Молва, которая приписывала Киру и Расту многие воинские таланты, меня не остановила. Не успел он замолчать, как я был рядом с ним, а кончик кинжала чертил узоры на его коже. На моей — тоже, его кинжал.

— Хорошо двигаешься, — криво улыбнулся он. — Еще чуть-чуть и можно будет на равных сразиться.

— Ты ради этого и пришел? — рыкнул я, с трудом удерживаясь от того, чтобы продолжить выяснять отношения, забыв, что меня ждет отец. — Мог на плац позвать.

— А пошел бы? — не скрывая интереса, спросил он обманчиво-добродушно.

Я хоть и гордился своей выдержкой, но ему уступал. Его спокойствие граничило с брезгливостью, мое — намекало на неприятности.

— Князь ожидает, — процедил я сквозь зубы, убирая оружие. — После встречи, если будешь свободен, приходи.

Тот даже не кивнул, просто убрал руку и первым направился к выходу из пещеры. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Возвращались на дархане, Ким оставил ящера за холмом, потому я и не услышал.

Когда тварь тяжело плюхнулась на дозорной площадке башни, он первым выскользнул из седла, замер рядом, дожидаясь, когда выберусь я.

Я же, отметив это, поймал себя на мысли, что догадываюсь, о чем собирается говорить со мной отец. Это предположение мне не очень-то и нравилось. Оно вновь меняло мою жизнь.

Ким сопровождал меня до самого кабинета. Отошел в сторону, когда я взялся за ручку двери.

— Спасибо. — Слово благодарности вырвалось само собой. Впрочем, я знал, за что выражаю признательность. Если бы не его поведение…

— Этим не откупишься, — чуть заметно улыбнулся тот и… исчез, словно растворился в царящем в холле сумраке. Тяжелые шторы, как и обычно, прикрывали витражные окна.

Мастер, но… я тоже так умел.

— Звал? — Я, плотно прикрыв дверь, остановился на пороге. Желания идти дальше не было.

Маркирер оторвался от лежащего на столе фолианта, поднял на меня взгляд.

— Через семидневье, в ночь Темной луны я проведу ритуал наследования. Вестников князьям я уже отправил. Крепость не покидать, от охраны не бегать.

Я даже не дернулся, а хотелось, очень хотелось высказаться.

— Думаешь, к этому времени нимера снимет проклятие?

— В любом случае, — отрезал он, вновь возвращаясь к прерванному моим появлением занятию.

— А если я откажусь? — уточнил я, устраиваясь в кресле напротив. На то, чтобы оказаться рядом с ним, мне хватило одного мгновения.

В углу, в тени, сгустился воздух, но Джаред не двинулся, лишь дал понять, что он рядом.

— Это не обсуждается, — недовольно рыкнул он. Я ему мешал.

— А ведь я даже не удивлен, — протянул я с издевкой. — Разве чье-то мнение когда-нибудь интересовало великого князя?!

То, что я чувствовал сейчас, не было привычной яростью. Я был зол, желание рвать и крушить туманило все алой пеленой, но… все это затмевала обида.

Он был для меня всем.

Я ему верил! Да, пытался разобраться в сути его поступков, понять, что стоит за тем или иным решением, но только для того, чтобы хоть чуточку приблизиться к его совершенству.

Я был готов отдать за него свою жизнь. Слепо, без малейшего колебания, радуясь, что могу сделать это ради него.

— Ты — мой сын, единственный. Клан должен знать, кто его возглавит после меня.

— Я, — я поднялся с кресла, понимая, что этот спор бессмысленный, — крейз. Все, что я умею: устраивать ловушки другим, избегать их сам и… убивать тех, кто встанет на моем пути.

— Тогда тебе даже не придется учиться быть наследником, — все так же холодно произнес он и взглядом указал мне на дверь. — После клятвы переберешься в джейсин, а пока погуляй. Тори тебя утешит.

— Благодарю тебя, отец, — язвительно низко поклонился я. И добавил выпрямляясь: — Лучше было сдохнуть от меча Сомея.

Он сделал вид, что я ничего не говорил.

— И на Дарию слюни не пускай. В ту же ночь лери Талина проведет обряд для своей дочери, а на ближайшем совете объявит о том, что Лимео станет будущим князем Арлаков.

Я не осознавал, как вышел из кабинета, как покинул джейсин. Когда добрался до плаца, помнил только сочувствующий взгляд встретившегося на пути Хартиша и гул стучащей в висках крови.

— Тебя можно поздравить? — Ким стоял спиной ко мне, но вряд ли он не слышал, как я подошел.

— Кто будет за мной ходить? — вместо ответа спросил я. Не то чтобы рассчитывал на его лояльность ко мне, хотел предупредить, чтобы держались подальше.

— Двое из наших, — повернулся он ко мне, глядя с интересом, — а двоих Веран подобрал. Если бежать решил, не советую. Приказ князь отдал жесткий, следить за тобой будут все.

— Считаешь, обложили? — Гнев начал отступать. Вряд ли это была очередная задумка отца, но кто мешал мне ее именно так и воспринимать? — Можешь так Верану и передать, что я вызов принял.

— Щенок ты еще, Ромио, — презрительно прищурился Ким. — Чуть прижало, отца винишь, других под меч готов подставить.

Он нарывался на схватку, я не стал ему отказывать в этой малости. Мне и самому было любопытно, каков этот воин в бою.

Ким оказался обоеруким. Это было ожидаемо и не смущало. Я и сам одинаково уверенно держал меч и в той, и в другой руке. Так что когда он перехватил клинок левой, я просто повторил за ним.

Уже после первого обмена ударами к плацу начали подтягиваться воины. Уклоняясь от моей атаки, Ким свистнул подошедшему одним из первых Расту. Я успел заметить, как тот кивнул, а уже спустя мгновение в нашу сторону летело еще по одному мечу.

Игра усложнялась, но для меня это становилось спасением. Там, где звенела сталь, мыслям о предательстве не оставалось места.

Защиты не было ни на одном из нас. Это не останавливало. Как и кровь, которая сочилась из мелких ран, которыми мы довольно быстро наградили друг друга. Трудно сказать, чем бы все закончилось, если бы нас не прервали.

— Что здесь происходит!

Рев Хинама заставил замереть, сказалась выучка. Ким остановился тоже, хоть и не подчинялся приказам коменданта.

— Тренируемся, — протянул я, сплевывая. Последнего удара я огненному не прощу. Губу он мне разбил рукоятью.

— Тренируемся, — с теми же интонациями повторил за мной Ким, поразительно искренне смотря на Хинама. — Веран попросил меня оценить выучку княжича.

Слово резануло, возвращая к действительности, а она была безрадостной. У меня осталось семидневье, чтобы решить проблему. Как только я произнесу клятву, а я буду вынужден это сделать, ничего изменить будет нельзя. И не только боль неполной трансформации станет моей спутницей, но и ответственность, которой я пока успешно избегал.

— Оценил? — С таким выражением лица, что даже мне стало слегка страшновато, процедил Хинам. Не дождавшись не то что ответа — жеста, резко продолжил: — Возвращайся в джейсин. — А ты, — повернулся он ко мне, — отправляйся к лекарю, пусть посмотрит раны.

На мой несколько ошеломленный взгляд он никак не отреагировал.

Царапины назвать ранами?! Происходящее казалось абсурдом.

Вернув один из мечей подошедшему Расту, я повернулся, чтобы пойти к себе. Тревожить Милко по пустякам я не собирался. Хинам считал иначе.

— Я сказал, к лекарю, — донеслось до меня из-за спины. — Раст, проводи.

Как ни странно, но телохранитель отца не огрызнулся, хотя и мог. Подошел, тронул за плечо, словно убеждая, что спорить не стоит. Но это я уже и без него понял.

Точно, обложили. Но это не значило, что я не попытаюсь вырваться.

Леда встретила на пороге лекарской, видно, уже предупредили. Махнула Расту, чтобы уходил, помогла снять перевязь. Я и сам бы справился, но у девушки руки мягкие, теплые, ласковые. Дождалась, когда сброшу порезанный килор (пока еще серый, наймита) и рубашку. Пробежалась пальчиками вокруг порезов, проверяя, насколько глубоки.

— Ну и зачем подставлялся? — спросила, указав на табурет и недовольно покачивая головой. — Ведь не противник он тебе.

— Откуда знаешь про стычку?

Боем это назвать было нельзя. Так, только потешиться.

— Так вы еще не начали, а уже вся крепость на тебя ставила, — улыбнулась она, будто подбадривая.

Взяла чистую тряпицу, смочила в теплой воде, в которую капнула несколько капель из небольшого кувшина. Запах настоя был резким и дурманящим, но я даже не шелохнулся, хоть и хотелось выскочить из комнаты. Знал я эту траву. Редкая. Но от нее у нас, ансаиров, раны еще быстрее закрывались.

— Это они зря, — усмехнулся я, хоть и хотелось скривиться. Права она была, подставился я. В пылу схватки не заметил, а плечо он задел сильно. — Ким — воин знатный.

— А я разве спорю? — улыбнулась она и, наклонившись ниже, тихо спросила: — Ты Дарию любишь?

Я опешил, но кивнул. Насколько это была правда, я мог разобраться и позже, просто почувствовал, что должен был ответить именно так.

Что не ошибся, понял, как только услышал ее следующие слова:

— Я вам помогу.

Я вполне сумел бы обойтись и без нее, но так игра с отцом становилась острее.

Маркирер

Ромио в джейсине не появлялся, проводя все время в нижней крепости. То тренировался сам, то гонял воинов, то в сопровождении приставленных к нему телохранителей летал на дархане, то выискивал что-то в подземелье.

Все это должно было наводить на мысль о замышляемом им побеге. Но совершенно по иным причинам. Я ему не оставил выбора.

Это не значило, что я не собирался назвать его своим наследником. Он им был и так, просто еще не осознавал этого факта. Кроме него у меня не осталось сыновей. И он был неплох, чтобы передать ему клан.

Не сейчас. Мне еще рано было думать о покое.

— Как считаете, он уже придумал?

Со мной были Джаред и Раст. Ким и Веран встречали гостей.

— Давно, — насмешливо усмехнулся огненный. — И не один. Интереснее, как он уговорит сбежать Дарию. С такой-то охраной.

Эта игра могла стать развлечением, не будь в происходящем примеси горечи. Задуманное мною вот-вот должно было свершиться, а удовлетворения я не ощущал.

Или слишком долго ждал, или… все изменилось, а я не заметил.

— Я буду разочарован, если он упустит девчонку.

Я ничем не выдал мрачного настроения, которое обуревало меня уже не первый день. Кассире попалась на пути очень не вовремя. Случилось бы это чуть раньше — убил бы, не задумываясь.

— Не упустит. — Джаред был как всегда категоричен. — Он уже с Ледой сговорился.

Рассмеявшись, я откинулся на спинку кресла.

— А я ведь не сообразил, зачем он под меч Кима полез! Значит, пожалела она его!

Что-то промелькнуло в глазах Джареда, словно он не согласился с моим выводом, но спросить я не успел. Стук в дверь возвестил, что время для мнимой расслабленности закончилось. Два дня мы с Талиной присматривались друг к другу, наступил черед откровений.

— Лери! — Я поднялся навстречу женщине. Как и предполагал, сегодня она была одна. Эриар изначально знал, что его жене и Дарии в Жароси ничего не грозит, но прежде чем окончательно довериться, предпочел убедиться в этом сам. Ну а Аранара я попросил пока не появляться. Тот согласился в обмен на рассказ о моей задумке. Я не собирался отказывать ему в этом. Слишком многое подтверждало, что он уже давно знает обо всем. Откуда? Я догадывался. — Не обещай я себя другой женщине, не устоял бы перед вашей красотой.

Тень недовольства мелькнула на ее лице, но ответила она довольно любезно:

— Чем больше я узнаю вас, князь, тем сильнее поражаюсь тому, с каким изяществом вы создаете о себе ошибочное мнение. Достаточно к страху перед проклятыми добавить несколько сыгранных на публику эпизодов — и перед нами грозный и ужасный высший князь ансаиров.

— Считаете, что это не так? — Я не стал приглашать ее присаживаться, просто указал на дверь, которая вела в мою личную библиотеку. Единственный вход туда был из кабинета.

— Считаю, — она последовала за Растом, который шел первым, — что вы достаточно разумны, чтобы оценивать последствия своих действий.

Ее слова не только льстили, но и намекали. Она понимает, что я загнал ее в ловушку, но идет на это. Как раз по той причине, которую она иносказательно и назвала.

Талина не была похожа на свою прабабку, с которой я ее невольно сравнивал, она ничем не напоминала свою сестру. Ни внешностью, ни манерами, ни… действиями. Чтобы дважды остановить князей Круга, нужно иметь твердый характер. Чтобы позволить ребенку учиться на собственных ошибках, будучи готовой в любой момент прийти на помощь, нужно уметь любить. Чтобы рисковать своей жизнью и честью ради правды, которая может быть неприятна, нужно искренне верить, что Рассветная звезда — не только место в храме, которое ты занимаешь по праву рождения.

Ей предстояло доказать, насколько я прав в своих суждениях. Потому что если она этого не сделает, я ее убью. Нарушив все клятвы и начав войну с воплощенными. Сомей вновь был готов поддержать любое мое решение.

Я не стал отвечать на ее реплику, да она и не ждала ответа. Мы достаточно говорили за эти два дня, чтобы многое становилось понятно и без слов. Она просто шла за Растом, чуть придерживая край платья.

Тонкая белая ткань подчеркивала ее по-девичьи ладную фигурку, но, глядя на нее, не рождалось похотливых мыслей, скорее уж появлялось желание защитить эту хрупкость. Очень похожее на то, что я испытывал к Леде.

Волосы убраны в незамысловатую прическу. Ни малейшей провокации по отношению ко мне как к мужчине. Если не считать вызовом уже само ее нахождение здесь.

— Вы сегодня удивительно молчаливы, князь. — Талина остановилась в нескольких шагах от библиотеки. Дождалась, когда я подойду. — Вас что-то гнетет?

Мне оставалось только усмехнуться. Не таким я представлял себе этот день.

— Я объявил Ромио, что в ночь Темной луны он станет моим наследником.

Улыбка только чуть тронула ее губы.

— Для вас это выстраданное решение?

— Он мой сын! — жестко отрезал я, но дал ей увидеть горечь в моих глазах.

— Если я попрошу вас отпустить Кассире, вы это сделаете?

Ее вопрос застал меня врасплох, как и смена темы нашего разговора.

— Я отдал ее судьбу в ваши руки, нимера. Но что скажет совет?

Опять подобие улыбки как отражение внутренней борьбы.

— Пусть это будет моей заботой, — бросила она чуть слышно и неожиданно попросила: — Вы не подадите мне руку, князь. Никак не могу справиться с ощущением, что стою на краю обрыва. Все настолько осязаемо, что ноги подкашиваются.

— Вы боитесь высоты? — Я согнул локоть, позволяя ей опереться и надеясь, что она не почувствует, как дрожит от напряжения мое тело. Талина привлекала меня и как женщина, я не отказался бы, окажись она в моей постели. Но то, что я испытывал сейчас, было сродни наслаждению от схватки с достойным противником.

— Я страшусь неизвестности, — так же тихо, как и до этого, ответила она.

Больше она не произнесла ни звука. И даже не подняла на меня взгляда. Молча села в кресло, которое я подвинул поближе к стоящему у распахнутого окна столу. Хроники уже лежали там, раскрытые на той же странице, до которой она добралась вчера. Древний она знала хуже меня, но от помощи отказалась, предпочтя сама разбираться в витиеватых фразах. Лишь изредка просила уточнить значение того или иного слова, записывала его на приготовленных листах, чтобы потом сверить.

Она мне не доверяла и не скрывала этого.

Хартиш принес варанью и закуски. Я несколько демонстративно налил из кувшина в один из кубков, пригубил напиток, вкус которого каждый раз казался мне разным. То после сладости отдавал горечью, то играл легкой кислинкой. Наложив в тарелку из большого блюда, отошел к окну, поставил все на широкий подоконник. Уже заметил, что она не любит, когда я открыто слежу за ней.

— Как поживает Кимела? — вопрос сорвался с моих губ, став для меня самого откровением. Могло показаться, что той женщине удалось не оставить меня равнодушным. — Она ведь стала вашей нелиной?

— Кажется, наконец-то счастлива. Они с Локаром давно к этому шли.

Я оглянулся, чтобы проверить свое впечатление. Не ошибся, на ее губах играла лукавая улыбка.

— И вы, кажется, — я подчеркнул последнее слово, — этому рады.

Талина умела преподносить сюрпризы.

— Может, вы расскажете мне все сами? — Она приподнялась, чтобы налить себе варанью. Не дернулась, когда я оказался рядом.

— О чем?

Темная, почти черная жидкость с легким шелестом скользнула в каменные объятия. Эти кубки — единственное, что осталось у меня от прежней жизни.

— О тех днях. — Талина приняла кубок, отошла к окну, где раньше стоял я. Пальцем обвела края тарелки, взяв с нее дольку манигра, положила ее в рот. На мгновенье зажмурилась от удовольствия и только после этого продолжила. — Мне известно уже достаточно много, чтобы понять, если вы солжете.

— Я могу быть предвзятым.

— Я переживу это.

Все было так, как я и мечтал, но… не ее — себя я загнал в ловушку. Понял это лишь сейчас.

— Мне придется начать издалека.

Она оглянулась, посмотрела с легким изумлением, словно не ожидала от меня такой упертости. Потом полностью повернулась и так и осталась стоять, опираясь на подоконник. Я же присел в кресло, еще хранящее ее тепло.

— Тысячи лет Лерикан делили две расы: вакирэ, они были первыми, и чужие — драгены. Даже в хрониках не сказано, когда именно и откуда они появились. Я нашел только одно упоминание, что они были изгнаны из другого мира, но не нашел явной причины.

— Люди, — вскользь заметила она.

Я был вынужден кивнуть соглашаясь. Надеюсь, она не догадалась, что я хотел проверить, насколько она поняла прочитанное.

— Драгены и вакирэ жили довольно мирно, поделив между собой два материка. И те и другие обладали морой и были немногочисленны. Этого оказалось достаточно, чтобы избегать войн. Так продолжалось, пока люди не добрались и сюда.

Я услышал, как она усмехнулась, но ничего не сказала. Прежде чем продолжить, глотнул вараньи. На этот раз она была горькой, как и мои мысли.

— Древние ничего не имели против пришельцев, а вот драгены…

— Секрет их могущества в человеческих душах, — воспользовалась она паузой. — Я не нашла прямой аналогии с тварями, о которых слышала на Земле, но уверена, что драгены именно оттуда. Прекрасные и неуловимые, как ускользающий сон. Поцелуй в лоб оставлял после себя пустую оболочку, которая была способна жить, но уже не была человеком.

Ее слова заставили меня вздрогнуть. Пустая оболочка, которая способна жить… Самах!

Я знал об этом, но не замечал очевидного.

— Благодаря духам стихий древние победили в той войне. Драгены вновь потерпели поражение. Но у вакирэ было недостаточно сил, чтобы изгнать их за грань. Все, что они смогли, — запереть их. К сожалению, вместе с теми людьми, которых те успели захватить. А стражами оставили воплощенных, которым дали тела.

— Договор?

— Договор, — повторил я за ней. — «Туман и время станут границами, а существа со стихиями вместо души — их хранителями. И так будет до тех пор, пока наделенный даром человек и воплощенный из воплощенных, не по убеждению, а по собственному желанию не пройдут сквозь поток, открывая дверь между прошлым и будущим».

— Память оказалась коротка не только у людей, но и трехипостасных, — небрежно заметила Талина. — Наступил день, когда кроме нимеры никто не помнил изначального текста.