Камера сместилась, показав трехметровый бетонный забор, над которым с трудом можно было разглядеть красную черепичную крышу коттеджа. Дальше забора репортеров, по-видимому, не пустили. И правильно сделали.

Но бойкая девица не сильно расстроилась.

— Мы сумели поговорить с охранником коттеджного поселка…

На этот раз на экране появился мордатый дядька лет пятидесяти с излишне бодрым румянцем, доказывающим склонность охранника к крепким напиткам. У теток внизу сосед дядя Витя такой же румянец имеет. Только он постарше охранника будет. Вечно у тети Нюси по утрам на опохмелку денег просит. Тетю Мусю он побаивается, а Нюся у нас жалостливая.

— Что вы можете рассказать нашим слушателям и зрителям о сегодняшнем трагическом происшествии? — тараторила за кадром корреспондентка.

— А что тут рассказывать? — ответил охранник, явно довольный тем, что оказался в центре внимания. — Аня у него экономкой работает, так ее как раз не было, к племяннице она уехала в Приморск. У племянницы дочка родилась, так Аня к ней ездит…

— Значит, Кулаков был в доме один? — уточнила настырная журналистка.

— Почему один? Ничего не один! — возразил охранник. — Паллна у него была.

— Кто?!

— Известно кто — Валентина Паллна! Всю, значит, ночь она у него была…

— Это кто же — подруга покойного?

— Ну, насчет этого не скажу, чего не знаю, того не знаю. Вообще-то она у него в фирме работает. Вроде замша…

— Что? Какая замша?

— Ну, это не та замша, из которой сапоги, а как бы зам, только женского рода.

— Ага, значит, эта Валентина Павловна сотрудница Кулакова, и она провела в его коттедже всю ночь?

— А я что говорю? Вот что они там делали — я конкретно сказать не могу, но она как с вечера приехала, так и не уезжала. И машина ее тут стояла…

Камера опять переместилась, и я увидела машину.

Это была красивая темно-синяя машина.

Очень знакомая машина.

Именно на такой машине добрая женщина довезла меня до города, до дома теток… Я, конечно, номер не запомнила, ни к чему было, но машину узнала.

Значит, хозяйку машины зовут Валентина Павловна. И этот хмырь с красным носом утверждает, что она провела у владельца компании… как его там… в общем, у убитого, всю ночь. Врет и не краснеет, уезжала она из этого «Голубого ручья», до города почти доехала, меня подвезла. Спит на посту охранник, гнать его надо!

Девица между тем проявила настойчивость и спросила охранника твердо:

— То есть вы категорически утверждаете, что Валентина Павловна Трескова всю ночь провела в этом доме?

— А ты чего меня допрашиваешь? — окрысился вдруг охранник. — Я к тебе по доброй воле подошел, хотел сказать, как оно все было… У меня такой привычки нету, чтобы врать. И на посту спать тоже привычки нету. У нас с этим строго. А если ты мне не веришь, то камера возле шлагбаума есть, там, на выезде из поселка. Она врать не станет и показывает, что машина Паллны никуда не выезжала. Вот Анна вернулась два часа назад, это зафиксировано.

Тут камера снова переключилась на бойкую девицу.

— Как установлено, — она сыпала слова горохом, — вернувшаяся экономка Анна Василькова нашла своего хозяина мертвым. Подробности пока неизвестны, но источник в районной полиции сообщил, что смерть, несомненно, насильственная. Полиция подозревает в преступлении гражданку Трескову…

Тут камера переместилась на ворота коттеджа, которые как раз в это время открылись, из них вывели женщину в наручниках, ее сопровождали трое полицейских.

Да, если и были у меня сомнения, то теперь они полностью отпали. Потому что я узнала эту женщину. Это она подвезла меня до подъезда дома теток.

И она ответила на телефонный звонок некой Ани, всполошилась и поехала обратно, надо думать, к Евгению Кулакову.

Но как же такое может быть? Ведь камера показала, что ее машина никуда не выезжала из поселка! А я свидетель… хотя вот какой я свидетель? Если я явлюсь в полицию, там со мной и разговаривать не станут! Кто такая, спросят, откуда ехала, как там на дороге оказалась? А мне и ответить нечего, потому что сама ничего не понимаю. Несерьезный из меня свидетель, вот что.

Я выключила телевизор, но на сердце скребли кошки. Человек мне помог, а я вот…

И тут мобильник заиграл знакомую мелодию, это я когда-то записала ее для Андрея. Ну что, надо ответить, решила я, вспомнив про сумку, пропуск и остальные вещи.

— Я слушаю, — как можно холоднее сказала я в трубку.

На том конце сосредоточенно молчали, только слышалось неуверенное сопение. Что-то удержало меня от немедленного скандала, то есть ясно что — собственные вещи. Вот получу все назад, тогда и выскажу все этому козлу.

— Лида… — наконец прорезался робкий, какой-то блеющий голос, — как я рад, что ты взяла трубку…

Машинально я отметила, что в его голосе нет особой радости. То есть, по идее, это я должна была ему звонить, чтобы получить свои вещи, а он бы еще выделывался и говорил, что ему некогда, и чтобы я позвонила завтра или послезавтра, и что привезти вещи он никак не может, то есть я должна приехать к нему на работу, а после тащиться домой с тяжеленной сумкой наперевес.

Опять-таки мысли о собственных вещах удержали меня от немедленного желания заорать, послать этого мерзавца подальше и бросить трубку.

— Я слушаю, — повторила я, потому что молчание наше явно затягивалось.

То есть он, очевидно, ждал, что сейчас я начну ругаться последними словами. Но не дождался и заговорил блеющим голосом:

— Понимаешь, Лида, случилась такая вещь… в общем, у меня угнали машину.

«Так тебе и надо», — подумала я мстительно, но не дала словам сорваться с языка.

— Угнали машину? И когда же?

— Ну… это так…

Вот скажу вам сразу, знакомы мы почти год, встречаемся больше полугода, но ни разу не слышала я от него такого невразумительного мычания, блеянья, беканья и меканья. Просто не человек, а какое-то парнокопытное!

— Вот что, дорогой мой, — сказала я твердо, — или ты говоришь четко и подробно, что случилось, или я отсоединяюсь и больше не отвечаю ни на звонки, ни на сообщения.

Он удивленно замолчал, очевидно, раньше и для меня такое поведение было нехарактерно. Что ж, жизнь всему научит!

Не стану передавать в подробностях все, что мне удалось вытащить из моего бывшего любимого мужчины буквально клещами. Запинаясь и увиливая, он все же сообщил мне, что его опоила, обокрала, увела машину и бросила на дороге какая-то деревенская швабра!

Нет, ну как вам это понравится, а? Меня он высадил ночью на пустой дороге, а какую-то… какую-то… нет, слова-то у меня есть, но не могу их тут привести. К тому же тетя Нюся с детства очень трепетно относилась к моей разговорной речи и очень расстраивалась, если я употребляла ненормативную лексику. Она говорила, что, услышав такое от молодой девушки, ни один приличный мужчина не станет иметь с ней дела. Помню, я ей говорила, что сейчас все так разговаривают. Не все, твердо отвечала она.

В общем, к консенсусу мы так и не пришли, но ради нее я стараюсь ненормативной лексики не употреблять.

Сейчас я стиснула зубы и мысленно посчитала до десяти, тетя Муся в свое время утверждала, что ей такое средство помогало, если какой-нибудь сильно нервный больной попадется. Мне, однако, не помогло, потому что, пока считала, до меня дошло, что вместе с его машиной пропали мои вещи: платье вечернее, туфли почти новые, очень хорошие, белье дорогое и далее смотри по тексту.

И кто такое выдержит?

И я набрала уже воздуху, чтобы заорать, но тут вошла тетя Нюся. Она что-то напевала, и было у нее такое счастливое лицо, что я сдержалась только из-за нее. Тетка очень не любит, когда ругаются и кричат даже без матерных выражений. Она может заплакать и будет потом долго переживать и расстраиваться, иногда у нее даже температура поднимается. Еще не хватало, чтобы она заболела из-за этого козла!

Козел же, обрадовавшись моему молчанию, довольно бодро продолжал, что он уже заявил в полицию об угоне, а там сказали, что нужно ехать в местное отделение, чтобы зафиксировать угон, и что непременно нужны свидетели, что машина действительно была в такое-то время на той дороге.

— Так что ты от меня-то хочешь? — спросила я хриплым от злости голосом.

Он хочет, чтобы я поехала с ним и подтвердила…

— Подтвердила что? — перебила я, потеряв терпение. — Если бы я была с тобой в машине, то ты не подсадил бы ту девку, так что мне подтверждать, что ты меня бросил на дороге?

Он промямлил что-то насчет подтверждения того факта, что я была с ним на базе.

Тетя Нюся вышла, и я все-таки собралась заорать, но вспомнила про пропуск. В самом деле, даже если его машину все же найдут (что маловероятно), то уж моего барахла там точно не будет.

Вещи хорошие, та девка толкнет их знакомым по дешевке. И если этому козлу, моему бывшему… и так далее, со временем выплатят какую-то страховку, то я, естественно, могу проститься с дорогой новой сумкой. И с пропуском.

Вот с ним точно будут проблемы. Пропуск с печатью и фотографией, не паспорт, слава богу, но все-таки документ. Так что вполне возможно, что ушлая девица как-нибудь его использует.