— Ну да, деньги… — сказала Елена, — победитель получает миллион, ты разве забыла?

— Ах, деньги… — Маша вспомнила, что в подслушанном разговоре в кафе никакие деньги не фигурировали. Все ясно, Алина нарочно не сказала про них своему любовнику, чтобы он не наложил потом лапу. Хитра, нечего сказать… и неглупа, хоть с виду и не скажешь. Прикинула варианты и решила не рисковать своим благополучием. И получается, что правильно сделала.

— Вряд ли деньги понадобятся покойникам, — буркнула Маша.

— Слушай, ну что ты завелась? — Милена подошла ближе и говорила теперь не так сердито. — Ну, допустим, мы поверим, что ты не врешь, что ты и правда что-то там слышала и видела. А что, если это — инсценировка? Если нас проверяют, если это — очередной тест?

Маша и сама подумывала об этом, но после того как увидела двух покойников, уверилась, что все на самом деле.

— Говоришь, Павел в коридоре лежит задушенный? — говорила Милена. — А чего же его не спрятали? Не унесли куда-нибудь? Или Карина заснула мертвым сном? А если она притворяется? Ты, что ли, врач, чтобы смерть констатировать?

— Нет, не врач, — угрюмо бросила Маша, — но… я пульс проверила, пульса не было.

— Пульса не было? — захохотала Милена. — Ну, этот фокус в любом детективном фильме покажут! Чем-то там шею обмотают, что пульс не прощупывается!

— Точно, — неожиданно поддержала ее Марина, — они же тут профессионалы.

— А я о чем говорю? — обрадовалась Милена. — Теперь этот Павел, якобы его задушили. Он что — холодный был? Нет, конечно, якобы остыть не успел. А я тебе скажу, что просто полоску на шее нарисовали, а ты и поверила. И еще: говоришь, шли вооруженные люди, спецназовцы, и где они теперь? Отчего они за нами не идут?

— Ори громче, тогда придут, — разозлилась Маша. — В общем, так. Я ухожу из этой богадельни, а вы как хотите, решайте сами. Верите мне, не верите, мне все равно.

— Ты не можешь уйти, ты контракт подписала! — голос Милены зазвенел.

— Меньше народу — больше кислороду! — криво усмехнулась Маша. — У вас больше шансов миллион заработать! Кто со мной?

— Я, — Елена подошла к Маше. — Я хочу уйти отсюда, зря я все это затеяла, лучше бы не начинала. Страшно тут, если хоть часть из того, что ты говорила, правда, то и миллион не нужен.

— Миллион не нужен? — вдруг протянула Марина каким-то завывающим, ненатуральным голосом. — Ах тебе миллион не нужен? Ну, ясно, сама упакована по высшему классу, от скуки решила в шоу принять участие. Мужик тебя содержит, и чтобы ты на стенку не лезла, разрешил. Миллион так просто отбросила и пошла. Еще бы, зачем тебе деньги, ты только свистни — и все у тебя будет. И так уже есть, и всегда было. Знаю я таких, как ты, куколок балованных. Сначала родители на руках небось носили, потом к мужу на шею пересела. Живешь как в раю, ходишь как по облаку, знать не знаешь, что кругом совсем другая жизнь, и думаешь, что так всегда и будет.

— Это не так… — слабым голосом сказала Елена.

— Да что ты о жизни знаешь? — Марина наступала на нее. — Ты знаешь, как жить, когда нет денег не то что за квартиру, а и угол у бабки-алкоголички снять не на что? Когда поесть себе можешь позволить только один раз в день, и то не досыта? И никто не поможет, ни попросить, ни занять не у кого…

— Отстань от нее! — Маша решила вмешаться, видя, что Елена не боец. — Ты на голодающую не похожа, и на бомжиху тоже, нечего тут на жалость бить!

— На жа-алость? — расхохоталась Марина, и смех ее был такой злобный, что не хотелось слушать, хотелось заткнуть уши. — Ну, уж жалеть себя я никому не позволю! И милостыню просить не собираюсь! Сама возьму все, что надо!

Елена все отступала от нее назад и уперлась в стену, а Марина вдруг схватила ее за руку.

— И вали отсюда, дрянь! — прошипела она. — Не путайся под ногами! Зарабатывай деньги другим местом! А мне миллион нужен! Так что пускай тут хоть всех передушат-перережут, я не уйду.

— Отойди от нее! — Маша увидела, что Еленины глаза потемнели от боли. — Мы уходим, а вы как хотите!

Она схватила Елену за плечо и подтолкнула вперед, краем глаза следя за Мариной, как бы та не ударила в спину. Но Марина внезапно потеряла к ним интерес и отвернулась. Милена выглядела озабоченной, но удерживать их не стала.

— Не отставай! — бросила Маша Елене, когда они отошли на некоторое расстояние от тех двоих.

— Послушай, а ты что, так и собираешься идти? — Елена указала на Машины босые ноги.

— Черт! — только сейчас Маша сообразила, отчего ей так неудобно.

Как выскочила тогда, чтобы подслушать беседу тех двоих, так с тех пор и не была в своей комнате. Все из-за дурацких туфель, которые купила зачем-то, хотя они ей и не понравились совсем. Даже если бы они были у нее на ногах, как убегать на каблуках, они же стучат.

Вон у Елены на ногах мягкие мокасины, легко и удобно… И сумка у нее красивая… черт, Машина сумка тоже осталась в комнате! А в ней… ну, прежде всего там папка с документами, которые она должна была отвезти на завод в Металлопрокате. Кошелек и паспорт у нее в кармане жакета, и мобильник там же.

Это ее та же тетенька научила, командировочная. Клади, говорит, самые необходимые вещи поближе к себе, так, чтобы, во-первых, получше спрятать, а во-вторых, легко достать можно было. В командировках всякое может случиться, мало ли — проверка документов, ты начнешь в сумке рыться, только людей рассердишь. Они ведь тоже на работе, может, какого-то преступника ищут, а тут тетеха все дело затормозила. А сумку ведь в том же поезде всегда украсть могут, так что лучше держать важные вещи поближе к телу.

Так у Маши уже условный рефлекс выработался, спасибо той тетеньке за науку.

Значит, бог с ней, с сумкой, но идти босиком никак не получится. Что делать?

И тут же за поворотом послышались шаги, и Маша утянула свою спутницу в нишу ближайшей двери. Потом осторожно выглянула и увидела Эльвиру. Вид у помощницы Василия Андреевича был весьма помятый. Ну, еще бы, соскочила небось с постели, а тут такие новости. Волосы не прилегали к голове, а стояли дыбом, как у рассерженного ежа, глаза не накрашены и оттого казались маленькими, вот губы были, как всегда, плотно сжаты.

Черный костюм отсутствовал, вместо него на Эльвире были спортивные брюки и рубашка в крупную клетку, на ногах — тапочки. Ну да, эта зараза знала ведь, что женщин оставят на ночь, припасла небось заранее кое-что из одежды. Может, у нее обувью разжиться?

Одним прыжком Маша приблизилась к двери и прислушалась. За дверью была какая-то возня, вот что-то упало, Эльвира чертыхнулась, что-то передвинули… и Маша едва успела отскочить от двери, потому что та распахнулась, и Эльвира выскочила в коридор, волоча за собой объемистую сумку.

К счастью, она побежала не в ту сторону, где пряталась Елена, и быстро скрылась за поворотом. Маша успела придержать дверь, не дав ей захлопнуться.

Комната у Эльвиры была попросторней тех спален, где ночевали участницы шоу, но обставлена так же скудно. Был только стол, где, судя по всему, стоял раньше компьютер, валялись там какие-то карандаши и листки бумаги. Компьютер Эльвира, надо думать, взяла с собой, не решилась оставить.

На узкой койке, криво застеленной одеялом, валялись те самые спортивные брюки, а в стенном шкафу Маша нашла чемодан с теми же тапочками и пакетом грязного белья. И все, больше ничего интересного. Придется удовольствоваться тапочками, хорошо хоть они не домашние шлепанцы.

— Что это? — Елена робко заглянула в дверь, в руках у нее была флешка. — Я на пороге нашла…

— Давай сюда! — Маша в это время влезала в спортивные брюки. Тапочки оказались впору, у них с Эльвирой был один размер, хоть это хорошо. Она предпочла не заметить осуждения в глазах Елены — нехорошо, мол, брать чужое. Конечно, нехорошо, но, как говорит ее свекровь: «Тут уж не до жиру, быть бы живу…»

Маша свернула за угол и прибавила шагу. Елена едва поспевала за ней.

— Куда мы идем? — спросила она через минуту. — Ты знаешь, куда нужно идти?

— Примерно, — уклончиво ответила Маша.

Она почувствовала неловкость и добавила:

— Мы идем примерно в том направлении, откуда пришли вчера. Там должен был выход.

И тут коридор перед ними закончился, превратившись в тупик.

— И куда теперь? — спросила Елена, с надеждой глядя на Машу.

Маша хотела резко ответить ей — мол, я-то откуда знаю, но в последний момент удержалась от грубости. Она вспомнила, как Елена показывала фотографии своей дочки, и подумала, что сделает все, чтобы они снова увиделись…

Вот интересно, у нее ведь самой сын, а она о нем и не думает. Все потому, тут же поняла Маша, что, если с ней что-то случится, если она не вернется, Антошка не пропадет, у него есть отец и бабушка. Что уж перед собой притворяться, сын к ней и не привязан совсем. Они трое — семья, а Маша так, сбоку припека…

У Елены, надо думать, совсем другой случай, так что нужно ей к дочери добраться как можно скорее.

Но вот куда сейчас идти?

Она закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться.

И снова, как много раз до этого, оказалась в удивительном саду, в стеклянном саду своих видений.