Не удержавшись, я засмеялся. Эта женщина провела на Лерикане всего лишь один день, но успела не только завоевать сердце моего сына, но и открыть нам глаза на то, что мы с ним отказывались видеть на протяжении двадцати лет.

Впрочем, это было не совсем так. С Хатаром, главой земных, отношения у нас всегда были неоднозначными. Да и шепчущие несколько раз докладывали, что замечали в его крепости гонцов от проклятых. Так что к князю я присматривался, но целей его не разгадал.

С водными было еще сложнее. Шумелу, князь Тароков, в совет вошел лет за десять до изгнания Талины. Единственный сын. Его мать умерла при родах, а отец вскорости ушел за ней, развоплотился, не вынес горя. Воспитывал наследника дядя, угрюмый и вечно всем недовольный. Пока его племянник не прошел испытание на возмужание, стоял у него за правым плечом, посматривая на всех тяжелым взглядом. Особенно на нимеру. Не обвиняя вслух, но всем своим поведением указывая на нее как на виновницу всех своих бед.

— Но мы отвлеклись. — Талина отошла к столику, отломила от манигра дольку, очистила, пока ела, жмурилась от удовольствия. Это стоило запомнить. — Князь Тамиран, ведь вы просили о встрече не для того, чтобы слушать наши с князем предположения?

Лери было чуть больше сорока. По нашим меркам — совсем юная, по человеческим — уже зрелая. У одаренных же все смешалось. Взрослели быстро, как люди, но затем время для них замирало, как и для воплощенных. Так что в свои годы Талина выглядела немного старше своей дочери, но в мудрости не уступала моему старшему сыну. Да и опыт тяжелой жизни на Земле не мог на ней не сказаться, он дал ей знания, которых не было у нас.

Мне стоило об этом подумать, чтобы не потерять ее.

— Конечно, лери Талина. — Воздух вокруг меня сгустился. Сын предупреждал о том, что новости, которые он принес, мне не понравятся. — Мне стало известно, что Маркирер отослал гонца Тароков без ответа.

Я отвел взгляд, чтобы не дать жене увидеть тень беспомощности в своих глазах.

Проклятый кугуар был серьезным противником. Хладнокровным, умеющим дождаться момента и бить наверняка. Оттого опасным. Даже более опасным, чем объединившиеся кланы ансаиров, готовых начать против нас войну.

В сражении чего только не может случиться: удача, ошибка, поспешность… В игре с ним рассчитывать на благосклонность судьбы не приходилось.

Вот только ей об этом знать пока не стоило.

Наша встреча затянулась допоздна, оставив после себя чувство недосказанности. Вроде и разговор был достаточно откровенным, но… у меня не раз мелькало ощущение, что их диалоги звучат как отрепетированная речь.

Уже потом, когда, заставляя себя держать спину прямо, отправилась проверить детей, поняла: не в князьях была проблема — во мне. Накопившаяся усталость сделала окружающее нереальным, подернутым дымкой желания избавиться от него, отринуть, подарить себе долгожданный отдых. Два дня в мире, о возвращении в который я перестала и мечтать, оказались очень тяжелыми.

Дошла до покоев детей и, убедившись, что Мартиша не оставила их без своего присмотра, я вернулась в супружеское крыло.

Дверь на половину Эриара была закрыта, меня же в маленьком холле дожидалась молоденькая служанка. Еще вчера я бы решительно отказалась от посторонней помощи, сегодня же была ей рада. С обрядом принятия в клан я поторопилась. Мои силы восстановились не полностью, ритуал же требовал значительной отдачи.

Заплетала подсушенные после купальни волосы Лана, так звали девушку, уже уложив меня в постель. Глаза закрывались сами собой. Так что я не заметила, когда осталась одна.

Проснулась перед самым рассветом. Через открытое окно с нижней крепости доносились звуки рожка, сопровождая начало нового дня. В это время как раз менялся дозор.

Ощущение всемогущества переполняло тело, да и настроение было великолепным, словно часть проблем осталась в ночи. Так оно и было: теперь за Самар’Ин отвечали двое, Эриар стал ее полноправным хозяином.

Мысль о том, что мне еще предстоит узнать, правильным ли было это решение, мелькнула и пропала. Не хотелось впускать в голову мрачные думы.

Не дожидаясь служанку, быстро умылась, сменила тонкую рубашку на вчерашний костюм (вопрос одежды стоял довольно остро, но был не столь важен на тот момент) и вышла на балкон. Взгляд тут же зацепился за огромную птицу, парящую над крепостью.

Одинокая фигура на башне, которая венчала внутреннюю крепостную стену малого джейсина, не только подтвердила возникшее предположение, но и натолкнула на мысль.

Проверить ее оказалось не так-то просто. Выполняя приказ князя, охрана отказалась выпустить меня без сопровождения. Хорошо еще, четверку воинов долго ждать не пришлось, караульная была неподалеку.

Сделав заметку, что разговор о безопасности откладывать не стоит, я, стараясь сдерживать шаг, добралась до места.

Дежурный, прежде чем поприветствовать меня, дернулся к сигнальному амулету, но тут же вытянулся, так его и не активировав. Только чуть улыбнулся, когда я приложила палец к губам. Похоже, догадался, куда и зачем я так торопилась.

Короткий переход, теперь уже в одиночестве, и я оказалась на круглой площадке, окруженной каменными лепестками с узкими бойницами.

Мое появление незамеченным не осталось. Воин, в котором я узнала Шинара, коменданта крепости, как-то удивительно быстро, но очень плавно, развернулся ко мне, обнажая меч.

Убрал оружие, склонился в почтительном поклоне, выпрямился, отступил в сторону, словно приглашая насладиться зрелищем… Череда движений, слитая в одно. Для тех, кто умел видеть, лучшее свидетельство того, что перед тобой представитель клана воздушников.

Но я пришла сюда не для того, чтобы рассуждать на эту тему.

Гигантский мастен как раз завершал круг, так что мне не было нужды подходить к краю, чтобы его рассмотреть. Распростертые по воздуху крылья казались неподвижными темными мазками на фоне светлеющего неба. Голова чуть наклонена вперед — высматривает добычу, лапы поджаты, скрывая от будущей жертвы страшные когти.

Настоящий хищник, образ которого принял бывший князь Дираков, был опасен. Его пищей становилась не только мелкая живность, не чурался он охотиться и на что-либо более крупное, за что был нелюбим пастухами в горах. Этот же выглядел в десятки раз крупнее, сказывалась древняя кровь, чистота которой тщательно сохранялась в княжеских родах. Обычные воины воздушников были помельче.

— Моя лери. — Я задумалась лишь на мгновение, а он уже выступал из едва заметного серебряного сияния на потемневший от времени камень. — Не ожидал увидеть вас здесь столь рано.

Взгляд с трудом, но удалось отвести. Обнаженный торс, чуть влажная кожа, мягкий рельеф мышц притягивал к себе, рассказывая о силе и выносливости этого человека. Впрочем, от человека у него была только форма, в которой прятался неукротимый дух воздуха.

Хотелось мне ответить, что я и сама от себя такого не ожидала, но сдержалась. Не при коменданте.

— Есть одно дело, которое требует нашего безотлагательного участия.

Я старалась не смотреть, как Эриар подставлял ладони под струю воды из кувшина, который держал для него воин. Наклонившись, отфыркивался, когда вода стекала по его спине, смывая пот. Растирался жестким полотенцем.

Для воплощенных возраст не имеет значения, так же как и смерть. Их тела сотканы из магии, как сказали бы на Земле. На Лерикане это называется морой, в отличие от дара — то, чем обладают люди.

Многие тонкости этих способностей мне были неизвестны, каждый клан тщательно берег свои тайны. Но одно я знала точно, проклятые были готовы на все, чтобы вернуть отнятое древними.

— Я готов, моя лери. — Эриар заправил рубашку в тканные брюки, ничуть не смущаясь моего присутствия, принял у коменданта килор.

Резко развернувшись, я направилась к выходу.

Нас познакомили в тот день, когда мама провела ритуал наследования и именно я, а не Кассире, была названа будущей нимерой Арлаков. Он появился последним: холодный, неприступный. Прикоснулся губами к моей затянутой в тонкую перчатку руке, словно обдал морозной свежестью.

Но даже такой, отстраненный, он показался мне самым красивым среди остальных князей. Или… самым мужественным.

После ужина он о чем-то долго разговаривал с отцом, время от времени бросая быстрые взгляды в мою сторону. Я каждый раз вздрагивала, как по наитию поднимая глаза на него именно в этот момент.

Уже укладываясь спать, сестра рассказала мне, отчего хмурилась мама, наблюдая за своим мужем и Эриаром. Совет клана посчитал, что именно князь воздушников станет для меня лучшим спутником. Палач Круглого стола, вечно одетый в черное, с припорошенными пеплом чужих душ темными волосами.

Та ночь была самой длинной в моей жизни. Сердце сладко замирало, когда в рисуемых памятью картинках он проходил близко от меня, а разум умолял не грезить о возможном счастье, уверяя, что я пожалею о сделанном мною выборе.

Прошло двадцать лет, а я все еще не могла решить спор между сердцем и разумом.

— Дор Шинар, — мне нужна была передышка, чтобы справиться с нахлынувшими воспоминаниями, и я нашла способ себе ее обеспечить, — предупредите командира охраны, что внутри крепости я не нуждаюсь в сопровождении.

— Моя лери, — я отметила жест, которым Эриар запретил воину говорить, — дор Шинар не может этого сделать. Это мой приказ.

Моей лукавой улыбки он не заметил, как и движения, которым я открыла скрытый переход. Внутренняя структура Самар’Ин напоминала многослойный лабиринт с множеством потайных ходов и ловушек. Вот только находились они на ином плане и доступны были лишь тому, кто обладал таким же даром, как у меня. А таких… Сейчас в этой крепости нас было лишь двое: я и Даша. Правда, о том, чем она владеет, ей только предстояло узнать.

Когда я вновь появилась на площадке между двумя уровнями башни, где их оставила, во взгляде коменданта увидела уважение. Князь же казался заледеневшим, словно моя выходка вызвала в нем сильные чувства, которые он поторопился скрыть за внешней бесстрастностью.

— Князь, — мой голос был спокоен, я не собиралась давать ему понять, что ощутила отголоски бушующей в нем бури, — пока я лери Арлаков, сама крепость оберегает мою жизнь так же, как воздух — вашу.

— Дор Шинар, — тон Эриара был все так же холоден, но вот мимика его подвела: уголок губы лишь дернулся, намекая на возможность улыбки, но я слишком внимательно следила за реакцией мужа, чтобы этого не заметить (впрочем, я не исключала и того, что это было его желание), — удовлетворите просьбу лери, но только пока она будет находиться внутри малого джейсина.

Я удивленно приподняла бровь и… сдержала тяжелый вздох. Эти интонации мне были слишком знакомы, именно так обычно разговаривали отец и мама.

— Вас не убедила моя демонстрация? — О, стихии! Когда я назвала его мужем, не ведала, чем именно это закончится.

— Убедила, — неожиданно жестко и не оставляя шанса ему возразить, ответил Эриар. — Но я не просто так поднимался сегодня в небо. Линии силы вокруг крепости еще не восстановились. Плотность плетения достаточна лишь вокруг святилища, за этими стенами она еще не способна вас уберечь.

Мне пришлось отступить, теперь мое лицо пылало от смущения. Я сама ввела его в святая святых Арлаков, сама переплела нити его моры с даром моих предков. И пусть он получил далеко не все, ощутить защиту ему вполне по силам.

Комендант, сославшись на неотложные дела, покинул нас на пути к дворцу. С ним молчать было не столь тягостно.

— Я весь внимание, моя лери, — произнес Эриар, когда мы подошли к резным воротам, предварявшим небольшой палисадник у малого входа.

В какой-то момент мне показалось, что я слышу сожаление, но стоило только посмотреть на его лицо, чтобы засомневаться в этом.

Я знала, ради чего приняла его равным себе — без его опыта мое возвращение становилось окончательным крахом клана, но я не думала, что мне будет столь тяжело.

Возможно, мои чувства к нему…

Мне стоило забыть о прошлом, но оно отказывалось оставлять меня. Если я когда и любила его, это было слишком давно, чтобы оказывать влияние. А вот обвинения, брошенные им мне в лицо, звучали, как если бы все это было только вчера.

— Идемте, князь, — я взяла себя в руки, напомнив себе, что от моих метаний станет только хуже, — я должна вам кое-что показать.

Коридоры были пусты, дворец еще спал. Охрану Эриар сосредоточил в жилой части, воинов не хватало, ему пришлось выбирать. Наши шаги не тревожили царящей вокруг тишины. Муж двигался так, что даже воздух не выдавал его присутствия, меня же скрывала кровь рода, навечно впитавшаяся в древние стены.

— Где мы?

Муж остановился за миг до того, как на его пути вспыхнули тонкие нити заклинания.

— Идемте, я потом расскажу.

Ему ничего не оставалось, как последовать за мной.

Плетения еще несколько раз расцвечивали сумрак, прежде чем портал перенес нас в подземелье.

— Вы мне настолько доверяете, моя лери?

Он усмехнулся, когда я, приложив ладонь с перстнем на пальце к центру лабиринта, изображенного на двери, легко толкнула ее, открывая.

— У меня нет выбора, князь, — с ноткой горечи прокомментировала я его вопрос. — Либо мы вместе победим, либо вместе погибнем.

— Вы правы, моя лери. — Иронии больше не было в его голосе. — Выбора у нас нет, только победить. — И когда я резко обернулась, добавил, столь же равнодушно, как и всегда: — Не думаю, что Александер и Дария простят нам нашу слабость.

Это было почти как признание в любви. Почти… И как же оно запоздало.

— Здесь то, что всегда позволяло клану выжить. — В этот самый момент я поняла, почему на его лице так часто появляется безжизненная маска. Так было значительно проще. — Золото, камни, артефакты. Но, что еще более важно, продовольствие. Наш стратегический запас.

— На сколько он рассчитан? — Эриар был собран, как и подобало князю.

— При полном гарнизоне и с беженцами из окрестных деревень, то на тринадцать лунаров, плюс зерно и семена для посева.

— Вы предлагаете им воспользоваться?

Он продолжал стоять на пороге, так и не проходя внутрь. Казалось, наш разговор был для него важнее, чем созерцание сундуков. Они рядами выстроились в этом самом маленьком зале, с которого я начала его знакомство с тайнами Арлаков.

— Если мы будем закупать продовольствие у вольных, те поднимут цены. Торговаться с кланами — лишить их собственных запасов. В преддверии войны это недопустимо.

Эриар, соглашаясь, кивнул. Вот только я чувствовала, что согласие его вынужденное.

— Но если мы поднимем все наверх, ослабим себя.

Моя невольная улыбка заставила его посмотреть на меня внимательнее.

— У вас есть план?

Я ожидала удивления, все-таки отношение к женщинам в этом мире отличалось от того, к чему привыкла я. Но ни во взгляде, ни в жестах не было ничего, подтверждающего появившуюся внезапно мысль.

— Мы поднимем запас наверх и сделаем это так, чтобы стало известно не только в Круге, но и на Вольных землях. И начнем закупать, но только самый минимум.

Он еще не понимал, к чему именно я веду, но с наводящими вопросами не торопился. Выдержка.

А я так рассчитывала!

— Все остальное мы приобретем в другом месте.

Вот теперь он не сдержался:

— Вряд ли проклятые будут столь любезны, чтобы снизойти до нужд нимеры.

— Вы забыли еще об одной возможности, — улыбнулась я, стараясь не вспыхнуть в ответ на его иронию. — Земля.

— Земля? — как-то неуверенно повторил он за мной. Потом серость его глаз смягчилась, а на губах появилась многообещающая улыбка. — Совет этого не одобрит.

— А мы разве будем спрашивать у совета, как нам спасать наш клан?

Меня обдало жаром, когда его губы коснулись моей ладони, как признак его восхищения, как порыв не терпящего рамок духа, живущего в его теле.

И это было больно, его восторг относился к лери Арлаков, а не к женщине, которую ему пришлось назвать своей женой.

Глава 4

Дария

— А правда он хорошенький?

Я, подтянув колени к себе, сидела на широком подоконнике. Любила эту позу еще с тех пор, когда мама задерживалась в галерее допоздна, а я отказывалась ложиться спать до ее прихода. Сашка вечно бурчал, делая вид, что он старший, но тоже пристраивался где-нибудь поблизости. С книгой.

— Ты о ком? — отвлекшись от разглядывания очередного наряда, которые принесла с утра Мартиша, уточнил мой любимый брат. А то сам не догадался?!

И только подумав так, сообразила, что кандидатов-то было два, так что он имел полное право на этот вопрос.

— Эриар, конечно!

— И чего в нем хорошенького? — продолжил доводить меня эта белобрысая зараза, с которой меня угораздило вместе родиться.

Я ведь точно знала, что он говорит это лишь для того, чтобы немного меня позлить, но удержаться, чтобы не ответить, не могла.

— Ну как же! — соскочила я с подоконника. — Такой высокий, и плечи широкие, и волосы длинные, а глаза…

— Тебе не надоело? — фыркнул этот обормот и отложил один наряд в сторону. Туда, где лежала одежда, соответствующая его представлениям о том, как должна выглядеть его родная сестренка. Кучка была подозрительно небольшой. Угодить ему вообще было трудно. — Толку его обсуждать, если он теперь мамин муж.

— Наш отчим, — поправила я его, пытаясь понять, по какому принципу он отделял подходящую одежду от неподходящей. Принцип не определялся, пришлось спросить: — А чем тебе те не понравились?

Сашка хмыкнул и как-то подозрительно начал пятиться назад.

Понятно, опять развел, как пацанку!

— Значит, так! — Угрожающе нахмурив брови, я двинулась за ним. — Я на тебя рассчитываю, а ты…

Он шутливо поднял руки, словно сдаваясь, а потом очень ловко прошмыгнул между мной и кроватью, скрывшись за дверью.

Мне ничего не оставалось, как только насмешливо хмыкнуть. Я любила брата, но иногда на меня накатывало: его становилось слишком много. Тогда я внутренне начинала заводиться, пока не изгоняла его со своей территории, чтобы побыть одной.

К счастью, Сашка своевременно ощущал, когда приближался такой момент, и сам находил повод исчезнуть с моих глаз. Этот случай был несколько иным, но и тут брат раньше меня понял, что его присутствие нежелательно.

Вчерашний вечер во второй раз столкнул нас с действительностью. Вокруг не было ничего привычного, все было чужим и неизведанным. Вместо многоэтажек, в качестве вида из окна, крепостные стены. Вместо привычных звуков города, которые не затихали даже ночью, пение птиц, цоканье подков и потрескиванье поленьев в камине. Джинсы, футболки, кроссовки…

А язык… Мы начали понимать его сразу, как оказались в этом мире, да и говорить могли. Вот только он все равно был чужим, а многие слова — мертвыми. За ними не было знакомых образов.

Сашка то ли просто легче смирился с обстоятельствами, то ли посчитал, что не должен показывать своей слабости, но вел себя так, словно ничего особенного не произошло. Иногда даже казалось, что он рад тому, что находится здесь. Я же, осознав, что это не сказка, а самая настоящая жизнь, растерялась.

Огромное желание устроить истерику, чтобы меня пожалели, очень ловко пресекла Мартиша. Не знаю, что было в питье, которое она нам приготовила, но разбушевавшиеся эмоции оно успокоило.