— Ах вы… — зарделась Тори. — Садитесь, сейчас принесу поесть.

Мы с Лимео не заставили себя упрашивать.

— Сколько ей лунаров? — шепотом спросил княжич, когда женщина убежала на кухню.

— Какая разница, — махнул я на него рукой. — А ты ей понравился.

— А ты откуда знаешь? — неожиданно вспыхнул огненный. Вот чего я точно не ожидал от него, так смущения.

— А то я не вижу, как она на тебя глазками зыркнула. Так что не теряйся!

Княжич тут же погрустнел:

— Отец вот-вот объявится. Так что любовные утехи отменяются.

— Ну и зря. — Я пожал плечами. — Не думаю, что нас сразу позовут. Сначала Маркирер с ними разговаривать будет, к тому времени, когда до нас дойдет, она многому тебя научит.

Моя убежденность подействовала. Когда Тори принесла тарелки, Лимео, словно ненароком коснулся ее руки, провел пальчиком по ладони.

Я отвел взгляд, делая вид, что не замечаю этой старой, как мир, игры. Сам же напряженно думал. Зачем-то ведь отцу понадобилось, чтобы именно Тори встретила нас на кухне.

Узнать о нашем с Лимео разговоре он не мог, если только предположить… Или ее присутствием давал мне понять, чего он от меня хочет?

О том, что Тори — смотрящая отца, я догадался совсем недавно. Он как-то обмолвился, что за мной приглядывали с самого детства, вот я и попытался понять, кого благодарить за спасенную когда-то жизнь. Серьгу-маячок он подарил мне значительно позже.

— О чем загрустил?

Я так задумался, что не заметил, как мы остались вдвоем. Нужно было отвечать, да так, чтобы у Лимео не возникло никаких подозрений.

— Вспомнил тот день, когда убили матушку.

— Матушку? — повторил он следом за мной.

— Отец отдал меня младенцем в чужую семью.

Княжич больше не улыбался.

— Но кто-то все равно узнал…

— Сомей. Я с Фаратом не первый раз встречаюсь.

— Веселая у тебя была жизнь, — протянул он, пододвигая тарелку к себе поближе.

Ели мы молча. К мыслям об отце прибавилось беспокойство за Тистара. Все эти несколько дней я гнал его, не позволяя себе даже мгновения слабости. Теперь же Лимео дал мне такую возможность. У грусти, которая заставляла меня хмуриться, была известная ему причина.

Долго продлиться печали не позволила Тори. Подошла чуть слышно, склонилась к княжичу, ласково проведя ладонью по волосам. Тепло посмотрела на меня, словно спрашивая: «Ты не против?»

Лимео сначала не понял, чему я усмехаюсь, но когда Тори, взяв его за руку, потянула на себя, попробовал сопротивляться.

— Иди, — фыркнул я, — не пожалеешь. Будет о чем рассказывать, когда вернешься к себе.

Против последнего ему возразить было нечего, и парочка скрылась на кухне. Имелись там укромные уголки.

Ну а я остался, радуясь неожиданному одиночеству. Мне было о чем подумать в ожидании очередного представления Маркирера. Лери Талина и князь Аранар должны были скоро появиться.

Глава 2

Эриар

— Князь Эриар, лери Талина, вы позволите мне вернуться в Самар’Ин?

Маркирер принимал нас не в кабинете, а в небольшой гостиной. Тоже в его личных покоях. Едва ли не с порога заверил, что и Дария, и Лимео чувствуют себя хорошо, и, как только мы поговорим, он передаст нам детей. Независимо от результатов разговора и без всяких условий.

Услышав это, Талина немного расслабилась, а вот мы с Аранаром наоборот, напряглись. Если раньше мы лишь подозревали, что это была игра огненного проклятого, то теперь в этом не было сомнений. Как и в том, что мы продолжаем действовать точно в соответствии с его задумкой.

Потом в комнату вошел Ромио в сером килоре наемника и весьма подробно, со многими нюансами, в которые входила и встреча с ясарами чужих, рассказал о последнем семидневье. Вопросы задавали все. Он отвечал. Иногда задумывался, начинал говорить, потом обрывал сам себя и пытался сказать то же самое, но иначе. Вздыхал с облегчением, когда мы с Аранаром помогали ему, уточняя тот или иной момент, временами смущался, когда речь заходила о поведении Дарии. С какой-то потаенной гордостью говорил о Лимео, уважительно посматривал на князя огненных воплощенных. Но бывало и замолкал, угрюмо поглядывая из-под насупленных бровей.

Но что бы он ни делал, это был тот самый Ромио, которого я видел в крепости. Живой, открытый, но с характером. Сломать можно, но он до конца будет стоять на своем.

Маркирер за все это время не спросил ни о чем, просто сидел и слушал. Внешне безучастный, но как только вспоминали о Сомее или Виджаре, в его глазах вспыхивал огонь бешенства. Вполне укротимый, но только благодаря его воле.

Ну а напоследок, когда глава Отшаров уточнил, может ли он отослать сына, прозвучал этот вопрос.

Маркирер побагровел, но не произнес ни звука, а виновник наступившей тишины смотрел на нас с Талиной и ждал решения.

А пауза затягивалась. Если бы это зависело только от меня, я бы сразу дал согласие. Что бы ни придумал Маркирер, нам уже довольно много известно, чтобы в этом разобраться. К тому же присутствие его сына рядом со мной… Это могло быть очень интересно.

Но Талина… Мне стоило подумать о жене. Испытывать и дальше ее терпение было жестоко.

Когда мы с Александером вернулись в крепость, она, поцеловав сына, попросила его оставить нас одних. Аранар сбежал сам, сказав, что скоро вернется.

Он мог себе это позволить, я — нет.

Она произнесла только одну фразу, но я ее запомнил: «Не смей оставлять меня одну!»

Мне не нужно было уточнять, чтобы понять: она говорила о моем развоплощении. Знала, ради чего я рисковал, осознавала, что я не мог поступить иначе, но все равно сказала. Что ж, если мне еще раз доведется пройти через это, проблем с ниточкой, которая удержит мой разум, не возникнет. Разъяренная женщина, которая едва сдерживает себя, чтобы не вцепиться тебе в глотку, достаточно серьезный довод для этого.

В отличие от нее Александер воспринял все как приключение. Когда-нибудь я расскажу ему, как был близок от того, чтобы раствориться в стихии. И если бы не беспокойство за него, за Дарию, за Талину…

Думать об этом сейчас не стоило. Я сумел осознать себя, сумел восстановить свое тело и не только не потерял, но и усилил свою мору. Все остальное было неважно.

— Об этом мы поговорим после, — резко поднялся огненный проклятый и жестко взглянул на сына. Того это если и смутило, то вида он не подал. Великолепная выдержка.

— Я спрашивал не у тебя, отец, — тем не менее весьма осторожно произнес Ромио и посмотрел на меня.

Увы, но мне пришлось согласиться с Маркирером. Для этого ответа время еще не наступило.

— Мы поговорим об этом после, — повторил я, но с иными интонациями. Не давая надежды, но и не отказывая сразу.

Тот, получив от отца кивок вместо разрешения, низко поклонился и вышел из гостиной.

Маркирер не стал тянуть, заговорил спустя мгновение после того, как за сыном закрылась дверь.

— Эта ситуация весьма сложна для меня.

Он встретился со мной взглядом, потом перевел его на Аранара, но избегал смотреть на Талину. Это особо не удивляло — четыреста лунаров для тех, кто может жить тысячи лет, не такой уж и большой срок, чтобы забыть. Но мне виделось, что причина была в ином. В чем? Об этом нам только предстояло узнать.

Маркирер же продолжал:

— Так получилось, что моя откровенность может повредить взаимоотношениям между вами, но без нее не обойтись.

Поразительная выдержка и изумительно тонкая игра! Теперь я понимал Аранара, которого буквально тянуло к родичу. Если их каждая встреча проходила так, я очень многое потерял, что не напросился ни на одну из них.

— Князь, — я опередил своего друга буквально на миг, но это был именно наш с проклятым разговор, — мне известно о том, что князь Аранар время от времени посещает Жароси. Если ты намекаешь на это. Если же на то, что именно я сообщил тебе о крейзе, то я предпочту знакомого врага тому, кто мне неизвестен. И раз уж речь зашла об убийце, что-то прояснилось?

Тот никак не отреагировал на мои слова. Талина, кстати, тоже. Но если про Аранара она могла знать, то вот о моем предупреждении…

Маркирер замялся, чему никто из нас не поверил. Оказалось, зря. Не знаю, как бы я вел себя, столкнись с подобным.

— Это был не крейз, — глухо произнес он и… отвернулся от нас. К окну он отошел сразу, как только нас покинул Ромио. — Это был самах.

— И ты все еще жив? — чуть иронично протянул Аранар, но я видел, насколько он напряжен.

Тот обернулся резко:

— Мальчишка! Еще нет пятнадцати лунаров!

Талина прикусила губу, взгляд Аранара стал холодным, словно он догадывался, что проклятый скажет дальше. Но вряд ли он ожидал того, что услышал.

— Лери Талина, вам известно, что у вашей сестры было двое детей?

— Двое? — побледнела она. Про девочку я ей рассказал и даже поручил Локару найти ее. А вот про сына…

Я очнулся, когда в комнате стало ощутимо холоднее, а в воздухе тонко зазвенели цветные витражи.

— Я предупреждал, что этот разговор будет нелегким, — отрезал Маркирер, кинув на меня взгляд. В его глазах пылала ярость.

— Твой самах — сын Виджара и Кассире? — тихо спросил Аранар. С ним я поделился сведениями.

— Мой самах — сын Виджара и Кассире, — равнодушно подтвердил Маркирер, сдерживая свои чувства. — Мне удалось не допустить активации ключевого слова. Я отправил его в одну из своих крепостей, под надзор воинов.

Мы втроем переглянулись. Не то чтобы не ожидали от проклятого такой мягкости, скорее искали ее причину. Похоже, мы с Аранаром упустили очень многое. Или… упустил лишь я?

— Я готова его забрать! — Талина поднялась с кресла, подошла к Маркиреру вплотную.

Тот лишь улыбнулся грустно:

— Я не могу отдать вам его, лери. Я обещал другой, что сохраню ему жизнь.

— Не думаю, что эта другая — моя сестра, — тихо заметила Талина, чуть склонив голову.

Взгляд Маркирера на мою жену мне не понравился. Оценивающий такой взгляд, заставляющий задуматься о том, какие еще сюрпризы могут нас ожидать.

— Эта другая — моя будущая жена и княгиня клана Отшаров. А еще, лери Талина, она — ваша племянница, дочь Кассире.

Талина побледнела. Я насторожился, готовый подняться и подхватить жену, если она начнет терять сознание от напряжения, но она лишь сглотнула, сумев справиться со своими эмоциями.

— Вы умеете бить… больно, князь.

— Именно этих слов я и опасался, лери Талина, — с печалью и сожалением произнес он и, обойдя мою жену, подошел к столику, на котором стоял кувшин и глиняные кружки. — Вам налить?

Он обращался ко всем, но смотрел вновь только на Талину.

Она кивнула, приняла кружку из его рук, дождалась, когда он предложит нам, услышит два отказа, сам сделает глоток, и только после этого поднесла ее к губам.

— Эту девушку я купил на невольничьем рынке, когда ей было одиннадцать лунаров. О том, что она дочь Кассире, узнал несколько дней назад.

— Я могу поговорить с ней?

— Конечно! — Он весьма доброжелательно улыбнулся Талине. — Даира Дария сейчас с ней. Я подумал, что девушкам будет о чем поговорить.

— А если я уговорю ее отправиться со мной в Самар’Ин? — Талина смотрела с вызовом, но в ней была видна нерешительность. Не ей играть с Маркирером.

— Я дал Леде лунар, чтобы она до конца определилась со своими чувствами ко мне. Если это время она проведет с вами, лери Талина, я буду только рад. Мне не хотелось бы сломать ей жизнь лишь потому, что она спутала благодарность и любовь.

— Я не узнаю вас, князь… — задумчиво протянула она. Я попытался ее остановить, догадавшись, что последует дальше, но она словно и не заметила моего жеста. — Тот ли это князь, по вине которого когда-то произошел Раскол?

Она еще не закончила говорить, а мы с Аранаром уже стояли рядом с ней. Понимая, что если он не сдержит себя, в этой гостиной спастись не удастся никому. То, что не сделает сам князь, закончат его телохранители.

Ожидая чего угодно, мы не предугадали только одного — его смеха.

Тот оборвался так же неожиданно, как и начался.

— Если это приглашение познакомиться поближе, лери Талина, то я его принимаю. Я слышал о вас много интересного. Чего стоил только один рассказ о последнем совете, на котором вам удалось заставить князей Круга вспомнить о долге! Слушая его, я восхищался вами, нимера. Дать им почувствовать в вас не только силу, дар вакирэ, но материнскую заботу о них…

— И кто же осчастливил вас этим рассказом? Хатар или Шумелу?

Маркирер развел руками. Мол, и хотел бы, но…

Мы уже попались в его ловушку, он мог позволить себе слегка развлечься. Но я так и не понимал, чего же он добивается.

— Это все, что вы хотели нам сказать? — Талина преобразилась на глазах. Она, как и сам Маркирер, была разной во время этой встречи, сейчас же она выглядела его достойной соперницей. Холодный взгляд, надменная, с капелькой иронии улыбка.

Это было немного пугающее сравнение, такой мне ее еще видеть не доводилось. Но с проклятым огненным иначе было нельзя. Для него существовали лишь равные ему. Она сумела это почувствовать.

— Если только еще раз заверить, что не собираюсь использовать детей в нашем противостоянии, — отозвался Маркирер.

— Тогда я хотела бы забрать свою дочь и покинуть Жароси.

— А Ромио? — чуть дернув губой, намекая этим на улыбку, уточнил ансаир.

— Об этом вы можете спросить у моего мужа. Безопасность Самар’Ин в его ведении.

Он кивнул и… поднял руку.

Мое предположение о телохранителях оправдалось. Воин появился словно ниоткуда, будто соткался из тени. Великолепная выучка! Не зря о них по Лерикану ходят легенды.

Приказа не прозвучало, но ансаир склонил голову и покинул гостиную.

Эти мгновения ожидания были самыми напряженными за последние дни. Слова в нашем мире значили мало, если не звучали как клятва. Да и та забывалась, как только менялись обстоятельства, делая более выгодными иные союзы.

Маркирер же был едва ли не самым непредсказуемым и опасным из тех, кого я знал. Его внешняя обманчивость скрывала твердый характер. Он не отступал от своих целей и… принципов.

Его боялись не меньше, а скорее больше, чем безумного Сомея, но, что когда-то меня удивляло, его уважали. Даже враги.

— Мама!

Дария влетела в комнату первой, тут же кинувшись на шею Талине. Мы дружно в смущении отвели взгляд. Но я успел заметить и вторую девушку, которая вошла следом за Лимео.

Так вот ты какая, дочь Кассире! Она была больше похожа на отца, но и неуловимо напоминала Дарию. Кровь нимер давала о себе знать.

— Мамочка, прости меня! Я не думала, что все так получится! Мамочка, это было так…

Талина прижимала дочь к себе, та прерывисто шептала ей куда-то в шею. Одна, хоть и с трудом, но сдерживала слезы, вторая не обращала внимания на влажные дорожки на своих щеках.

Маркирер, очень тактично, подошел к нам, давая возможность Талине и Дарии справиться с чувствами. Жестом попросил Леду остаться в стороне.

— Аранар, — отвлек он внимание друга от сына, — ты можешь им гордиться. Не знаю, каким палачом он станет, но что такое верность и долг — ему известно. Да и выучка у него… Жаль, что он так быстро покидает Жароси, Ким уже заикался, что был бы не прочь его подучить.

— Посмотрим, — загадочно усмехнулся Аранар. — Если не начнешь войну осенью, так, может, и подучит.

Проклятый хмыкнул, давая понять, что шутку оценил, но тут же был вынужден растерянно посмотреть на нас.

Он был не единственным, кто застыл, не зная, как реагировать на фразу, которая прозвучала рядом с нами:

— Мама, а можно я останусь здесь, с Ледой?

Дария

Я осознавала, что все мои глупости просто меркли перед этой, но ничего сделать не могла. Это как с приблудными зверенышами. Сколько раз так было: стою, смотрю на грязного и голодного щенка или котенка и понимаю — я не могу пройти мимо. Я должна его взять, помыть, накормить, подлечить, если это необходимо, и пристроить в хорошие руки.

Как только мама ни пыталась объяснить, что мне одной не по силам помочь всем, но я была непреклонна. В чем угодно могла уступить, только не в этом.

Сашка первым смирился с тем, что в такие моменты спорить со мной бесполезно. Проще взять часть забот на себя и быстрее избавиться от очередного найденыша, чем утихомирить.

Вот и сейчас. Знаю, что, как баран, бьюсь башкой об стену, а отступить даже мысли не возникает.

Я никогда не жалела, что у меня есть брат, но всегда мечтала о сестре, с которой можно поболтать о том, о чем даже лучшим подругам не скажешь. А тут Леда…

То, что она не покинет крепость, я была уверена. Что возьмешь с влюбленной дурочки?! Она же, кроме своего Маркирера, ни на кого не смотрит!

— Леда, ты можешь подождать за дверью? — невинно улыбнувшись, попросила я. Был бы здесь Сашка, уже бы догадался, чем грозит всем моя наигранная скромность.

Сестренка кивнула, но прежде чем уйти, посмотрела на Маркирера. Не знаю, что уж она увидела в его глазах, но тут же выскользнула.

И разве можно вот это не умеющее постоять за себя создание оставлять одно?!

Все у меня внутри протестовало против подобного варианта. Нет, я, конечно, понимала, что последние четыре года она как-то сама со всем справлялась, но результат этого «как-то» был у меня перед глазами.

— Даша… — начала мама с уже знакомым мне выражением лица, но я быстренько ее перебила. В этом деле самое главное — сразу дать понять, что моя позиция неуязвима.

На опешивших от моей наглости князей я старалась не смотреть. Хорошо, что Леды здесь уже не было.

— Мама. — Я говорила спокойно, но не так, как это обычно делал Эриар. Вот где полная невозмутимость! — Леда — моя сестра. Младшая. — Разница у нас всего пара месяцев, но это не значит, что я сильно приврала. — У нее уже давно нет семьи, она живет только в этой крепости и никого из нас не знает. Если ее сейчас забрать к нам, то у нее может случиться нервный срыв. — Прости, подруга, но по-другому нельзя. — Ты только представь, как она будет вас всех стесняться. Да еще после того, как узнала, чья она дочь и что ее мать предала тебя!

— Даша…

Попытка номер два — вставить свое слово маме снова не удалась.

— Она и так вздрагивает от каждого громкого звука, а ты хочешь, чтобы она оказалась в нашем дурдоме? — Я надеялась, что Эриар не знает значения этого слова, а не то… Будем считать, что я не хотела его обижать. — Нет… — я закатила глаза к потолку, — я не понимаю, как можно так жестоко обращаться с ней? Неужели тебе ее не жалко?!

— Даира Дария…

Я вообще-то разговаривала с мамой и не собиралась выслушивать каких-то там князей, да еще и проклятых…

Ой! Кажется, это то самое, что мама называла: понесло.

— Прошу меня простить, князь Маркирер, — я чуть склонила голову, стараясь, чтобы моя поза ассоциировалась со скромностью, а не с откровенным наездом, — если вы считаете, что мое нахождение в этой крепости скажется на вашей репутации…

Я опустила взгляд, давая ему возможность додумать окончание фразы, сама же пыталась усмирить ошалевшее сердце. Эта наглость рано или поздно, но выйдет мне боком. Но пока этого не произошло…

Если бы мама слышала рассказ Леды, она поступила бы точно так же. Как я сдержалась, чтобы не заплакать…