3

Она проснулась посреди ночи. Они так и уснули на неразобранной постели, накрытые сверху одним покрывалом. Она лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к его ровному, спокойному дыханию. Она почувствовала такое умиротворение, такое единство с окружающим миром, как будто она стала частью чего-то большого. Пропали границы, по которым она узнавала себя, пропала обособленность, отдельность, от нее больше ничего не осталось. Новое самоощущение было беспредельное. Она пыталась подобрать слова этому новому чувству, состоянию, но слов не было, потому что этого никогда еще не было в ее опыте и она не знала, как это называется.

Пробуждение было быстрым. Еще не открыв глаз, она уже вспомнила вчерашний вечер, заулыбалась. И снова какая-то теплая незнакомая волна разлилась у нее в груди. Она почувствовала, что находится одна в комнате, одна в доме. Она снова, минута за минутой возвращалась ко вчерашнему вечеру, пытаясь вспомнить каждое мгновение, как будто это могло ей позволить пережить все еще раз. С трудом оторвавшись от этого занятия, она открыла глаза. Сколько времени? Перед тем как они вчера заснули, Максим спросил, во сколько ее будить утром. Она ответила, что сама проснется. Но она не думала, что ее сон будет таким долгим.

Она огляделась, но часов нигде не нашла. Его комната была похожа на ее, но без трюмо, и дверь в ванную была замаскирована под дверцу шкафа. А какая у него ванная? — вспомнила Алина мучивший ее вчера вопрос. Она соскользнула с кровати, скорее по привычке, чем осознанно, заправила постель и открыла дверь. Ванная была почти такая же и, хотя отличалась только в мелочах, производила впечатление мужской комнаты. Более холодный оттенок стен, полотенца графитового цвета, темный короткошерстный коврик на полу, который уже не спутаешь со шкурой. Окна не было, вместо него рельефные плитки, сложенные геометрическим узором, такой же узор напротив, над ванной. Несмотря на обилие пестрой мелочовки, ванная выглядела строже, как-то даже аскетичнее. Алина потрогала влажное полотенце. «Как я могла не проснуться, когда Максим встал? И сколько все же времени?»

Она оделась и пошла в свою комнату. Часы показывали начало десятого. «Ничего себе! Как будто я вчера снотворного хлопнула. А что, отличный секс запросто можно приравнять к снотворному».

Одеваясь после ванны, Алина услышала, или ей показалось, что она слышит внизу какой-то шум. Спустившись на первый этаж, она увидела женщину, которая протирала пыль с мебели. Понедельник и четверг, вспомнила она слова Максима, домработница!

— Доброе утро, — стараясь не напугать, тихо поприветствовала Алина.

— Ой. — Женщина резко развернулась. — Здрасте. Разбудила? Я смотрю, машина стоит, значит, думаю, у Максима Викторовича гости. Ну и решила по-тихому сначала убрать, чтобы не разбудить. Нашумела, значит?

— Да нет, что вы! Я сама проснулась.

На вид женщине было далеко за пятьдесят. Простое лицо без косметики, на голове косынка, завязанная сзади, мужская рубашка, длинная юбка. Встреть ее на улице, и Алина бы решила, что эта тетка идет с деревенского огорода. Она явно не из агентства. И у Алины тут же родился план.

— А вы не попьете со мной чаю? А то мне так непривычно тут одной. Максим Викторович такой добрый, он меня пожить пустил. Я уже третий день тут, а даже толком не знаю, где что находится. Он сказал, бери все, что надо, а мне неудобно лазить по шкафам. А беспокоить его я не хочу, он такой занятой, уходит рано, приходит поздно. Мне как-то неудобно его просить, чтобы он мне экскурсию устроил. Может, вы попьете со мной чаю, а заодно и покажете, где что тут есть? А то я вчера кофе готовила, сахарницу нашла, и думаю, если сахар закончится, не звонить же мне Максиму Викторовичу, узнавать. А хотите кофе? Я вам сварю вкусный кофе в турке, вы такого точно не пробовали. Меня Алина зовут, а вас?

Выдавая эту тираду, Алина двигалась в сторону кухни, и женщине ничего не оставалось, как последовать за ней.

— Тетя Аня я. Не надо из-за сахара звонить Максиму Викторовичу, не любит он этого. Я покажу все.

И Алине была устроена обзорная экскурсия по кухне. Самое ценное в ней были комментарии тети Ани. В общем, выходило следующее. Максим Викторович завтракал дома, зеленый чай, тосты, творог.

— Ты смотри творог весь не ешь, а то Максим Викторович не любит, когда утром на завтрак ему чего-то не хватает. И чай его любимый весь не выпивай. Я присматриваю за едой, если что-то кончается, мы с Олежкой в магазин едем. Если тебе чего надо, можешь мне список составить, мы все вместе и привезем.

Обедал и ужинал хозяин почти всегда в городе. Иногда к нему приезжали гости, если он заранее знал, то вызывал тетю Аню ужин приготовить, а если она не успевала, то везли еду из ресторанов. «Явно он тут без женщины живет», — подумала вскользь Алина.

Она уже успела приготовить кофе и разливала его по маленьким чашечкам. Кофе вышел сладкий, душистый, с запахом ванили и корицы, именно такой, по Алининым представлениям, должен был понравиться этой немолодой женщине. На правах жилички она нашла в шкафчике конфеты и печенье, благо теперь она уже отлично ориентировалась в местах хранения.

— Чашечки маленькие, но я попозже еще сварю, чтобы горяченьким пить. Хорошо?

Алина дождалась, когда тетя Аня усядется, и перешла к главной части плана:

— Теть Ань, я вот как сюда заехала, обратила внимание, какая чистота в доме и порядок. Вот откройте секрет, как вы с этим всем управляетесь? Давно, наверное, уже у Максима Викторовича работаете?

Логическая связь между качеством уборки и стажем работы была достаточно слабая, но Алина надеялась, что женщине захочется поговорить с новым человеком и она не будет придираться к причинно-следственному несоответствию.

— Так с самого начала, как они дом построили.

«Они?!» — Сердце у Алины ухнуло вниз, и ей потребовалось нечеловеческое усилие, чтобы выражение лица не выдало ее чувств.

— О, — Алина изобразила живой интерес, — мне кажется, это какая-то необычная история. Я ведь угадала?

— Ну да. Максим Викторович с супругой спасли меня тогда.

«Супругой?!» Видимо, Алина не смогла справиться с лицом, но тетя Аня приняла ее ужас на свой счет.

— Да нет, — замахала она руками, — не помирала я. Долг у нас тогда был большой, а они и предложили мне работу. Ангелина Львовна у меня молоко покупала. Я тогда уже на ферме не работала, хозяева нас всех уволили, а коров продали и на мясо пустили. Афера там какая-то была, народ рассказывал. Только никто толком ничего не знает. Работы в деревне не найти, а у меня коза была, вот я и стала молоком торговать. Дорога через деревню к дачам тогда вела, вот москвичи у меня молоко и покупали. В городе-то такого нет. Вот, значит, я и открыла бизнес. — Тетя Аня засмеялась, видимо, ей нравилось применять это слово к себе. — Вот только с козы много молока не возьмешь, это не корова ведь. Но нам с Петькой хватало. Петька — это мой старший. Мы с ним вдвоем живем, а Пашка с семьей в Новосибирске. Он там со Светкой познакомился, когда в армии служил, так и остался там. Сначала в общежитии жили, а сейчас уже в своей квартире, — сказала тетя Аня с гордостью.

С каждым поворотом сюжета в истории появлялись новые персонажи. Пашка со Светкой — это, видимо, младший сын с женой.

— А мы с Петькой так вдвоем тут и остались. Пашка предлагал наши полдома продать да к ним переехать, я бы с внуками тогда нянчилась. Да как я Петьку одного оставлю, а с собой его туда везти — так это такое ярмо всем на шею вешать.

Тетя Аня по-старушечьи поджала кулачком голову, пригорюнилась. Видимо, это была давняя больная тема. Алина не подгоняла, терпеливо ждала продолжения.

— Петька-то весь в отца. Мой-то запойный был. Как напьется, давай нас гонять. Если успевали, то к Антонине убегали, а если не успевали, то Петька меня с мальцом от отца защищал, дрался с ним. Да что там, малой все равно против взрослого мужика. У Петьки с тех пор бровь рассечена и губа верхняя. А Пашка маленький совсем был, но как отцовскую ругань слышал, так орать и плакать начинал, что вся деревня знала — мой напился. А куда деваться? Как протрезвеет, человек человеком. Руки у него золотые. По этой части Петька тоже в него пошел, руками что хочешь сделает, к нему народ даже из города машины чинить возит. Любую технику отремонтирует, даже если первый раз видит. Но если напьется, такой же дурной, как батя. А Пашка вообще в рот капли спиртного не берет, видимо, бати ему в детстве хватило. Даже на свадьбе своей не пил. Мой-то так и не дожил до этого. Замерз зимой по пьянке, Пашка как раз только в армию ушел. Вот с тех пор мы с Петькой вдвоем и живем. Иногда он, конечно, какую-нибудь женщину себе приведет, да кто ж с ним, с пьяницей, жить будет. А как машину разбил, клялся мне, что больше ни капли в рот не возьмет, да только ненадолго его хватило. Я его тогда чуть собственными руками не прибила!

Ему из города джип привезли, он его отремонтировал и уже хозяину должен был отдать, так принесла нелегкая дружков его. А я, как назло, у Антонины была, у нее ноги прихватило, вот я и сидела с ней. На вечер только и отлучилась-то! А домой прихожу, там уже милиция. Эти гады начали пить, да не хватило им, они Петьку-то и уговорили за водкой на трассу поехать. Раньше-то они к Трофимовне за самогонкой ходили, но я ей пообещала дом спалить, если она хоть каплю Петьке с его дружками нальет. Вот они до магазина и поехали. А дорога сама знаешь какая. Через лес-то и днем все потихоньку ездят, а ночью тем более. Вот в этом-то лесу они и разбились.