— Извини, дорогая, но ты выглядишь вполне прилично. Непохоже, что тебе причинили серьезный вред…

— А то, что твоя жена пережила стресс, — это тебя совершенно не касается?

— Но пять миллионов — это большие деньги… особенно сейчас, в разгар кризиса…

— Сколько у тебя жен? — вскричала Лика.

— Одна… — машинально признал Володарский, хотя и знал, что в такой ситуации нельзя ни в чем соглашаться с женой, нельзя играть по ее правилам.

Чтобы уменьшить вред от своего психологического просчета, он быстро проговорил:

— Расскажи подробно и точно — что именно произошло. Где тебя ограбили и где в это время был твой водитель? Почему он не предотвратил ограбление?

— Где ему положено быть? — Лика удивленно взглянула на мужа. — В машине, разумеется!

— А ты? Где была ты?

— Я была в магазине «Фермуар». Ты ведь разрешил мне что-нибудь себе подобрать…

И Лика подробно рассказала мужу о происшествии в ювелирном магазине. О том, как она мерила серьги, о том, как потом обнаружила подделку…

— Ты уверена, что их подменили в магазине? — осведомился муж, когда Лика замолчала.

— Конечно, уверена! Я надела серьги дома, утром, и нигде не снимала их, кроме магазина.

— Я же говорил… — начал было Володарский.

Его прервали бурные рыдания жены.

— Я так и знала… — прорвались сквозь рыдания слова. — Я так и знала, что ты мне ничем не поможешь! Я так и знала, что ты ко мне совершенно равнодушен! Я так любила эти серьги… неужели ты ничего не сделаешь, чтобы их вернуть?

— Сделаю, — мрачно проговорил Володарский, — в конце концов, нельзя махнуть рукой на пять миллионов! Мы не в таком положении… Я поеду в магазин и поговорю с директором. Только закончу совещание и поеду. Я тебе обещаю. А ты пока отправляйся… куда-нибудь. К парикмахеру, к косметологу…

— Что, я так плохо выгляжу? — Анжелика моментально перестала рыдать и бросилась к зеркалу. — Ну да, конечно! Просто ужасно! Но это нисколько меня не удивляет — после такого стресса… да еще такое черствое отношение…

Володарский тяжело вздохнул и возвел глаза к потолку.

— Ты прекрасно выглядишь, Анжелика, только оставь меня в покое! Мне нужно работать!

Наконец ему удалось выпроводить жену из офиса и завершить прерванное совещание. После этого он вызвал машину и отправился в магазин «Фермуар».

Войдя туда, он решительными шагами подошел к прилавку.

— Вам нужно подобрать подарок? Дорогой подарок близкому человеку? — бросилась к нему несчастная Агеева, на лице которой еще читались отчетливые следы перенесенного стресса. Директор Семен Исаевич метал громы и молнии, указал ей на дверь, но по зрелом размышлении оставил на работе. Наивная Агеева думала, что ее простили, на самом же деле директор просто решил какое-то время держать ее на глазах — мало ли как дело обернется.

— Нет, — прорычал Володарский, — мне нужно поговорить с вашим директором! Причем поговорить немедленно!

— Семен Исаевич! — пискнула продавщица.

И директор магазина тут же появился в зале. Должно быть, у него был очень острый слух. Или отличное чутье, особенно на приближающиеся неприятности.

Хотя какое тут чутье, когда и так все ясно — серьги княгини Рахметовой выйдут ему боком. И это еще мягко сказано.

Войдя в зал, он тут же узнал одного из самых богатых людей города и в то же время мужа скандальной клиентки.

— Эрнст Леонидович! — проговорил он с осторожным почтением. — Чем мы обязаны?

— Можно подумать, ты не знаешь! — процедил Володарский. — У вас тут мою жену обули на пять миллионов…

— О чем вы говорите! — Семен Исаевич слегка поморщился. — Во-первых, какие пять миллионов? А во‑вторых, мы тут совершенно ни при чем!

— Ее ограбили в вашем магазине — значит, вы очень даже при чем! Вы должны обеспечивать безопасность клиентов, а если вы этого не сделали — значит, несете полную ответственность!.. Ты хочешь, чтобы я вызвал полицию? Ты хочешь, чтобы я наехал на тебя по полной программе? Ты этого хочешь?

— Нет, этого я не хочу… — промямлил директор. — Я готов признать, что безопасность клиентов — наша зона ответственности, готов признать, что здесь есть часть нашей вины, но согласитесь, сумма, которую вы назвали, переходит всякие разумные границы…

— Ничего не переходит! Я купил эти серьги за пять миллионов — и я хочу вернуть эти деньги!

— Я вас умоляю! Вы могли заплатить за них хоть миллиард, если вам некуда девать деньги, но эти серьги не стоят такой суммы! Изумруды, конечно, очень хорошие, чистой воды, и работа первоклассная, но красная цена таким серьгам — миллион, можете спросить кого угодно! Больше за них никто не даст!

— Миллион? — поперхнулся Володарский. — Да ты понимаешь, что говоришь?

— Уж я-то хорошо понимаю! Я всю жизнь торгую камнями и знаю их цену!

— Но эти серьги имеют еще и историческую ценность! Они принадлежали этой знаменитой княгине… как ее…

— Рахметовой, — подсказал Семен.

— Вот-вот! И они изображены на картине! Этого… как его…

— Валентина Серова, — снова подсказал Семен Исаевич, — ну это, конечно, повышает их ценность, однако…

— Однако я чувствую, что с тобой бесполезно разговаривать. Чувствую, не понимаешь ты хорошего отношения, значит, будем действовать по-другому!

— Ну, я думаю, не в ваших интересах поднимать сейчас шум! — сказал Семен Исаевич, осторожно подбирая слова.

— Что ты сказал?! — загремел Володарский. — Ты еще мне будешь указывать, что делать?

— Как вы хотите, — теперь Семен Исаевич говорил твердо, — больше миллиона эти серьги не стоят.

— Миллион, значит? — Володарский смерил директора неприязненным взглядом. — Ну, ты сам назвал эту цифру. Чтобы через два дня у меня был миллион баксов! Иначе… иначе я задействую все свои возможности — а ты знаешь, что возможности у меня имеются, — и от твоего магазина не останется камня на камне! — Володарский оглядел магазин и плотоядно усмехнулся: — От него останутся голые стены и оборванные провода! Я подключу полицию, бандитов, прокуратуру, налоговую инспекцию — всех сразу! Или ты принесешь мне миллион — или можешь прямо сейчас закрываться! А для верности — сразу же повеситься. Имей в виду — в этом бизнесе тебе вообще не работать, уж я постараюсь! В этом бизнесе и в этом городе! В общем, хочешь жить — собирай миллион! Через два дня! Вот на этом самом месте!

Выдав эту тираду, Володарский щелкнул зубами, развернулся на пятках и вылетел из магазина.

Семен Исаевич проводил его взглядом.

Выступление Володарского произвело на него сильное впечатление. Особенно то, как он напоследок щелкнул зубами.

Мы уже отмечали, что Эрнст Володарский был чем-то похож на английского бульдога, а одной из отличительных черт этой породы является особое строение челюстей, известное как железная хватка. Если бульдог вцепляется во что-то или в кого-то своими челюстями — расцепить их можно разве что железным ломом.

Так что угрозу Володарского уничтожить магазин «Фермуар» и лично Семена Исаевича ни в коем случае нельзя считать пустым сотрясением воздуха. Если он обещает — он это сделает. От магазина действительно ничего не останется. А от него, Семена Исаевича, останутся рожки да ножки, как от того серого козлика. Учитывая все обстоятельства…

Однако…

Однако один момент в этом грозном выступлении удивил директора магазина. Володарский удивительно легко согласился принять в виде отступного миллион долларов. Конечно, это огромная сумма и Семену Исаевичу невозможно собрать ее за два дня. Но, зная Володарского, он не сомневался, что тот будет настаивать на максимальной сумме — на пяти миллионах. И даже если его аппетиты удастся немного умерить — это будет в результате долгой и ожесточенной торговли, угроз и постепенных взаимных уступок. Володарский же сам снизил сумму претензий. И назвал срок — два дня.

Семен Исаевич был прирожденным психологом, он понимал человеческую природу и из такого поворота событий сделал напрашивающийся вывод — Володарскому нужен этот миллион. Очень нужен. И именно через два дня, ни днем позже… Значит, у Володарского тоже неприятности…

Леня Марков, имеющий в узких кругах аристократическую кличку Маркиз, зарабатывал деньги весьма специфическим способом. Леня был мошенником. Причем, как сам он говорил без ложной скромности, мошенником высшей категории, экстра-класса. Больше того — мошенником всех времен и народов. Его остроумные операции вошли бы в Книгу рекордов Гиннесса, если бы те, кто составляет книгу, о них узнали. Но хоть они и много потеряли, узнать это было им не суждено. Как уже говорилось, Леня был широко известен в весьма узких кругах и всячески подчеркивал, что ему не нужна скандальная известность.

Правда, его боевая подруга Лола утверждала, что Ленька кривит душой, что на самом деле он тщеславный, самодовольный и самовлюбленный, как все мужчины, что он жаждет поклонения и почитания, только весьма тщательно это скрывает. Но она, Лола, прекрасно его изучила за без малого три года близкого знакомства и теперь видит его насквозь и еще на два метра под ним.

Справедливости ради следует отметить, что такое Лола говорила достаточно редко, только когда сердилась на своего компаньона. В остальное время они неплохо ладили.