— Гад какой! — энергично высказалась тетя Муся.

— Ну как же так… может, ты чего-то не поняла… — жалобно забормотала тетя Нюся, — может быть, он не хотел ничего плохого… может быть, он…

Очевидно, ей трудно было расстаться с мыслью о нашей с Андреем скорой свадьбе, о кольце и белом платье, и о младенце, который вскоре у нас появится. Она ужасно хочет внука, говорит, что будет вязать ему одежду и покупать игрушки.

Как вы уже поняли, своих детей у теток нет, поэтому всю нежность они вложили в меня. Была еще моя мать, их двоюродная непутевая сестра, которая родила меня… от законного мужа, не подумайте плохого, но муж этот оказался таким козлом, что не нашел ничего лучше, чем разбиться на машине, когда мне было два года.

Говорю это со всей ответственностью, поскольку знаю эту историю досконально, много раз слышала. Мать родила меня в девятнадцать лет, а забеременела в восемнадцать от своего бывшего одноклассника. И к тому же поняла это слишком поздно, когда его уже призвали в армию. Пришлось ехать к нему в часть и просить, чтобы отпустили его в отпуск, чтобы расписаться.

Они расписались, даже фотография есть, где мать в белом платье, и живот еще не совсем виден, потом муженек ее отбыл по месту службы. А когда вернулся через полтора года, то оказалось, что ему до фени и жена, и дочка. Ему хочется гулять, встречаться с приятелями и совершенно не хочется семьи. Тем более что родители его были против женитьбы, они вообще мою мать невзлюбили еще с самой школы. В чем уж там было дело, я не знаю и знать не хочу.

Короче, мои родители продержались недолго, начались скандалы, папочка уходил, потом возвращался, потом мать его выгоняла… я, разумеется, этого не помню по причине малолетства. И как-то после очередной пьянки они ехали с друзьями с чьей-то дачи. И врезались в грузовик, перевозящий молоко. Кто уж там был виноват, я не знаю, но водитель машины попал в больницу и выжил, а мой отец, который сидел рядом, на месте смертника, как его называют, там на месте и погиб. Что характерно, водитель молоковоза успел выпрыгнуть и не получил ни царапины.

Родители отца не нашли ничего лучше, чем обвинить во всем мою мать, так что помощи от них она не дождалась.

Тогда за дело взялись тетки. Но характер у моей матери горячий, и если честно, то ума немного.

В общем, тетки, конечно, могут завоспитывать человека до белого каления, знаю по себе, но все-таки я вечно у них торчала, пока мать пыталась устроить свою личную жизнь.

Удалось ей это с третьего раза, подвернулся отставной военный, с которым она наконец сочеталась законным браком и отбыла в далекий город, откуда он родом.

Квартира у нас с ней была двухкомнатная хрущоба, так что делить жилплощадь там было никак нельзя. Мать продала квартиру и взяла все деньги, а тетки обещали меня не бросать.

И не бросили. Сначала я жила с ними, а потом переехала в квартиру тети Нюси. Ой, тетя Нюся же была замужем! Недолго, правда, но за директором ювелирного магазина. Крупный такой был дядька, намного ее старше. Он потом вернулся обратно к первой жене и трем детям, а тете Нюсе оставил кооперативную однокомнатную квартиру, в которую она пустила меня жить. Хотела вообще на меня переписать, но передумала и сказала, что сделает это только после моей свадьбы.

Вот в этой квартире я и живу.

— Вот так все и было… — закончила я рассказ про тракториста и про заправку, — а больше я ничего не помню. Очнулась там сзади в сарае, помылась в туалете, да и пошла к шоссе. А там уж меня одна добрая женщина подобрала и до дома вашего довезла, спасибо ей, конечно, огромное.

— Странно все как-то… — протянула тетя Муся, пристально глядя на меня, вот так и знала, что с ней будут проблемы, мою тетку на кривой козе не объедешь.

— Говоришь, ногу натерла еще той ночью, когда он тебя на дороге бросил?

— Ну да, там дорога такая старая, а я в босоножках новых… понятно, стерла…

— Говорила я тебе… — начала тетя Нюся.

— Подожди! — Тетя Муся потрогала мою ногу. — Если бы ты два дня рану антисептиком не обрабатывала, то уж теперь такое воспаление бы пошло… Нога распухла бы здорово, гною много, сейчас ведь лето, а летом все быстро происходит.

— Ну не знаю, — я отвела глаза, — что помню, то и говорю.

— Что ты к ней пристала! — поддержала меня тетя Нюся. — Видишь же, что у нее стресс! Вот отдохнет она, полежит, придет в себя — и все тогда вспомнит.

Она принесла мне вторую подушку и плед.

— Ты поспи, а я пока одежду твою постираю. Курточка чья?

— Да не знаю, — с тоской ответила я, вспомнив узкое лицо и волчьи глаза того типа, у которого я, как ни крути, а куртку украла. И вот что теперь делать? Не хочется мне снова с ним встречаться. Ладно, как-нибудь обойдется.

— Ой, а это что? — Тетя Нюся вытряхнула из кармана брюк карамельку в голубом фантике.

— Конфета… ой, «Мечта», моя любимая!

И не успела я дернуться, как тетка развернула конфету и сунула ее в рот.

— Вкусно, как раньше… — Она мечтательно закрыла глаза.

«Еще бы не как раньше, — мрачно подумала я, — когда этой конфете больше тридцати лет небось…»

От этой мысли мне стало нехорошо, потому что я явственно вспомнила того типа, что сунул мне конфету. Просто как живой перед глазами стоит, и голос в ушах звучит. И если мне все это приснилось, то откуда тогда взялась в кармане конфета, хотелось бы знать…

Впрочем, сейчас мне ничего не хотелось, кроме того, чтобы хоть немного поспать. Вот так лечь поудобнее, на мягком теткином диване, завернуться в плед и проспать до вечера. А завтра… завтра подумать, что делать. Ноге моей явно станет получше, уж я знаю свою тетку, ее все микробы боятся, и заживают все раны у меня быстро, после того как она обработает.

Тут я вспомнила, что сегодня не суббота, а понедельник, а стало быть, мне полагается быть на работе. А я мало того что не пришла, так еще и никого не предупредила.

Ну, это-то просто, и я написала офис-менеджеру Варваре, что поранила ногу, что на нее просто ступить нельзя, так что отлежусь пока дома, а завтра выйду.

Варька, конечно, не поверит про ногу, она подумает, что мы с Андреем остались еще на день на базе отдыха. Черт, как противно вспоминать про эту базу и вообще про то, что было ночью… А все из-за моего любимого мужчины, хоть бы не видеть его сто лет! Может, вообще внести его номер в черный список?

Тут до меня дошло, что в машине Андрея остались мои вещи. Платье, между прочим, вечернее, туфли почти новые, ну про белье и разные всякие мелочи я уж не говорю, хотя белье тоже взяла дорогое, дура я этакая. И самое главное: сумка!

Совершенно новая, купленная в дорогом магазине (со скидкой, разумеется), которую я сама себе подарила на день рождения, все-таки тридцать лет, круглая дата и все такое.

Начальник премию выписал, у тети Нюси попросила, сказала, что взаймы, но она только рукой махнула — бери уж в подарок, раз у тебя такая дата. Ну уж нет, сумку я этому гаду не оставлю!

К тому же там кошелек, косметика дорогая и… пропуск! Вот именно, там, в сумке, пропуск на работу. А как же иначе, если я прямо в пятницу после работы поехала на эту базу, чтоб она сгорела совсем, но, кажется, про это я уже говорила.

Наш офис находится в крупном бизнес-центре, и начальник по безопасности просто помешан на этой самой безопасности. Можно подумать, что не бизнес-центр, а сверхсекретный объект какой-то.

Короче, пропуска у нас с печатями и фотографией, так что если потеряешь, то замучаешься потом новый получать. Сколько объяснительных записок напишешь, у нас Светка Якина как-то теряла пропуск, так до того довели, что хотела вообще увольняться.

Значит волей-неволей, а придется мне с Андреем как-то пересечься, чтобы вещи забрать. И на этом все, наши контакты закончатся. Видеть его не могу!

И я взбила подушку и улеглась поудобнее, чтобы поспать.

Однако сон почему-то не шел.

Перед глазами стояли бетонные плиты, сквозь которые прорастала не трава, а противные серые сорняки, жесткие, как колючая проволока. И я иду по этим плитам босиком, стараясь не наступать на сорняки, а они вылезают из щелей, извиваясь, как змеи…

Нет, такой сон мне не нужен!

Я открыла глаза, потом села и убедилась, что больше не засну. Однако вставать не хотелось, и от нечего делать я включила телевизор.

Там шли новости, корреспондентка, разбитная круглолицая деваха с румянцем во всю щеку, радостно вещала в микрофон:

— В коттеджном поселке «Голубой ручей», расположенном неподалеку от райцентра Мелихово, случилось трагическое событие…

Я уже хотела переключить программу, но название «Мелихово» привлекло мое внимание.

Именно это название произнесла женщина, которая привезла меня в город, во время телефонного разговора.

Что-то у нее было с этим Мелиховым, то ли она оттуда ехала, то ли снова туда поехала…

Я прислушалась.

— Как говорится, богатые тоже плачут, — продолжала деваха таким оживленным тоном, как будто рассказывала о празднике, — и не только плачут, но даже умирают! Итак, сегодня ночью в своем коттедже был убит генеральный директор ООО «Сапфир» Евгений Кулаков. Вот коттедж убитого…