбки открывают худые бледные ноги, их царапают колючие кусты ежевики, но мне все равно.
Я знаю этот лес. Все тропинки, кочки, веточки. Каждое дерево.
Могла одеться по-другому, тогда осталась бы неисцарапанной, но получила долгожданную записку от Джейсона. И бросилась на встречу в том, в чем была: в домашнем платье, в атласных туфельках, со сложной прической вместо обычной косы.
Даже без любимой лошади. О Молнии я вспомнила, когда пробежала четверть пути.
Последнее, конечно, было большой глупостью, но возвращаться я не захотела. Это же плохая примета. А плохие приметы мне не нужны. Только не сегодня.
Шпильки вылезли и упали, длинные волосы растрепались и развевались за спиной.
Что бы сказала мама, графиня Ванесса Стенфилд, увидев меня в таком виде?
Отбрасываю ненужные сейчас мысли и лечу навстречу счастью!
Наконец вылетаю из густых деревьев на поляну и вижу его. Он стоит спиной. У нашего озера. И пока не видит меня.
Солнце играет в светло-каштановых волнистых волосах. Джейсон Тубертон. Младший сын графа Тубертона.
Мой Джейсон.
Раньше друг детства.
Теперь… жених!
Наконец-то вернулся!
Несусь к нему. Сердце поет от счастья. Рада, что успела вовремя — к тому времени, которое указано в записке.
Джейсон начинает оборачиваться, но не успевает. Запрыгиваю на него, обнимаю руками и ногами, и он падает. Мы падаем. Кубарем катимся по траве прямо в озеро.
— Лори! — возмущенно вопит любимый.
Любимый?
Да! Друг. Любимый. Жених.
Мы выныриваем из ледяной воды, я смеюсь и отплевываюсь, потому что вода попала в рот, в нос, а Джейсон не смеется.
— Лори, ты рехнулась?!
Убираю мокрые волосы с лица, с улыбкой смотрю на перекошенное лицо Джейсона, который стоит по колено в воде.
— Здесь нет глухих! — щурюсь я.
— Зато есть ненормальные и несносные девчонки! — ворчит Джейсон. — Что ты творишь? Зачем на меня накинулась?
— Соскучилась! Безумно! — не обращая внимания на недовольство любимого, встаю на носочки и обнимаю его за шею, запрокидываю голову и заглядываю в глаза.
Какое-то время Джейсон молча сверлит меня гневным взглядом. Потом выбирается из воды вместе со мной, висящей на нем.
— Джейс, не будь букой, — надуваю губы. — Я не видела тебя девять проклятых месяцев! От тоски чуть не сошла с ума!
Исподлобья смотрю на сердитое лицо, по которому так сильно скучала, неожиданно для хмурого Джейса широко улыбаюсь. Я знаю, он не может долго сердиться на меня.
И вот… черты смягчаются, золотисто-карие глаза улыбаются.
— Лорианна, ты все такая же безголовая. Малявка моя, — с кривой улыбкой произносит Джейсон, затем аккуратно подхватывает меня на руки, крепко прижимает к себе и выносит из озера.
Счастливо болтаю ногами, обнимаю его за шею и не отрываю жадного взгляда.
Джейсон осторожно ставит меня на землю. Мы рассматриваем друг друга с любопытством и улыбаемся. Я — счастливо, он — снисходительно.
Приходится хорошенько задирать голову, чтобы рассмотреть лицо любимого — он стал очень высоким! Выше меня на целую голову!
Как же он изменился! Стройный, широкоплечий, каштановые вьющиеся волосы от воды еще больше закрутились, но светло-карие глаза с длинными темными ресницами смотрят на меня со знакомым прищуром.
Я испугалась, что могу лопнуть от счастья.
— Я не малявка! Два месяца назад мне исполнилось шестнадцать! — с возмущением заявляю. — Это первый день рождения, про который ты забыл! — тихо, с упреком добавляю.
— Прости, Лори. — У Джейсона виноватое выражение лица. — В академии столько всего происходит, что я правда забыл.
Делаю вид, что обиделась, и отворачиваюсь, хотя обида давным-давно прошла. Конечно, в день рождения я рыдала в подушку, но спустя время простила Джейсона.
Выжимаю длинные мокрые волосы, краем глаза наблюдаю за другом, ни минуты не желая терять его из вида. В отличие от волос Джейса мои совсем не вьются, они прямые, светло-русые, еще и отливают рыжиной. В общем, не такие красивые.
— Прости, Светлячок, — Джейсон называет меня детским прозвищем. — Я привез подарок и надеюсь, он тебе понравится.
Больше не могу притворяться и заливисто смеюсь:
— Неужели думаешь, что я могу на тебя злиться?! Я так соскучилась и рада, что ты приехал, что готова простить все-все!
Протягиваю ладошку, Джейс с благодарной улыбкой прячет ее в своих больших прохладных ладонях и улыбается.
— Абсолютно не умеешь притворяться и говоришь все, что думаешь. Ты самая добрая и искренняя девочка, — Джейсон произносит эти слова с непонятным сожалением.
Девочка? Я вообще-то уже девушка! И невеста!
— Зачем притворяться, Джейс? — удивляюсь я. — Мы всегда говорим друг другу правду. Всю жизнь. Незачем что-то менять.
— Да, всегда. Давай сушиться, — тяжело вздыхает Джейсон, улыбка сходит с его лица. — Можем замерзнуть. А потом поговорим.
Почему он скис? Столько поводов для радости!
Джейсон выпускает мою ладошку и раздевается. Оставшись в плавательных шортах, развешивает вещи на ветках деревьев.
Я тоже снимаю платье, остаюсь в одной сорочке, плотно прилипшей к телу. Платье и нижнюю юбку развешиваю рядом с одеждой Джейсона.
Украдкой, из-под опущенных ресниц, поглядываю на парня и удивляюсь, как сдержанно он себя держит. Мне тоже нужно успокоиться, а то веду себя как малолетняя девчонка, а не невеста. Вот Джейсон и называет меня соответственно.
Мы уселись на коврик, который принес и расстелил Джейс.
— С прошедшим днем рождения, Светлячок! — Джейсон протягивает небольшую коробочку, перевязанную шикарным сиреневым бантом.
— Спасибо! Но, прошу, хватит называть меня детским прозвищем. Я уже и родителей попросила об этом.
— Оно тебе подходит, — с мягкой улыбкой возражает он.
Передергиваю плечами, с нетерпением развязываю бант и открываю коробочку. В ней аккуратно сложенная шаль из тонкого голубого шифона. Прозрачная, невесомая и очень красивая.
Довольная подарком, я оборачиваю шаль вокруг шеи и вскидываю глаза на дарителя. Джейсон насмешливо усмехается, наверное, снова подумав, что я веду себя как ребенок. Я вздыхаю: тяжело меняться.
И думаю о том, что Джейсон подарил мне взрослый подарок. Раньше он дарил что-нибудь сделанное своими руками: вырезанные из дерева свистульки, шкатулки, украшения. Те подарки мне больше нравились, потому что Джейсон вкладывал в них частичку себя, но я промолчала — пора взрослеть.
Смотрю, как Джейсон достает из корзины, которую я чудом не перевернула, хлеб, сыр, огурцы, помидоры, бутылку кваса. Он раскладывает продукты, разливает квас по стаканам и делает бутерброды. И все это в торжественном молчании. Изредка Джейсон исподтишка бросает на меня взгляды, я улыбаюсь в ответ.
Наблюдаю, как аккуратно он нарезает помидоры, огурцы и сыр, как потом все это красиво раскладывает на хлеб. На пикнике у озера, которое находится на границе наших поместий, всегда Джейс ухаживает за мной.
Он приносит эту корзину и сам делает бутерброды. Это наша давняя традиция.
Наконец, Джейсон торжественно передает бутерброд, а я, не выдерживая, довольно хихикаю:
— Ты такой серьезный, как будто накрываешь стол для императрицы.
— Не для императрицы, а для друга, по которому соскучился, — с теплой улыбкой произносит Джейс.
Нехорошо кольнуло сердце: друга? Просто друга? Но… Как же?
— Я тоже соскучился, Лори. Честно говоря, только увидев тебя, понял, как мне тебя не хватало все эти месяцы. Ты такая живая, искренняя, жизнерадостная.
Джейсон нежно накрывает своей рукой мою, в которую вложил приготовленный бутерброд, слегка пожал кисть и отпустил.
— Интересно, как ты будешь себя вести, когда мы станем женихом и невестой? — с любопытством спрашиваю, с удовольствием откусывая бутерброд.
Прищурившись, вскидываю взгляд на Джейсона, хочу сказать, как же вкусно… и давлюсь от его заледеневшего лица. Кусок застревает в горле, и я кашляю. Джейсон стучит меня по спине и цедит недовольно:
— Большей глупости наши родители не могли придумать.
— Глупости? — изумленно переспрашиваю сквозь кашель.
Джейс хмурится и смотрит на озеро. Молча откусывает от бутерброда, зло и очень тщательно пережевывает.
— Почему ты не остановила их, Лори? — его тон холоден. — Не сказала, какой это бред?
— Бред? — глупо повторяю за Джейсом. От кашля я раскраснелась, и он не заметил, что от возмущения я вспыхиваю. — Мы всегда хотели с тобой пожениться! Всю жизнь!
Я ничего не понимаю.
Что происходит?!
— Мне исполнилось шестнадцать. Родители, как и обещали, решили устроить помолвку!