В их поколении именно он был «тем самый Одиным» — двигателем нейрохирургии, обладателем светлой головы и золотых рук.

Круг спешащих с приветствиями родственников рос на глазах. Леонид счастливо улыбался, действительно был доволен, как давненько не бывал. Приехали все, даже Генка забыл распри с женой, стояли рядом, как два голубка, радовались встрече в неформальной обстановке.

Естественно, внуки Одиных топтались рядом, те, кто помладше, разглядывали с любопытством новоявленного родственника, вряд ли они всерьёз ждали нового для них члена семьи, кто постарше, посмышлёней — с интересом расспрашивали о житье в Европе, примеряя на себя опыт, прикидывая, стоит ли рисковать, или остаться здесь, в сплочённом клане, где каждый помогает каждому.

Валерий представил свою невесту. Приятная девушка оказалась, впрочем, ничего другого Леонид не ожидал. Образованная, умная, воспитанная, хороша собой. Внешне не в его вкусе, но не он же женится, а брат. Какого-то чёрта снова вспомнилась девица под струями пожарной сигнализации и запах духов, последний словно впитался в кожу, проник на подсознание. С трудом отмахнулся от навязчивого видения, не к месту сейчас. Всегда не к месту.

Главное — увидел оплот своего мироощущения, тех, кто воспитал его, привил всё, что знал, умел, благодаря кому стал тем, кем стал. Дедушку и бабушку, ещё крепких, в своём уме, памяти. Дед — Один Илья Львович до сих пор читал лекции, бабуля Мария Константиновна успешно осваивала новые технологии, вела просветительскую деятельность в интернете, охотно давала интервью и, естественно, не упускала возможности заняться воспитанием правнуков, которых родилось аж пять человек.

Все шумели, делились новостями, опытом, вскоре разговор под шашлык перетёк в острый, профессиональный спор, как бывало почти всегда. Спорили обо всём, тем более Геннадий и Валерий трудились бок о бок, тем хватало с избытком, как и самопровозглашённых третейских судей.

Не избежал подобной беседы и Леонид, несмотря на то, что, честно говоря, хотелось расслабиться, выдохнуть в кругу семьи. Работа — это прекрасно, он по большому счёту только ею жил, не представлял, что можно иначе, но иногда чертовски хотелось отвлечься, забыться, не спорить о методиках и протоколах.

Хоккеем что ли заняться, как Валерка, или лучше плаванием — для спины полезно и не травмоопасно, в раздевалке спортклуба вряд ли встретишь любителя поговорить об эмболизации мальформаций, соустий и фистул.

— Расскажи-ка мне подробней о своей методике, — подсел к нему дед, между делом ковыряя свежекопчёную рыбы — и плевать почтенному старцу на вред от канцерогенов. — Очень интересно, ты знаешь, я тут подумал…

Дальше началась небольшая конференция с выкладкой научных изысканий, тогда как Леониду смертельно хотелось абстрагироваться от всего, что касалось инновационного метода, над которым он работал несколько лет, достиг успеха, в итоге не хватило буквально пары лет, чтобы внедрить в постоянную практику. Скольким бы людям это улучшило качество жизни, некоторых буквально спасло, в самом прямом смысле. Политика — такая дрянь…

Не доработал, не смог, не успел. На родине неизвестно, будет ли возможность, оборудования именно такого, какое требовалось, не было точно и не предвиделось. Беседовать об этом, всё равно, что теребить незажившую рану. Больно!

— О, господи! — Лёка седьмым чувством ощутила, что брату нужна помощь. — Дедуль, вот как не вспомнить пошлый анекдот про токаря на пляже? Дай человеку отдохнуть. Лучше спроси внука… о личной жизни, например. Когда он собирается жениться? Нет, он вообще собирается жениться, когда-нибудь, в теории?

— Жениться? — дед, вырванный из своего мира, уставился на Леонида с крайне удивлённым выражением лица, будто про личную жизнь спрашивали не половозрелого холостого мужчину, а слона на верёвочке в цирке. — И всё-таки я поговорю с одним человечком, — и он назвал имя своего ученика, ныне жирного чиновника от Министерства здравоохранения. — Пойду, — встал из-за стола и поспешил к Валерию.

— Так что? — Лёка упёрла подбородок в ладонь и с нескрываемым удовольствием посмотрела на брата.

— Что «что»? — не понял Леонид.

— Что у тебя с личной жизнью? Вдруг ты в ближайшее время собираешься жениться на симпатичной фройляйн, а мы не знаем, салатики не стругаем?

— В Германии тебя бы распяли за пренебрежительное отношение к женщине, никаких фройляйн, запомни, Лёка, только фрау.

— Никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу, — засмеялась сестра. — Нашлась какая-нибудь фрау?

— Нет, — Леонид с улыбкой покачал головой.

— Может, на работе есть симпатичная сестричка? — продолжила забавляться Лёка. — Служебный роман с медсестрой папа не одобрит, Генка и вовсе на нечистоты изойдёт, но тебе-то что? Ты у нас мужчина самостоятельный, на великое и могучее мнение семьи можешь положить фаллический прибор.

Ужасно захотелось ответить, прямо язык зачесался, что где-то рядом с его квартирой есть симпатичная блондинка, роман с которой не одобрит сам самостоятельный мужчина. Промолчал, ограничился замечанием, что полностью одобряет отца и Геннадия Борисовича в этом щепетильном вопросе. Незачем врачам крутить романы со средним медицинским персоналом, атмосфера в коллективе сразу идёт по одному месту, что неминуемо сказывается на качестве помощи пациентам.

— А знаешь что? — приободрилась Лёка. — У Насти сестра старшая не замужем, — назвала она имя невесты Валерия, — по слухам недавно рассталась. Умница и красавица, между прочим. Тридцать пять лет — прекрасный, фертильный возраст. Настя! — тут же крикнула в сторону стоящей невдалеке парочки.

— Настюша, — обратилась Лёка к подошедшей, пока Леонид откровенно забавлялся происходящем. — Маша сейчас свободна?

— В каком смысле? — Настя посмотрела на часы. — Через час выходит с работы, а что?

— В том смысле, она встречается сейчас с кем-нибудь? У нас жених нарисовался, — показным жестом Лёка указала на Леонида. — «Тот самый Один», если ты понимаешь, о чём я.

— О, — Настя внимательно посмотрела на Леонида, очевидно оценивая в новой для себя ипостаси. — Я поговорю с Машей, — засияла она, широко улыбнувшись.

— Не стоит, — Леониду пришлось остановить пышущую энтузиазмом девушку, знакомиться по знакомству он не горел желанием. В принципе не хотел впутывать в личную жизнь семью, как-нибудь сам справится, а нет — значит, нет. Умрёт холостым, вернее свободным. — Лёка неуместно шутит, — прибавил голосу строгости, будто говорил с одним из бестолковых ординаторов.

— Я не шучу! — пропела Лёка, недовольно зыркнув на брата. — Ты понимаешь, от чего отказываешься? Девушка занимается вирусологией, микробиологией, молекулярно-биологическими методами исследования. Настя, кстати, тоже.

— Рад за Настю и Машу, — с вежливой улыбкой проговорил Леонид. — Простите ещё раз, — посмотрел он на Валерину невесту. — Простите.

— Серьёзно, с твоим положением нужно что-то делать, — зашептала Лёка, когда Настя отошла от них. — Неприлично быть холостым в твоём возрасте, ты понимаешь это? В конце концов, воздержание пагубно влияет на мужское здоровье.

— Давай о своём здоровье, тем более мужском, я позабочусь сам, — отрубил Леонид.

— Ты позаботишься, конечно, — надулась Лёка. — Когда у тебя последний раз была женщина, а? Что ты сегодня ел на завтрак? Кого ты видишь, когда просыпаешься? Хоть кошку себе заведи, что ли!

— Лёк, у меня на женщин нет времени, а ты кошку, — засмеялся Леонид. — Предложи ещё орхидеи на балконе выращивать.

— Помяни моё слово, умрёшь в одиночестве, в окружении кактусов, потому что никакая орхидея тебя не вынесет, — припечатала сестрица. — И ешь, давай, мяска подкладывай, на овощи налегай, наверняка всю неделю сосисками с гречкой питался!

— Иногда я ем рис или макароны, а в среду купил какой-то салат из фасоли, баклажанов и добавок, идентичных натуральным, — засмеялся он, якобы утешил.

Утром следующего дня, стоит отметить, долгожданного выходного, Леонид заподозрил, что в одиночестве ему умереть не дадут. Не было и десяти утра, самый сладкий сон, особенно после плотного ужина и бокала вина, когда квартиру прорезал пронзительный звук дверного звонка.

— Здравствуйте! — провозгласила вчерашняя зачинщица безобразия на их этаже, когда Леонид открыл дверь.

А он почему-то ни капли не сомневался, что именно особа, способная с удобством устроить пикничок в пижаме, являлась зачинщицей, хотя бы потому что… Потому что!

— Я — фея. Ваша соседка. Это вам — девица протянула коробку в сторону всё ещё сонного Леонида. — Торт! — пояснила она.