Залы плавно перетекали один в другой, и по залам брела Агата — задрав голову, разглядывала далекие потолки-купола в виде звездного неба, выложенные сияющими камнями, мозаикой, витражами, меняющие цвет, свет и изображение…
— Мортимер! Вернитесь с небес на землю!
Агата заморгала и виновато улыбнулась Келдышу:
— Так красиво…
Он с мгновение смотрел на ее, потом поднял голову.
— В детстве я их часами рассматривал.
— А сейчас? — влезла неугомонная Дьячко.
— Шея затекает, — отрезал Келдыш. — Продолжим экскурсию, бездельники!
Агата послушно плелась следом. Она старалась слушать учителя, но то и дело теряла нить рассказа: ведь невозможно не отвлекаться на волшебные экспонаты, мимо которых они проходили так быстро!
С некоторого времени ей стало казаться, что откуда-то доносится гул — словно где-то работала огромная, приглушенная многими этажами здания машина. Агата помотала головой, потерла ухо — бесполезно. Поглядела на спутников: гул, похоже, им совсем не мешал. Агата завертелась. Кажется, да, справа… Она пересекла очередной украшенный сияющими камнями зал (учитель говорил о магии камней) и выглянула в арку темного коридора.
— Мортимер, куда это вы направились?
Она обернулась, поднимая руку:
— Что это? Гудит.
Все смотрели на нее с разной степенью недоумения и любопытства.
— Гудит?
— Где?
— Наверняка у нее в голове, — пробормотал Вуд.
— Ветер гуляет, — подхватил Фейхман.
Келдыш смотрел внимательно.
— Что вы слышите, Мортимер?
— Гудит, — повторила Агата и, отвернувшись от них, пошла по еле освещенному коридору: лишь через несколько шагов появлялись светильники, расположенные почему-то на полу — и оттого по стенам и потолку из плохо обработанного черного гранита метались длинные тени.
— Эй, ты куда?
— Мортимер!
— Да ну ее, у нее очередной заскок!
Агата не обращала внимания — гул притягивал, почему-то очень важно было посмотреть на эту машину… если это была машина… и вовсе даже не машина…
Как-то ниоткуда появился Келдыш, пошел рядом, сцепив за спиной руки. Шум не делался громче или ближе. Но Агата знала, что идут они правильно.
Наплыл серый проем, и они вышагнули на металлическую площадку. Агата взялась за перила, посмотрела вправо-влево. Вниз. Услышала, как за спиной охнула Ирма и выругался Вуд. Далеко внизу и по сторонам — куда доставал взгляд — тянулся огромный клубящийся котлован. Смесь черного, бурого, серого с редкой примесью бордового, изредка — ярко-красного, как раздувающиеся искры в костре, — все это напоминало варево в жерле вулкана, но без его испепеляющего жара. Агата, не задумываясь, протянула руку над пропастью: ни тепла, ни холода, ни даже ветерка, словно воздух над котлованом был высосан.
— Что это такое? — Вуд вцепился в ограждение. Келдыш непринужденно облокотился о перила рядом.
— Это, дорогие мои историки, то, во что практически превратилась наша столица в последнюю Магическую войну.
— Вот дьявол! — с отвращением сказал Вуд.
Келдыш кивнул:
— Вот именно. Когда читаешь об этом или смотришь видеозаписи, все выглядит не так…
— …ужасно, — тихо сказала Ирма.
— Ужасно, — согласился Келдыш.
Мальчики перегнулись через перила, вглядываясь в странное варево внизу.
— Но… что это?
— Эксперименты с материей. Превращение мертвого в живое.
Агата посмотрела по сторонам — площадка тянулась кольцом по периметру всего котлована. Кое-где на ней виднелись люди.
— И что — это оставили как экспонат для музея, да? — Дьячко опасливо держалась у стены. — Как напоминание?
— Экспонат… — пробормотал Келдыш. — На самом деле его просто не смогли уничтожить. Последний очаг… язва на теле столицы, которую мы не смогли выжечь.
Агата перегнулась через перила, вглядываясь в глубину котлована. Он был здесь, вдруг подумала она. Келдыш был в столице во время войны. Тогда он был уже совсем взрослый и все помнит, не то что я… ничего не помню… даже маму…
Ее крепко взяли за локоть.
— Осторожнее! — резко сказал Келдыш. — Вы же не хотите туда упасть? Впрочем, это вам и не удастся… Видите? — Он показал вниз, и, напрягая глаза, школьники увидели почти прозрачный козырек, идущий по периметру котлована. — Одно время среди самоубийц столицы стало модным кидаться в Котел…
— Котел?
— Так его называют. Можете прогуляться вдоль. Вон там, слева, бывают интересные миражи — то ли радуги, то ли северные сияния. Вуд, дайте руку Дьячко. Идите, Таня, идите, вы храбрая девушка. Вот умница! Кисова, Фейхман, не теряйте времени. Сфотографируйтесь на фоне Котла — потрясающие получатся снимки, можете мне поверить.
Ирма поглядела на Агату выпуклыми коровьими глазами — жалость в них, мелькнула, что ли? — кивнула.
— Пошли, Марк. Если Дьячко грохнется в обморок, Вуд просто удерет.
Привалившись к перилам спиной, Келдыш провожал учеников взглядом. Агата бездумно наблюдала за подымающимися то там, то тут тонкими сизыми дымками. Когда учитель повернулся к ней, тон его был деловым и требовательным:
— Итак, вы услышали гул, Мортимер?
— Как все, — равнодушно сказала Агата.
— Не все, далеко не все, — возразил Келдыш. — Гул?
— Сначала я подумала: машина. Но это… — Она рассеянно нахмурилась. — Как будто взяли всякие звуки: слова из разных языков, лай, карканье, жужжание, журчание… я не могу… ну, все-все-все звуки на свете! Взяли, размешали, раздробили, растянули или ускорили… Он что, так говорит? Он разумный?
— Да вы просто поэт, Мортимер! — сказал Келдыш, и не было в его голосе никакой издевки.
Агата угрюмо посмотрела на него.
— Но ведь вы тоже это слышите?
— Я — это я! — раздраженно отозвался Келдыш. — А вы не могли этого слышать. Не должны были.
Он закрыл глаза, словно зрение мешало ему думать, но и под опущенными веками глазные яблоки беспокойно метались.
— Разве что… — сказал он почти про себя. — Созданье позвало созданье.
— А?
Сгорбившись, Келдыш навалился на перила.
— Что вы чувствуете, глядя на все это? А, Мортимер?
— А вы? — неожиданно спросила она.
Учитель вскинул голову.
— Вы ведь видели все это… — Агата показала вниз. — Живьем. Во время войны, да?
С мгновение он молчал. Потом сказал холодно:
— С чего вы взяли?
— Догадалась. — Агата оглядела стены музея, окольцовывающие Котел. — А это не опасно… я имею в виду, ведь здесь так много магических предметов… действующих? Если это… вырвется и проглотит их? Что будет?
Келдыш хмыкнул:
— Забавно, что именно вы об этом спросили!
И прежде чем она поинтересовалась, что тут такого веселого (хотя вряд ли бы он ответил), резко оттолкнулся от перил.
— Идемте приводить Дьячко в чувство. Интересно, чего она боится — магии или высоты?
Агата бросила последний взгляд на Котел. У нее не было страха — или отвращения. Ей казалось, что она встретилась и прощается с кем-то или чем-то давно знакомым. Короткая красная вспышка прорезала серый полумрак. Келдыш даже не оглянулся.
— Салют в вашу честь, Мортимер!
— Академия магии.
Огромное здание в форме трилистника. В самом центре высится треугольная башня — такая длинная, что шея заболит, пока увидишь растворяющийся в небе тонкий шпиль. Келдыш хмыкнул:
— Башню задумал Алакдел Возвышенный. Она могла бы быть еще выше, если бы он не скончался — вовремя, по мнению многих. Хотите зайти?
— А можно?
Вместо ответа Келдыш взбежал по черным мраморным ступеням и приглашающе распахнул зеркальную дверь:
— Прошу!
Воображает, подумала Агата. Они прошли мимо дежурного, поприветствовавшего Келдыша как давнего знакомого. «Студенты», — бросил Келдыш, дежурный закивал.
Черный мраморный вестибюль был чем-то похож на Музей магии. Вызывал такую же робость. И любопытство. Келдыш показал на три одинаковых прохода.
— Вправо — министерство, налево — Институт прикладной магии, прямо — учебный корпус. Куда желаете?
— Ну уж точно не в министерство, — проворчал Вуд.
— У студентов сейчас… — Келдыш бросил взгляд на огромный циферблат, висящий на громадной золотой цепи в центре вестибюля, — занятия. Но идем.
Они шагали по просторным коридорам с высокими стрельчатыми окнами — за окнами царил унылый серый туман, которого на улице и в помине не было — чтобы студенты не отвлекались на хорошую погоду, пояснил Келдыш. Двери некоторых аудиторий были прозрачными, и студенты за ними занимались обычными студенческими делами: записывали лекции, дремали, ели, читали под партами книжки, болтали и заигрывали. Ничего такого… волшебного не происходило, и экскурсанты скоро заскучали.
— А хотите исследовать свои магические способности? — неожиданно спросил Келдыш.
— Да ну. — Вуд равнодушно махнул рукой. — Последняя проверка была всего год назад.
— Так давно? — подначивал Келдыш. — Вы быстро растете, за это время все могло уже перемениться!
— А вдруг я стала черной ведьмой? — Дьячко протянула скрюченные пальцы с красными ногтями к горлу Фейхмана, тот, захихикав, отпрянул. Фейхману Таня нравилась.
Агата брела вдоль портретов преподавателей в золотых старинных рамах. Взгляд лениво скользил по витиевато выписанным именам под картинами… пока, метнувшись туда-сюда, не остановился.
Лидия Мортимер.
Агата медленно подняла глаза. Это была бабушка. Пусть не совсем молодая, но куда моложе, чем сейчас. Все с той же высокой прической, еще без седины, с очень ясными зоркими зелеными глазами. Агата вновь посмотрела на надпись. Лидия Мортимер, преподаватель магических основ.
Преподаватель.
Магических основ.
В Академии магии.
— Мортимер, мы идем в институт! Мортимер, вы оглохли?
Агата только оглянулась на оклик и вновь уставилась на бабушку. Услышала, как Келдыш бросил:
— Идите, мы догоним.
Подошел, посмотрел и встал рядом.
— Она не говорила вам, так?
— Но как же… — Агата развела руками и показала на портрет, словно Келдыш его еще не видел. — Она же…
— Лидия Мортимер преподавала в Академии почти четверть века.
— Она говорила, что была учительницей, я думала, в обычной школе, но здесь, в Академии магии, в столице…
Агата растерянно повернулась к Келдышу.
— Почему она не сказала?
Келдыш помолчал. Сказал спокойно:
— Может, потому что вы не спрашивали. Поговорите об этом дома. А сейчас — идемте. Идемте-идемте, нас ждут!
Агата неохотно оторвалась от портрета. Пошла, медленно переставляя ноги, точно кто тянул ее назад на канате — Келдыш из-за этого вынужден был сдерживать обычно стремительный шаг. Спросил — так, словно ему это только что пришло в голову:
— А вы проходили тесты на магические способности?
— Конечно.
— Вы в этом уверены?
Агата глянула сердито:
— То есть не вру ли я? Нет, не вру, учитель Келдыш! Попробуй открутись от них!
Келдыш хмыкнул, но промолчал. Агата задумалась:
— Правда, самые ранние я не помню… Но обязательные предшкольные и школьные — уж точно.
Они вновь спустились в черный вестибюль, где изнывала нетерпеливая команда, и поднялись на третий уровень института. Институт тоже разочаровывал. Обычная обстановка обычного делового учреждения. Никто не бегал по коридорам в колпаке со звездами или в развевающихся бархатных мантиях. Одежда встречных-поперечных была самой обычной, разговоры велись хоть и непонятные, но вовсе не казались волшебными:
— …на мышей препарат никак не влияет…
— А может, стоит дождаться новой популяции, прежде чем делать такие скоропалительные выводы?
— …на уровне пять бис замечена флуктуация…
— …смешать все ингредиенты, перечисленные Аквилоном, с толченым изумрудом…
— Сюда! — показал Келдыш на дверь с бегущей зазывной надписью: «Хочешь проверить свои магические способности? Не проходи мимо!» — Для экскурсантов, — объяснил Келдыш обстановку обитой черным бархатом комнаты. Тут сияли огромные цветные свечи, в воздухе крутились шары, разбрасывая по стенам разноцветные блики, а волшебник, вышедший им навстречу, наконец-то был в колпаке, расписанном золотыми и серебряными звездами.
— Входите, входите, молодые люди, сейчас… О, Игорь! — произнес он совсем другим тоном. — Ты вернулся?
— Нет пока. Это студенты из моей школы.
— Ага, — сказал волшебник и сделал что-то. Комната исчезла — вернее, сменила колорит и обстановку: светлая, небольшая, без окон, заставленная всяческой аппаратурой.
— А мне раньше больше нравилось, — тихонько сказала Ирма.
— Угу, — сказала Дьячко. — Дешевые спецэффекты. Будто на прием к гадалке пришли.
Рыжеватый конопатый волшебник смущенно улыбнулся.
— Конечно, милая девушка. Вся эта мишура рассчитана на посетителей младшего школьного возраста. Вам это ни к чему.
— Ну, не совсем ни к чему. — Келдыш опустился в кресло и с удовольствием вытянул ноги. — Можешь проверить моих студентов на наличие МС.
— А что, есть подозрения? — подмигнул волшебник. — Ну, кто хочет первым?
Агата присела в сторонке, рассеянно наблюдая за обычным сканированием головы, ладоней и пальцев. Потом — измерение разницы каких-то потенциалов. Потом — смотрение на картинку из разноцветных пятен — кто что видит. Последнее испытание особенно любили школьные фантазеры.
Вуд встал с небрежным хлопком по коленям.
— Я же говорил!
У Дьячко нашли слабый намек на магические способности. «Я знала, я знала, я так и знала!» Агата нисколько не сомневалась, что к возвращению в школу этот «слабый намек» превратится в «суперспособности». У Ирмы, Марка и самой Агаты — ничего.
— Посидите в кафе на первом этаже, — распорядился Келдыш. — Волшебное мороженое и сдобу я вам гарантирую. А вы, Мортимер, подождите.
«А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!» — вспомнила Агата фразу из бабушкиного любимого старого фильма. Неохотно вернулась от двери — ну что ему еще надо?
Едва школьники вышли, Келдыш сказал волшебнику:
— Ник, проверь девушку еще раз!
Тот развел руками:
— Сожалею, Игорь. Пусто.
— Это внучка Мортимер.
— А? — Ник развернулся и уставился на Агату. Та тут же, как обычно, покраснела. — И правда, как я не узнал эти фамильные глаза!
— Очки мешают, — глупо разъяснила Агата.
— Как поживает ваша бабушка? Мы тут все как-то упустили ее из виду. Внучка Мортимер, ну надо же! Где вы, как вы?..
— Ник, у Мортимер было не так уж много детей.
Слова, которые Агата не поняла, повергли волшебника в молчание. Он с замешательством поглядел на Келдыша, потом — снова на Агату. Во взгляде его появилось какое-то новое, непонятное ей выражение. Мотнул головой:
— Нет, Игорь. Успокойся. Так бывает. Природа на детях гениев отдыхает.
— Гениев! — сказал Келдыш, как плюнул.
— Ну, на внуках, — покладисто согласился Ник.
— Она услышала Котел!
— Значит, у девочки хороший слух.
— Но это невозможно! — сказал Келдыш с яростью.
— Извини, друг. — Ник начал сматывать провода. — У нас лучшая аппаратура в стране. Другой пока еще не изобрели. Если не доверяешь, попробуй сводить ее к Слухачам.
Агата смотрела на важно входящего в приоткрытую дверь рыжего роскошного кота. Задрав хвост, он прошествовал до ее кресла, сел и уставился на Агату желтыми немигающими глазами.
— Кис-кис! — тихонько позвала она.
Кот презрительно дернул ухом.
Да ладно тебе, — сказала Агата. — Иди ко мне, рыженький. Иди. Я тебя поглажу, шейку почешу…
Кот прижмурил глаза, словно раздумывая над ее предложением.
Иди, красавчик, иди.
Кот коротко мякнул и прыгнул к Агате на колени. Поставил круглые лапы на ее плечи, принюхиваясь к лицу. Агата осторожно почесала его за ухом, провела пальцами по шее: котяра вытянул подбородок, прислушиваясь к ощущениям, негромко забурчал и рухнул теплым тяжелым комом ей на колени.
— Тигр! — ахнул волшебник. — Вот это да! Первый раз дал себя приласкать! У вас, наверное, дома кошки?
— Нет, — грустно сказала Агата. — У бабушки аллергия.
Мужчины переглянулись.
— Аллергия? — спросил Келдыш.
Ник пожал плечам.
— Старость, друг мой… Ты еще не нанес ей визита?
Келдыш сморщился, как будто у него заныли зубы.
— Думаешь, надо?
— Хорошо, что это твоя головная боль, не моя. Рад был увидеть вас, маленькая Мортимер. Надеюсь, у вас все будет хорошо.
У них и так все было хорошо. Агата поняла это как предложение убраться. Осторожно встала и переложила Тигра на кресло.
Спи, рыженький.
Кот перевернулся на спину, открыв белое брюхо, и замурлыкал еще громче. Его полуприкрытые глаза следили за Агатой.
Прощай, мальчик, — сказала она грустно.
Келдыш простился с волшебником и вышел вслед за ней. Он молчал и смотрел перед собой. Агата поглядывала украдкой. Почему он вдруг разозлился? У бабушки тоже была странная реакция на результаты тестов МС — разочарование, а следом — облегчение. «Ну, вот и славно, — говорила она. — Хочешь оладушков?»
У ее привычной бабушки. «Гения». Преподавателя Академии магии…
— Давайте сходим в какую-нибудь кафешку, — предложила Таня.
Фейхман оживился.
— А учитель?
— У него здесь какие-то родственники, — с досадой сообщила Дьячко. — Так что сегодня вечером он вряд ли появится. Вуд, ты идешь?
— Иду. Ирма?
Продолжая медленно расчесывать свои длинные белокурые волосы, Ирма кивнула. Вот и идите, подумала Агата. Я хоть высплюсь.
— Мортимер, идешь? — неожиданно спросил Вуд. Агата подавилась зевком.
— Я? Не-ет. Пойду спать.
— Конесно, Мортимер, — засюсюкала Дьячко. — Детоске давно пора в постельку!
Дура, подумала Агата и, демонстративно взяв книжку, пошла к себе.
— Спокойной ночи, детка!
— Пусть клопики тебя не кусают!
Закрывая дверь, Агата перехватила задумчивый взгляд Вуда.
А сна, как назло, ни в одном глазу. Сначала Агата думала прочитать страницу-другую, уронить книжку и уснуть, но половина книжки уже преодолена, а сон все никак не желал приходить. Да и вообще — про что она читала? Агата раздвинула дверь и вышла на балкон. Внизу — и во все стороны, куда глаза глядят — светился и шумел город. Когда же они спят? Чад и нагретый запах асфальта поднимался аж до ее седьмого этажа. Может, все же пойти прогуляться?
В дверь номера постучали. Агата прошлепала босыми ногами до двери и, не спрашивая, открыла. Пожмурилась на яркий после полумрака комнаты коридорный свет.
— Вуд?
— Не спишь? Я так и думал. Принес тебе колу и пиццу. Будешь?
— Ну… да.
Вуд вошел боком, прижимая к груди пакет — то ли от пакета, то ли от него самого резко пахнуло спиртным. Оглянулся и потащил пакет прямиком на балкон. Выставил содержимое на стол. Там была не только пицца — пиво, пирожные… Агата растерянно смотрела. Вуд плюхнулся в кресло, по-хозяйски скомандовал:
— Угощайся!
— Спасибо, — пробормотала Агата, взяла пирожное и опять прислонилась к перилам.
— А где остальные?
— Эти придурки? — Вуд ловко открыл пиво о край стола. — А, надоели! Вот решил тебя угостить. Не знаю, что ты любишь, поэтому принес всего понемногу.
— Спасибо, — вновь стесненно сказала Агата.
— Да что ты заладила — «спасибо, спасибо»! — притворно возмутился Вуд. Агата затолкала в рот пирожное, чтобы не спросить: «А что я еще должна сказать?» Вуд заговорил с ней чуть ли не первый раз после большого школьного бала. Правда, он перестал принимать участие в привычных подколках «Мортимер-зануды»…
Сейчас Агату смущал его ползущий по ней взгляд. Агата запоздало вспомнила, что на ней майка, не прикрывающая колен, волосы растрепаны, на лице — ни миллиграмма косметики.