— А вот это уже правильный вопрос! А нужно мне, Телепнев, чтобы ты записал парочку телефонных номеров и сообщил мне, когда эти номера активизируются. И кстати, передал мне их координаты. Со всей возможной точностью.
— Вы с ума сошли! Меня за это выгонят с работы!
— Ах, Телепнев, Телепнев! Ты так ничего и не понял! Тебе сейчас не о том нужно думать, чтобы не вылететь с работы, а о том, чтобы не попасть в очень неприятное место…
— О чем это вы?
— О зоне, Телепнев, о зоне!
— С чего это?
— Ты, кажется, забыл, что я знаю, где ты был две недели назад? Могу напомнить: ты был в гостинице «Пале Рояль»… и был ты там не один, а с неким Виталиком…
— Ну и что? У нас за это больше не сажают!
— А вот тут ты ошибаешься, Телепнев! Не сажают, если все происходило по взаимному согласию между двумя совершеннолетними людьми…
— У нас все и было по взаимному…
— Да, может быть, и по взаимному. Но только ты не учел, сколько лет твоему знакомому Виталику.
— Сколько? — в голосе прозвучал страх. — Он сказал, что ему девятнадцать…
— Так вот, Телепнев, он тебя обманул. Виталик, конечно, выглядит старше своих лет, но на самом деле ему всего семнадцать. А ты понимаешь, что это значит!
— Не может быть!
— Очень даже может!
— Что же теперь будет?
— Будет именно то, что я тебе сказал: ты запомнишь два телефонных номера и, как только любой из них или оба активизируются, сообщишь мне по третьему номеру, который тоже запомнишь. А еще сообщишь мне их координаты…
Ирина Лоскутова обладала природным чутьем на скандалы и неприятности. Причем неприятности исключительно чужие, от которых сама Ирина получала чистое, незамутненное удовольствие. Чужие неприятности подпитывали Лоскутову, как мультивитамины подпитывают ослабленного подростка.
Вот и в этот день у нее с самого утра было такое чувство, что сегодня непременно что-нибудь произойдет. У нее даже ноздри раздувались от предвкушения.
Где-то к середине рабочего дня это чувство стало настолько сильным, что Ирина не выдержала, ушла со своего рабочего места и ошивалась возле входа в офис. Она делала вид, что кокетничает с охранником Витасей, но на самом деле ждала.
И дождалась.
Дверь открылась, и в холл перед постом охраны вошла худощавая (по мнению Лоскутовой, костлявая) женщина средних лет (по мнению Лоскутовой, почти старуха).
У этой женщины были коротко стриженные черные волосы («ворона облезлая», — подумала Лоскутова), глаза сильно подведены («кошмар на улице Вязов»), узкие губы плотно сжаты и накрашены малиновой помадой («ужас, летящий на крыльях ночи»), одета она была в строгий черный костюм («отстой и убожество»). На плече у нее висела черная сумка, примерно такая, какие в старых фильмах носят офицеры на полевых учениях, кажется, называется планшет.
Однако по всему выходило, что именно эта женщина принесет в фирму долгожданные неприятности. Неприятности сквозили в ее мрачном, зловещем взгляде, неприятности трепетали на ее узких, как бритвенное лезвие, губах.
Лоскутова замерла в предвкушении.
Мрачная женщина подошла к Витасе и не успела еще ничего сказать, как тот выпалил, имитируя служебное рвение:
— Пропуск!
Женщина разлепила узкие губы, подведенные малиновой помадой, и произнесла скрипучим голосом:
— Полиция!
И в подтверждение своих слов раскрыла перед Витасиным лицом красную книжечку удостоверения. Раскрыть раскрыла, но в руки Витасику не дала, хоть он и потянулся взять.
— Поли-иция? — протянул Витася совсем другим тоном. — А что случилось-то?
— Я что, каждому хомяку докладывать буду? — отчеканила незнакомка, смерив Витасю неприязненным взглядом.
— Это почему хомяку? — обиженно пропыхтел Витася, подтягивая живот. — Это с какой стати хомяку? Я, между прочим, нахожусь при исполнении служебных обязанностей и не потерплю, чтобы всякие посторонние…
— Потерпишь! Вижу я твои обязанности! — Мрачная особа скользнула взглядом по Лоскутовой, и той показалось, что этот взгляд ее порезал на несколько неровных кусков. — Это я нахожусь при исполнении, а ты меня задерживаешь!
— А что я? Я ничего… я не задерживаю… особенно если при исполнении… — испуганно залепетал Витасик. — А что вам конкретно нужно?
— Мне конкретно нужен ваш начальник!
— А я вам сейчас покажу! — вылезла вперед Лоскутова. — Я вас сейчас к нему в кабинет провожу!
Ирина поняла, что перед ней возникла счастливая возможность узнать все из первых рук.
— Ну, проводи, — согласилась брюнетка, снова взглянув на Лоскутову, но уже с некоторым интересом.
Ирина провела нежданную гостью по коридорам фирмы, довела до кабинета начальника, но не ограничилась этим. Она привычным движением открыла дверь кабинета и вошла в него вместе с роковой брюнеткой, торжественно сообщив:
— Сергей Николаевич, к вам женщина из полиции!
Затем она закрыла дверь изнутри и встала около нее с таким видом, что ясно было — никакая сила ее с этого места не сдвинет.
— Из полиции? — Шеф удивленно и растерянно взглянул на мрачную незнакомку.
— Из полиции! — отчеканила та. — Капитан Свиристенко! — и открыла перед шефом свое удостоверение. Однако в руки не дала.
«Как и Витасику», — отметила Лоскутова.
— И что же вас привело в нашу скромную фирму? — осторожно осведомился шеф.
— Вот это, — брюнетка расстегнула свою огромную сумку и выложила на стол перед шефом довольно объемистую и слегка помятую стопку документов.
Лоскутова до хруста вытянула шею и сумела разглядеть на верхнем документе название их фирмы. Больше того — у нее возникло подозрение, что это — те самые документы, которые шеф хотел передать в Металлопрокат. Ей самой с трудом удалось отвертеться от этого поручения, и в итоге документы отдали Кочетовой.
Этой тюхе и мямле Кочетовой, о чем Лоскутова вспомнила сейчас не без удовольствия, поскольку, для того чтобы отвертеться от командировки, ей пришлось приложить максимум усилий.
— Это ведь ваше? — осведомилась брюнетка.
— Да… как будто наше… — неуверенно протянул шеф, перебирая документы.
Неуверенность в его голосе была не оттого, что он сомневался, его ли фирме принадлежат эти документы, а оттого, что он лихорадочно соображал, как они могли попасть в полицию и чем этот неприятный факт лично ему угрожает.
— А как они у вас оказались? — спросил он наконец.
— Вообще-то я не должна сообщать посторонним детали следствия, — проскрипела брюнетка.
— Разве я посторонний? — вклинился шеф. — Вы же ко мне пришли с вопросами…
— Дайте договорить! Вообще-то я не должна, но поскольку в данном случае речь идет об установлении важных для следствия фактов, я, так и быть, сообщу…
Лоскутова в этот момент решала две архиважные задачи: во-первых, стать как можно незаметнее, чтобы эта чернявая зараза забыла о ее существовании и не выставила из кабинета в самый интересный момент, и, во-вторых, чтобы не пропустить ни одного ее слова.
— Сегодня ночью в зоне отчуждения железной дороги обнаружен неопознанный труп. Документов при нем не обнаружено, но найдены вот эти бумаги, так что у следствия возникло предположение, что вы можете помочь с установлением личности…
— Труп?! — в один голос выпалили шеф и Лоскутова.
Похоже, что брюнетка только сейчас осознала, что Ирина находится в кабинете, и повернулась к ней. Выражение ее лица не обещало ничего хорошего, и поэтому Лоскутова торопливо заговорила, пока ее не выставили за дверь:
— Я, я вам могу помочь с установлением личности! Это наверняка Мария Кочетова.
— Кочетова?! — переспросил шеф, и на лбу у него нарисовались морщины.
— Ну да, конечно, Кочетова! Ведь вы ее вчера с этими документами отправили в командировку, в Металлопрокат…
— При чем тут я? — поморщился шеф. — Я тут совершенно ни при чем! Командировка была заранее запланирована…
— Постойте! — перебила его полицейская брюнетка. — Мне эти ваши проблемы неинтересны. Мне интересно другое. Значит, неопознанный труп — это ваша сотрудница Мария Кочетова… сообщите мне ее адрес, телефон и прочие личные данные. Мне нужно связаться с ее близкими для… для опознания и прочих процедур.
— Это вам нужно к Антонине Ивановне, — затараторила Лоскутова, — она вообще-то бухгалтер, но кадрами тоже занимается, потому что у нас фирма небольшая и отдельного кадровика нет, так что у нее все личные данные есть…
Шеф поморщился — ему не нравилось, что Лоскутова всюду лезет и перебивает его, и вообще слишком много говорит, но в то же время хотелось как можно скорее отделаться от полицейской капитанши.
— Да, верно, вам нужно к Антонине Ивановне, — подтвердил он. — Лоскутова, проводи даму… извиняюсь, капитана!
Таким образом, он избавлялся сразу и от полицейской брюнетки, и от настырной Лоскутовой.
В этом его интересы совпадали с интересами Ирины. Она оставалась в центре событий.
Проводив мрачную брюнетку к бухгалтеру и убедившись, что та записала координаты Кочетовой, Ирина побежала по комнатам, распространяя сенсационную новость.
Через полчаса весь коллектив фирмы точно установил, что Мария Кочетова пыталась продать доверенные ей шефом секретные и наиважнейшие документы конкурентам, но при обмене этих документов на деньги что-то пошло не так, и конкуренты выбросили Марию из поезда на полном ходу.
Распрощавшись с Еленой и оставив ее на попечение толковой тетки, Маша отправилась к себе домой. Она вспомнила, что свекровь собиралась поехать с Антоном к своей родне, надеялась, что муж уже ушел на работу и дома никого нет, так что можно будет привести себя в порядок и хоть немного отдохнуть после ужасной ночи.
Конец ознакомительного фрагмента