— Мы хотели пожениться с четырех лет, — скептически смотрит на меня Джейс. — Потом, когда тебе было десять, мы даже сыграли свадьбу и всем говорили, что мы муж и жена. Обменялись деревянными брачными браслетами, — он хмыкает насмешливо и обидно.

— Когда мне было двенадцать, а тебе четырнадцать, мы сделали надрезы на запястьях и поклялись перед лицом Пресветлой Богини Матери друг другу в вечной любви, — шепчу я, сжимая рукой запястье со шрамом.

Боюсь вдохнуть глубоко. Не хватает дыхания — предчувствие чего-то ужасного и неотвратимого охватывает меня.

— Это было давно, Лори. Столько времени прошло. Мы были детьми. А они подумали, что у нас всерьез, — бурчит Джейсон без улыбки. Раздраженно. Недовольно.

— Конечно всерьез! — запальчиво кричу. — Ты… — Перехватывает дыхание от ужасной догадки. — Ты не хочешь… — запинаюсь, — нашей помолвки? Не хочешь жениться на мне? — ошарашенно смотрю на Джейса.

— А ты хочешь? По-настоящему? — Он резко поворачивается, заглядывает в глаза. — Ты действительно хочешь, чтобы мы поженились не по всяким детским несуразным обрядам, а по-взрослому, с подписанием договора или в храме Зардана?

Смотрю в родные глаза и думаю, что схожу с ума или мне снится кошмар. Но, к сожалению, я не сплю.

Что он говорит?

Зачем?

Может, если это не сон, у меня солнечный удар, я лежу в обмороке и мне все кажется? И это серьезное нахмуренное лицо, и эти ужасные слова? Иначе чем еще объяснить эти вопросы?

Разве Джейсон мог разлюбить? Это же невозможно! Может, он проверяет меня? Проверяет, хочу ли замуж за него сейчас, когда выросла?

Юношеское, но уже мужественное лицо напряжено, густые каштановые волосы в беспорядке, губы крепко сжаты. Он ждет ответа на вопрос с затаенным страхом, и я чувствую облегчение. Конечно же, Джейс проверяет меня, ведь мы так давно не виделись.

Ласково поправляю его волосы, кладу ладонь на щеку. Она не нежная, с пушком, как раньше. Джейсон уже бреется. Чувствую под пальцами еле показавшуюся щетину. Это ощущение такое непривычное, что на миг теряюсь. Мы действительно становимся взрослыми людьми, и пора ко всему подходить более серьезно.

— Конечно, я хочу, чтобы мы поженились по-настоящему, — говорю твердо, заглядывая в любимые глаза. — Ведь я люблю тебя больше жизни. Можешь никогда не сомневаться в этом. Я никогда не разлюблю тебя! — торжественно обещаю и замираю, ожидая реакции Джейсона.

Вот сейчас мой любимый счастливо улыбнется и скажет, что просто разыграл меня, проверял серьезность моих намерений. И поцелует.

Настоящее время

Я смотрела прямо перед собой, обескураженная пришедшими воспоминаниями. Сестра Таисия сидела за столом и что-то писала, полностью поглощенная своим занятием.

Эти воспоминания поразили меня.

Та молоденькая восторженная девочка — это я? Такая непосредственная и искренняя. Такая влюбленная…

Джейсон, выходит, разлюбил ее? То есть меня?

Но сейчас я — лера Тубертон. А он — Джейсон Тубертон. Значит, мы тогда поженились, помолвка тоже была? Или это случилось позже?

Марилиец рассказал, что я уехала в Марилию из-за разбитого сердца. Значит, в тот год помолвка не состоялась.

«Пресветлая Богиня, как же сложно!» — рассердилась я.

Голова разболелась, я прикрыла глаза и хотела поспать, но перед мысленным взором встало серьезное и неожиданно родное лицо Джейсона Тубертона.

Сердце защемило от непонятной тоски.

Тангрия. Лето, 3196 год

Я призналась Джейсу, что люблю его и хочу за него замуж, и затаила дыхание. Какое-то время он молчит, удивленно смотрит, как будто то, что я сказала, стало для него новостью.

Счастливым он не выглядит. В панике понимаю, что Джейсон ждал другого ответа.

Я теряюсь. Затем злюсь. Поднимаю запястье с грубым шрамом в форме креста. Он смотрит и хмурится.

Его запястье оказывается рядом с моим. На нем точно такой же шрам. Джейсон задумчиво смотрит на наши руки. Осторожно гладит пальцем мой шрам, очень нежно. Я закусываю губу, не отрывая испуганных глаз от его задумчивого лица.

— Мы тогда чуть не умерли. От потери крови. Два глупых ребенка, — в голосе Джейсона щемящая тоска, что мне абсолютно не нравится.

— Мы поженились по правилам древнего обряда перед лицом Пресветлой Богини и поклялись любить друг друга всю жизнь, скрепив клятву кровью, — шепчу я и несмело улыбаюсь. — И не такими детьми мы были, даже поцеловались. Мне было двенадцать, тебе — четырнадцать.

Джейс не отвечает на улыбку.

— Мы были детьми, Лори, — его голос звучит строго. — Это были детские игры: свадьбы, браслеты, порезы, клятвы — все несерьезно! И должно остаться в прошлом.

— Это был древний обряд с клятвами, — хмуро и упрямо возражаю. — Теперь мы связаны на всю жизнь.

— Чушь, — недовольно цедит сквозь зубы Джейс.

Я раздраженно передергиваю плечами.

— Да что с тобой такое?! — вскакиваю на ноги, сжимаю ладошки в кулаки. — Когда ты уезжал в академию, ты не был ребенком, и ты поцеловал меня во второй раз! — прижимаю пальцы к губам, вспоминаю тот день. Как его губы нежно прикоснулись к моим, задержались, а я смущенно отпрянула. — Это был самый счастливый день в моей жизни. Я обещала ждать тебя, и я ждала. Каждый день, каждый час. — Снова стали накатывать отчаяние и паника.

С отчаянием заглядываю в хмурые глаза:

— Сначала ты часто писал. Почти каждую неделю. Рассказывал об академии, о преподавателях, о новых друзьях, — отрывисто произношу я. — И я представляла и академию, и твоих преподавателей, и друзей. Казалось, я рядом с тобой. Потом письма стали приходить реже. Затем совсем перестали приходить. Я ждала их каждый день, Джейс. Бегала через лес к твоим родителям. Спрашивала, нет ли весточки. Я приезжала в столицу. Несколько раз. С мамой. Но мы не могли застать тебя. Я ждала тебя на зимние каникулы, но ты не приехал. Написал мне, что уехал к другу. Алану Бродли. Я даже имя его запомнила. Я его возненавидела! Я ждала, что ты хотя бы в конце каникул приедешь на пару дней, чтобы увидеться…

Вспоминаю переживания и опять проживаю те ужасные дни.

— На день рождения я тоже ждала тебя. Или письмо. Хоть какое-то сообщение! Но не дождалась, Джейс! — Я не могу сдержать нескольких слезинок.

Джейсон подается ко мне, но усилием воли сдерживается и отстраняется. Почему?! Почему ты не успокаиваешь меня?!

— Когда родители решили сыграть помолвку, я была очень счастлива. — Мои руки безвольно упали вдоль тела. — Я решила, что ты не забыл меня, так же любишь и хочешь жениться, а все остальное я просто напридумывала себе. Я была уверена, что это ты захотел помолвки и напомнил родителям об их обещании, — последние слова я шепчу уже еле слышно.

Джейсон резко отворачивается и поднимается на ноги.

— Лори, помолвка — идея родителей. Они даже письмо не написали мне. Я узнал о ней сегодня, когда приехал на каникулы. Сразу отправил тебе записку, чтобы поговорить. Прости, что не писал. Я не думал, что ты так ждала эти письма.

Последние слова Джейсон произносит с плохо скрытым раздражением, которое отзывается болью в сердце.

— Лори, я люблю тебя. Но как подругу детства. Как сестру. Я не планирую на тебе жениться.