— Это не моська, а чихуа-хуа, — обиделся Леня, — он-то точно нас не спутал бы…

Тут он вспомнил о предательском поведении собственного кота и помрачнел. И Лолка тоже хороша — впускает в дом кого ни попадя. Где ее хваленая наблюдательность?

В это время за окном послышался знакомый лай — это Пу И снова провоцировал здоровенного соседского ротвейлера.

— О! — оживился Леня. — Лолка идет! Сейчас мы кое-что устроим…

Лола пришла из парикмахерской раздраженная, потому что причесали не так, как она хотела. Она желала сделать прическу под Николь Кидман, а бестолковая парикмахерша хоть и осветлила волосы, но все перепутала и причесала ее под Шарлиз Терон. Еще она рассердилась на Пу И — ведь сколько раз просила не злить соседскую собаку, а этому паршивцу как об стенку горох! Соседский ротвейлер умом не блистал, но нрав имел незлобивый, маленьких собачек он просто не замечал, считая нестоящими внимания. Разумеется, нахального чихуа-хуа такое положение вещей совершенно не устраивало. Сидя у Лолы на руках, Пу И принимался облаивать ротвейлера и, надо полагать, тявкал такие оскорбления, какие не мог простить ни один уважающий себя пес. Пу И было мало того, что как-то разозленный ротвейлер встал на задние лапы, стремясь достать ненавистного наглеца чихуа-хуа, и перепачкал Лоле всю куртку. Второй раз взбешенный пес повалил Лолу вместе с Пу И на землю, и хозяин едва сумел его оттащить. Сегодня Лола была начеку и успела ворваться в лифт за долю секунды до того, как ее настигли клыки ротвейлера.

— Пу И, ты наказан! — раздраженно крикнула она и бросила песика на телефонный столик, зацепив поводок за вешалку. — Будешь сидеть тут весь вечер!

Пу И нисколько не испугался, он знал, что нервы у него крепче, чем у Лолы, ей первой надоест сердиться, так что еще назовут бедненьким и накормят ореховым печеньем.

— Леонид! — закричала Лола. — Ты совершенно распустил собаку! Он черт-те что себе позволяет!

Леня на кухне сильно удивился — если Лола ругает своего драгоценного чихуа-хуа, стало быть, песик и вправду очень провинился. Обычно у Лолы были виноваты все вокруг, но только не Пу И.

Лола вошла в кухню, продолжая ругаться, однако слова застряли у нее на языке, потому что Леня был не один. Напротив него за столом сидел мужчина точно в такой же домашней рубашке — шерстяная, в крупную серо-синюю клетку. Незнакомец поднял голову, улыбнулся, и кухня закачалась перед Лолой, как палуба круизного лайнера. Ей показалось, что в глазах двоится. За столом сидело два ее компаньона, два Лени Маркиза. Они одинаково подняли правую руку, одинаково взъерошили волосы, одинаково помотали головой… Лола слабо ахнула и аккуратно сползла по стенке на пол.

Очнулась она от знакомого встревоженного голоса.

— Лолочка, детка, открой глаза! Очнись!

Лола помотала головой и зажмурила глаза еще плотнее.

— Лола, ничего не случилось, я все объясню!

Не открывая глаз, Лола заткнула уши.

— Надавать по щекам, и все дела! — сказал кто-то рядом.

Лола тихонько приоткрыла один глаз. Над ней склонились два Лени Маркиза, у одного лицо было озабоченное, а у второго — откровенно сердитое. Лола задумалась, какой Леня ей больше нравится, выходило, что первый, тот, который не собирается драться. Однако тут этот первый посмотрел на второго и пробормотал неуверенно:

— Может, и правда отлупить по щекам? А то никак не очнется…

Лола решила, что она ненавидит обоих, и открыла глаза. Никакой мистики, ее дурачат, это ясно.

— Лолочка, — обрадовался Маркиз номер один, — это же приятель мой, Толя, в гриме!

Маркиз номер два что-то сделал с лицом, потом снял парик.

— Ну и гады же вы! — с чувством высказалась Лола. — Так можно человека до инфаркта довести!

Анатолий засмущался и вышел в прихожую.

— Ой, кто это? — послышался его удивленный возглас.

Пу И укусил его за палец, оторвал крючок от вешалки и своротил на пол телефонный аппарат.

На следующее утро Лола встала пораньше, однако Маркиз уже пил кофе на кухне.

— Привет, тебе налить? — поднял он голову от газеты.

— Угу, — промычала Лола.

Он отвернулся к плите, тогда Лола, сбросив под столом розовые тапочки, неслышно подкралась к нему сзади и изо всех сил дернула за волосы.

— Ой! — Слезы брызнули из глаз, да еще горячий кофе выплеснулся из турки прямо на ногу.

— Ты рехнулась? — завопил он.

— Рехнешься тут после того, что вы вчера устроили, — пробурчала Лола, — я хотела проверить, настоящий ты или поддельный.

— Да я это, настоящий! — простонал Маркиз, ощупывая макушку. — Надо же как больно. И так там волосы плохо растут, а ты еще дергаешь!

— Жалко, что все не выдергала, — злорадно ответила Лола — Ленька, я так не могу! У меня нервы на пределе! Во сне сегодня видела манную кашу, а ты знаешь, как я ее ненавижу! Я как тебя вижу — сразу думаю, что это не ты. Зачем ты притащил в дом этого типа?

— Тише! — шепнул Маркиз. — Он услышит и обидится, комната для гостей рядом. И потом, при чем тут я, если ты сама его впустила?

— Он меня обманул! Он представился тобой!

— Ты ведь говоришь, что знаешь меня как облупленного, прекрасно меня изучила за эти годы, а купилась на дешевый трюк!

Лола замахнулась, чтобы как следует треснуть этого негодяя Леньку по затылку, но тут в дверях кухни появился слегка сутулый мужчина прилично за пятьдесят с очень длинными руками. Он обвел кухню маленькими глазками-буравчиками, подозрительно принюхался и облизнул красные губы. Лола попятилась к Маркизу.

— Здрасти, Артур Васильич! — растерянно пробормотал Леня, но тут же опомнился: — Ну, Толька, ты даешь! Классно! Это директор цирка наш бывший, Щекотило — ну вылитый! Просто один к одному!

Анатолий в образе Щекотило сделал было шаг к Лоле, но разглядел в ее глазах что-то для себя неприятное и бочком выбрался из кухни.

— Леонид! — звенящим голосом сказала Лола. — Я тебя официально предупреждаю, что если этот тип немедленно не уберется из нашей квартиры, уйду я. Это не шутки и не капризы. Я так не могу. Уйду, и Пу И заберу с собой, собака тоже нервничает. А вы тут как хотите — можете гримироваться хоть под Чикатило, хоть под Джека-потрошителя!

Явился кот и подошел потереться к Лоле, этим он выражал свою солидарность. Леня переглянулся с Аскольдом, понял, что он в меньшинстве, и отправился на переговоры к приятелю.

Решили, что нужно Анатолию переезжать в ту самую коммуналку под крылышко к Зинаиде Викентьевне.

— Слушай, но там же жить невозможно! — поежился Анатолий. — Холод как в морозильной камере. Там какой-то бандюган устроил самоуправство, теперь отопление не работает.

Леня внимательно выслушал всю историю и расстроился. Зинаиду Викентьевну он помнил с детства, а теперь подкармливал понемногу и старался всячески облегчить старушке жизнь. Он пораскинул мозгами и решил приспособить талант Анатолия послужить общему делу.

— Говоришь, этот тип сейчас в командировке?

— Да, старуха бормотала что-то, что он месяц отсутствует, месяц дома живет, такой у него режим.

— Тогда едем к Зинаиде, пускай этого соседа сверху подробно описывает!

Маркиз припарковал машину возле своего старого дома в Апраксином переулке, заглушил мотор.

— Ну что, — он обернулся к Анатолию, — Готов?

— Само собой! — Анатолий набычился, надвинул кожаную кепку на самые глаза и грозно задвигал желваками. Он входил в образ великого и ужасного Валентина Хруща, жильца из квартиры на пятом этаже.

— На ком бы тебя проверить… — протянул Леня, вылезая из машины.

В это время из подъезда вышла маленькая аккуратненькая старушка в тщательно завитых седых кудельках и в допотопной шляпке с искусственными цветами и фруктами, с такой же аккуратненькой, такой же престарелой и такой же кудрявой болонкой на поводке. Увидев выбирающегося из машины Анатолия, старушка испуганно ойкнула, подхватила свою болонку на руки и припустила в сторону сквера, растерянно бормоча:

— Пойдем отсюда скорее, Зизи, а то он выпустит своего крокодила… как всегда без намордника и без поводка…

— Ну вот и проверка. — Леня довольно усмехнулся. — Можно сказать, что местное население тебя признало!

Закрыв машину, приятели направились в жилконтору.

Там, как обычно, происходило повседневное вавилонское столпотворение. Одну сторону коридора занимала очередь в бухгалтерию — растерянные жильцы, которые безуспешно пытались разобраться со счетами за коммунальные услуги, во время вынужденного ожидания оживленно обменивались неквалифицированными советами. В другом конце этого же коридора толпились страдальцы, пытавшиеся прорваться на прием к технику-смотрителю. Некоторые из них, несмотря на теплый день, были обмотаны шерстяными шарфами и кофтами, как наполеоновские солдаты во время отступления из Москвы. Это, несомненно, были те, у кого дома не работало отопление. Они настолько промерзли, что не могли согреться даже в душном и жарком жилконторском коридоре. При виде Анатолия, загримированного под Валентина Хруща, эти несчастные засверкали полными ненависти взорами, однако никто из них не решался на прямой конфликт — Хрущ был известен в окрестностях своим крутым нравом.