— Нам она не нужна точно, — задумчиво протянул я, пытаясь представить, чем он может еще меня удивить.

К сожалению, мне это не удалось. Так сложилось, что он был едва ли не единственным, кому я мог доверять, но это не значило, что я когда-нибудь откровенничал с ним. Как и он со мной. Просто было понимание: если ему потребуется моя помощь, я безоговорочно пойду за ним, насколько бы сомнительным ни казался мне результат. Столь же слепо и я мог полагаться на него.

Но когда дело касалось более личного… Я отвел взгляд, чтобы он ненароком не догадался, какое открытие мне пришлось только что сделать. Не было у меня ничего личного, пока в моей жизни не появилась Талина. Были женщины. Много… мало… не в этом суть. Ни одна из них не затрагивала ту часть моей сущности, которая отвечала за сердце. Даже матери моих сыновей.

Не удалось это и детям. Для них я был скорее наставником, чем отцом.

Думаю, история Аранара мало чем отличалась от моей.

— Им — тоже, — с какой-то внутренней уверенностью произнес он, вновь давая мне повод задуматься над тем, как мало я о нем знаю.

— Твои слова доказывают, — осторожно начал я, не желая ненароком придать сказанному двоякий смысл, — что тебе известно об их желаниях больше, чем кому-либо из князей.

Он без малейших колебаний выдержал мой напряженный взгляд. И… кивнул, когда я закончил говорить.

— Или месть, или… — пауза была слишком короткой, но мне ее хватило, чтобы предугадать продолжение. Он был прав, дар клана начал оказывать на меня свое влияние. Даже в этом. — Или, — повторил он, словно смакуя нектар вараньи, — свобода.

— Проклятие не снять, — произнес раньше, чем сообразил: я повторяю то, что в детстве слышал от отца. Сам я этим вопросом никогда не интересовался. — Ты знаешь как?

Его усмешка была грустной.

— Мне лишь известно, кто об этом точно знает.

Бокал, который держал, ожег ладонь, словно это я, а не он был огненным. Тяжелые шторы хлопнули, вскинулось пламя в камине, всполохом осветив комнату.

— Ты немедленно покинешь крепость…

Договорить он мне не дал.

— Я здесь лишь для того, чтобы предостеречь. — Как ни странно, его голос отрезвил меня мгновенно. Желай он зла Талине, не пришел бы сюда, не признался. — Узнал я, могут узнать и другие. И тогда твоя жена будет в опасности.

— Ты уверен в том, что сказал? — У меня не было сомнений. У меня была надежда.

— Да. Как уверен и в другом. — Он отвернулся от меня и направился к креслу, в котором недавно сидел. — Вряд ли она догадывается о тех знаниях, которыми обладает.

В его словах был смысл. Достаточно было отказаться от слепой веры, как все становилось очевидным. Любое заклинание, каким бы могущественным оно ни казалось, может быть разрушено. Это заложено в нем самом, а не в той силе, которая заставляет его действовать.

Следующий же шаг был еще более простым. На Лерикане наследство вакирэ было доступно лишь лери Арлаков.

Мой судорожный вздох заставил его оглянуться. Теперь его улыбка была сочувственной.

— Теперь ты понял, почему Хатар и Шумелу позволили Джангашу оскорбить нимеру?

Я видел эту ситуацию несколько иначе, но не стал спорить с Аранаром. Просто запомнил, что мое мнение не совпадает с его. Как ни странно, но именно его и Тамирана я прочил на роли кукловодов. В свете новых данных это выглядело весьма подозрительно.

— Хотели проверить, насколько она сильна. — Тем не менее я ответил на его вопрос. Доверял я ему сотни лет, один день не мог изменить этого.

— Надеюсь, я ошибаюсь. — От меня не ускользнул его задумчивый взгляд в сторону стола. Уж если воплощенный с таким вожделением смотрел на человеческую пищу… — Но я предпочитаю преувеличить опасность, чем оказаться к ней неготовым.

Он принял у меня тарелку с закусками, поставил на широкий подлокотник кресла.

Тишину нарушал лишь треск угольков да ветви дерева, которые бились в окно под порывами ветра. Взбудораженная мною стихия не желала так быстро успокаиваться.

Жаль, молчал он недолго.

— Я слышал, лери открыла запасы клана.

Мой ответ ему не требовался, но я кивнул, подтверждая информацию. Я знал, что она довольно быстро выйдет за крепостные стены, но не хотел думать о том, что среди принятых наймитов будут и его соглядатаи.

— Вольные поднимут цену, если будете закупать провиант у них.

Я опять кивнул, это было тоже из разряда очевидного.

— Я могу выступить посредником.

А вот этого я не ожидал.

— Хочешь помочь?

Моего шутливого тона он не принял.

— Изгнание Талины не только твоя вина, ни один из нас не усомнился в ее предательстве. Твою помощь она приняла, от моей же откажется. Поэтому я предлагаю ее тебе.

Он был непрост, князь огненных, я об этом не забывал никогда. И лишь наше прошлое заставляло меня игнорировать этот факт. До этого мгновения мне удавалось это делать. Но теперь…

Не желая того, я задавался вопросом: настолько ли бескорыстно его предложение, как звучит? Слишком многое он мог предположить, получив мой ответ. Слишком о многом догадаться.

Будь я главой клана Дираков, не сомневался бы, как поступить. Доверие нам досталось дорогой ценой, чтобы так легко от него отказаться. Но я отвечал за другой клан. Ее.

— Я не пойду против воли Талины, — с сожалением произнес я. Искренним сожалением. — Если она тебе откажет, я с ней соглашусь.

Мы разошлись уже перед рассветом. Говорили о многом, но больше не касались тем, которые оказались непростыми для нас обоих. Не знаю, подводил ли он итоги этой встречи, входя в гостевые покои, или думал только об отдыхе, но я, возвращаясь к себе, испытывал лишь горечь. В супружеском крыле мое присутствие все еще было нежеланным.

Часть вторая

Пыльные дороги прошлого

Глава 1

Талина

Полная луна смотрела в раскрытое окно, звала, манила, предупреждала.

Я не помнила, как мы вернулись в крепость, не ощутила, когда сон увлек за собой в страну грез. Наверное, это было к лучшему. Говорить с Эриаром о том, что произошло в храме, я была не готова. Слишком много чувств, слишком много непонятного, что осталось комом в груди и… странными предчувствиями.

Мне было тревожно. Тоска, бессилие, невозможность ничего изменить…

Я проснулась среди ночи, понимая, что эта комната, Самар’Ин, весь этот мир стали моей клеткой. Сердце заполошенно билось, хотелось куда-то бежать, плакать… Стоило признать, что в самые трудные времена я не позволяла слабости взять над собой верх. Теперь же…

Накинув халат, я вышла на балкон. Мне не повезло, ночь была безветренной. Плотный воздух, до краев наполненный напряжением, не давал вздохнуть, туманил разум.

Это было как наваждение. Наваждение, в котором я теряла себя. Находиться здесь я больше не могла, мне было слишком тесно.

Переодеться было делом нескольких минут. Первый попавшийся под руку наряд оказался девичьим. Странное совпадение с тем смятением, которое я испытывала.

В ту ночь я тоже не спала.

Чтобы не тревожить стражу, я покинула покои по внутренним путям. Всего несколько шагов — и я вышла на террасе, лестница с которой вела в парк. Мое любимое место в те годы, когда самым большим разочарованием в жизни был отказ родителей взять нас с Кассире с собой на ярмарку в Вольные земли.

Как же давно это было! И было ли?!

Каменные дорожки, шершавые стволы деревьев, узор из лунного света в переплетении ветвей. Так все знакомо и… забыто.

— Лери Талина?

Шагов я не слышала. Наверное, их заглушали звуки воды, бьющейся о мраморное ложе — я как раз вышла на перекрестье аллей, к фонтану.

Я знала, что мне нечего бояться, мой дар берег меня. Но я испугалась, мгновенно узнав голос.

— Канн Локар?

Он так и остался стоять в густом сумраке, недоступный моему взору.

Не желал смущать? Не хотел, чтобы нас случайно увидели вдвоем?

— Вам стоит вернуться в свои покои. Уже поздно…

Недосказанность повисла липкой паутиной. Как в ту ночь, когда он пришел в мою камеру, предложив бежать.

Знал ли об этом Эриар? Догадывался ли, что его соратник, самый близкий из тех, кому не просто доверяют — даже не задаются этим вопросом, готов был пойти против его воли, открыто предать?

Думаю, ему об этом было известно. Иначе Локара просто не было бы здесь.

— Я не могу… — признание вырвалось помимо моего желания.

В чем?! В том, что он оказался прав и изгнание изменило меня до неузнаваемости? Или в том, что я вновь сделала неправильный выбор между ответственностью и собственной жизнью?

Он говорил, что сумеет доказать мою невиновность, но я не поверила. Он говорил, что его любовь ко мне сильнее ненависти тех, кто очернил мое имя, но я не слушала. Он говорил… Но я только молчала в ответ. Сломленная, беспомощная, озлобленная.

— Я провожу вас, лери. Князь Эриар скоро вернется в покои, ни к чему ему знать о вашем отсутствии.

Возразить я не успела, плащ опустился мне на плечи (странно, но я только теперь ощутила, как меня колотит… не от холода), а он шагнул из мрака на освещенную лунным светом тропинку.

Спорить с ним не имело смысла. Не сейчас, когда в моем сердце стонало неразделенное одиночество, не тогда, когда я готова была кинуться в объятия любого, кто согласится согреть и утешить.

Я имела право на консорта, а не на чужую боль, которую могла причинить, не разобравшись в самой себе.

Он довел меня до лестницы, остановился. Похоже, увидел меня, когда я еще спускалась. Оставался лишь один вопрос: как оказался в парке? Или просто знал, что рано или поздно я приду сюда?

Странно, но в этот миг проблемы с советом мне казались далекими и незначительными.

— Благодарю вас, канн Локар. — Вежливость была той броней, которая помогала сохранить самообладание. — Удивительно, что мы встретились только сегодня.

— У вас хватало забот, лери Талина, — произнес он равнодушно. Принял плащ, который я ему подала, но надевать не стал. Так и стоял, не шевелясь, пока я не поднялась наверх. Я уже собиралась активировать портал, когда до меня донеслось: — Я всегда рядом.

Слишком тихое, чтобы поверить. Слишком четкое, чтобы усомниться.

Вошла я в гостиную, словно в тумане. Прошлое, настоящее, все перепуталось, смешалось в диком водовороте недомолвок, несбывшихся надежд, чужих лиц.

Всего десять дней назад я вернулась на Лерикан, а уже успела понять, что возвращаться мне было некуда. За те двадцать лет я успела вычеркнуть этот мир из своей жизни. И когда думала о нем, когда мечтала о том, как войду в храмовый зал, своим присутствием предъявляя князьям обвинения, я не могла предположить, что ошибаюсь. Именно там, на Земле, был дом, который меня принял.

Не знаю как, но мне удалось добраться до спальни, ничего не уронив и не разбив. Слезы застилали глаза, комок в горле опять не давал дышать. И лишь понимание, что мне не на кого рассчитывать, кроме самой себя, не позволяло сорваться на крик, забиться в рыданиях.

Я была лери Арлаков, я должна, я давала клятву… Пустые слова.

Проснулась я, свернувшись в кресле и прижимая к себе подушку, которая приняла на себя мою боль.

Солнце врывалось в комнату через открытую дверь балкона, играло цветами на витражном стекле, расцвечивая наступивший день радужными красками.

Правду говорили на моей второй родине: утро вечера мудренее. Я понимала, что тревога не ушла, лишь отступила, но я была рада и этому.

Время приближалось к полудню, когда я вышла из своей спальни. Эриара уже не было, что не удивительно. Что значило тело для воплощенных, можно только догадываться, ели и спали они мало.

Отсутствие поблизости Мартиши тоже не смущало, у нее хватало хлопот и без меня. После ритуала новолетия она порхала по замку как бабочка, пытаясь везде поспеть. Начиная с детей и заканчивая помощью управляющим в распределении запасов.

От служанки, которую мне временно подобрал Эриар, я отказалась. Она была из Дираков и смотрела на своего бывшего князя со слепым обожанием. Будь она постарше, уже научилась бы не показывать столь откровенно свои чувства. Меня это не смущало, взгляды девушки на него не ранили сердца, к тому же он их словно и не замечал. Вот только я знала, чем могла закончиться подобная история. Рано или поздно, но она совершит ошибку, откроется Эриару. И познает, что значит быть отвергнутой.

Я не сомневалась, что князь найдет себе женщину на стороне, в этом мире мужчины имели на многое право, но он никогда не опустится до того, чтобы это произошло практически у меня на глазах. Честь жены священна. Подобное же поведение я могла принять за оскорбление.

Мысль показалась мне смешной. После того что между нами было… Что бы ни произошло, я собиралась требовать соблюдения внешних приличий. Не для себя, мне было все равно, для тех, для кого мы стали надеждой на то, что в клане Арлаков все будет как раньше.

Первый, на кого наткнулся мой взгляд, когда я спустилась вниз, был Локар. Он стоял лицом ко мне в нескольких шагах от лестницы и разговаривал с Шинаром. Я заметила его первой, хотела отступить, коря себя за трусость, но он уже смотрел на меня. Спокойно, будто и не было ночной встречи, но почтительно, как и полагалось по отношению к госпоже.

Следом за ним на меня обратил внимание и комендант.

— Лери Талина. — Приветствуя, Шинар склонил голову вторым после Локара. — Князь Эриар приказал вас не беспокоить. Распорядиться по поводу завтрака?

Судя по прозвучавшему в голосе уважению, о моей вчерашней выходке им было уже известно.

— Благодарю вас, дор Шинар, — нашла я в себе силы не выдать своего волнения, — для завтрака уже поздно, я дождусь обеда. Вы не подскажете, где Дария и Александер?

Имена детей прозвучали чуждо, но двойняшки отнеслись к ним доброжелательно, вынуждая смириться и меня.

— Они на стрельбище в нижней крепости. — Увидев, как я вздрогнула, добавил успокаивая: — С ними охрана, да и князья там же.

— Князья? — В первый момент не поняла я, о ком говорит Шинар, но тут же вспомнила, что Эриар предупреждал о визите главы клана огненных. Не скажу, что встреча с Аранаром меня радовала (я относилась к нему весьма настороженно), но отказать в приглашении не могла. Наши отношения с мужем были весьма непростыми, чтобы я еще вбивала между нами клин, выказывая свое неприятие к его другу.

Видно, понимание отразилось на моем лице, потому что ответа на мой вопрос не последовало. А вот предложение… Увы, его я тоже не могла проигнорировать.

— Лери Талина, вы позволите вас проводить?

Локар выглядел невозмутимым, но меня это не обманывало. Духи стихий умели скрывать свою суть.

— Конечно, канн Локар. — А про себя добавила: «Разве ж я могу отказать?!»

Он знал, что мы могли воспользоваться скрытыми путями, но… едва заметный жест — и к нам пристраиваются двое воинов, лишая меня выбора. Хорошо еще, не предлагает опереться на его руку.

Или просто догадывается, где именно проходит граница моего терпения?

Из малого джейсина мы вышли молча. Две каменные дорожки, разделенные стоком для отвода воды, одна широкая — для всадников, вторая у?же, для пеших, полого спускались вниз, окруженные похожими на стражей деревьями. Когда-то мы бегали по ним с сестрой наперегонки. Когда-то…

Предрассветные часы были тревожно тихими, безветренными, словно воздух исчерпал свои силы и затих, сейчас же порывы рвали ткань, норовили бросить в лицо распущенные пряди волос.

Длинная юбка путалась в ногах, усиливая мое раздражение. Ведь собиралась надеть мужской костюм…

— Если лери не против, я хотел бы, чтобы моя спутница стала вашей нелиной.

Я уже почти расслабилась, радуясь тому, что он не нарушает тишины. Но, как видно, рано.

— Вы выбрали спутницу?

— Да, моя лери. — Его улыбка была… испытывающей. — Она ансаир.

Похоже, я пропустила очень многое.

— Я не могу принять это предложение. — Мне удалось справиться и с голосом и с желанием ударить его по лицу. У меня не было на это права.

Сколько я ни повторяла сама себе, что когда-то законы этого мира были и моими законами, что, если бы не годы, проведенные на Земле, я не усмотрела бы в его словах ничего, что могло вызвать такую реакцию, это не помогало. И ведь не объяснишь, не поймут.

— Потому что она проклятая?

Не знаю, чего он добивался, но разозлить ему меня удалось. Я остановилась резко, но он был быстрее и уже стоял, замерев, напротив меня. Бесстрастный, равнодушный… беззащитный перед моим решением.

Как и тогда.

Память била всплывающими картинами прошлого, от которого я не могла избавиться.

Вот он входит в камеру, очень аккуратно прикрывая за собой толстую дверь. Словно я могла сбежать!

Вот откидывает капюшон, который закрывал его лицо, снимает плащ и… опускается передо мной на колени. Берет в руки мои ладони, делясь своим теплом. А в темной синеве глаз разлита боль, которую он даже не пытается скрыть от меня.

Вот его губы шепчут что-то, слишком тихо, слишком бессвязно. Но я знаю, о чем он говорит, слыша не слова, стук его сердца. Я качаю головой, надеясь, что он замолчит, но… он говорит и говорит. О том, как полюбил увидев. Как мечтал сказать мне об этом. Как ненавидел собственного князя, не веря в мое предательство.

Я не могла объяснить ему в тот момент, что ждала не его. Что жаждала услышать все, что он произнес, но только из уст другого. Что была очарована Эриаром, его мужественностью, уверенностью, которую он излучал.

— Потому что она спутница княжича! — Мой тон был жестким. Я слишком боялась показать, насколько слаба перед воспоминаниями о той ночи. — Неужели вы, канн Локар, позволите ей прислуживать?!

Во мне плескалась ярость, он же с каждым мгновением становился все спокойнее. Не внешне. Я видела, как смягчается его взгляд, как сползает маска самообладания с его лица.

— Не прислуживать, лери Талина, служить. Не унижением это будет для нее — честью. — И чуть помедлив, словно взвешивая, стоит ли продолжать, тихо закончил: — Да и мне будет спокойнее, если она будет рядом с вами, моя лери.

Последние слова он уже не произнес — выдохнул вместе с очередным порывом ветра, голосом сливаясь с шелестом листьев, стрекотаньем птиц, встревоженных неистовством стихии.

— Я подумаю, канн Локар, — сказала я, не скрывая, что недовольна той ловушкой, в которую он меня загнал. Могла, конечно, ответить ударом на удар, отметив, что посоветуюсь с мужем, но… это было подло. По отношению к нему. — Через два дня я сообщу вам о своем решении.

Его поклон уже не казался издевкой, но меня это не радовало. Локар становился еще одной моей проблемой. Не меньшей, чем разоренный Самар’Ин, вырванные из привычного круга дети, Эриар, так неожиданно ставший мужем.

Последний ярус нижней крепости показался неожиданно — я задумалась над превратностями судьбы. Стена деревьев расступилась, открывая большой двор между основными казармами и тренировочный плац, чуть в стороне от которого располагалось стрельбище.

Дарью и Александра я увидела сразу. Точнее, услышала. Их смех заглушал задорное тявканье кутенка хорта, а иногда и команды старшего воина.

Щенку рядом с двойняшками я нисколько не удивилась. Эта парочка словно магнитом притягивала к себе четвероногих беспризорников всех возрастов и мастей. Да и появление детеныша волка меня не смущало. Раз в округе крепости шли бои, могли разорить логово. Пока не начнут чернеть, эти звереныши мало чем отличаются от своих одомашненных собратьев.