Дракон замолчал, да и я тоже не спешила говорить. Что-то такое мне уже доводилось слышать. Один человек — один дар. Это может быть что-то вроде «общей» магии, из которой человек сам решает, что ковать — быт или бой. Да-да, что самое забавное, боевая и бытовая магия проистекают из одной и той же направленности дара. Точнее, из «никакой» направленности. Хотя, разумеется, самые выдающиеся боевые маги это те, кто имеет стихийную склонность — огненную, воздушную или водяную. А вот про магов земли я ничего не слышала.

— Мне нужен этот маг. Я готов дать ему или ей гарантии безопасности.

— Она напугана, — проговорила я. — С ней плохо обращались.

Но я же не могу притвориться, что меня — две?!

«Но возможно, я смогу притвориться, что у меня нет бытовой магии…». Он же не видел, что я делаю, верно?

— Цветочники редки в нашем мире. Редки и необходимы, — карету качнуло и я рухнула на Ферхарда.

— Зачем? Цветы любой может вырастить.

— Редки и необходимы для драконов, — он помог мне сесть обратно, — наши дети почти не болеют, им не страшны обычные простуды или другие болезни. Но в период с трех до одиннадцати лет драконята рискуют подхватить болотную чихалку. И вот от этого нет спасения. Ни зелья, ни артефакты, ни алхимические пилюли — ничто не действует на драконят. Яды тоже, но в момент, когда твой ребенок сгорает в лихорадке… Уж лучше бы не было у малышей такой защиты. Спасение в одном…

Ферхард сделал паузу, а я, догадавшись, проговорила вслух:

— Злотнянка Летучая.

— Да. Люди знают о ее ценности для нас, но объем выращиваемых цветов слишком мал. Нам в прямом смысле приходится делать выбор, кого из детей лечить, а кого нет. Иногда драконята переживают лихорадку, но… Они навсегда остаются слабыми. Становятся подвержены всем, абсолютно всем болезням. Кто-то рядом чихнул? Будьте уверены, к вечеру у серого поднимется температура.

— Серого?

— Мы называем их так оттого, что шкура выцветает. Видели змеиные выползки? Вот такими становятся пережившие болотную чихалку.

Карету тряхнуло еще раз, но я уже была готова и смогла удержаться на сиденье. Дракон же вскинул руки так, будто собирался меня ловить.

— Прибыли. Это мой дом. Надеюсь, я смогу убедить вас передать весточку цветочнице.

В его голосе звенело твердое убеждение, что он сможет.

И я, выходя из кареты, понимала, что отсюда мне сбежать не удастся.

Но, может и не стоит бежать? Надо сначала узнать, какие гарантии безопасности он сможет мне дать.

В конце концов, я настолько устала бесконечно выживать…

Глава 2

Городской дом Ферхарда поражал своим размером. Огромный особняк, окруженный парком, с круговой подъездной дорожкой и, божечки-кошечки, маг-оранжереей!

Конечно, про последнюю мне никто не сказал, но… Вместе с магией я получила и что-то вроде чутья. Так вот, под той стеклянной крышей таилась оранжерея. И защиты на ней было немеряно!

Да, это я тоже научилась определять. Не буду врать и скажу честно — иногда я думала о том, чтобы начать воровать нечто большее, чем вывешенные на бельевую веревку вещи. Меня останавливали две вещи — воспитание и страх. И ради собственного спокойствия я не буду гадать, что перевесило…

— Вирго, подбери нашей гостье служанку, — отрывисто произнес дракон.

А я, нахмурившись, отошла от него на шаг:

— Ваше настроение стремительно портится, тригаст. Я бы не хотела…

— Все. В. Порядке, — процедил он, а после прикрыл глаза.

И, через минуту, посмотрел на меня холодным, пугающим взглядом:

— Я превосходно держу себя в руках. Это всего лишь шалости родовой силы.

Покивав, я поспешила уйти вслед за невысоким, седовласым Вирго.

— Не бойтесь, — проронил старик. — Это и правда родовая сила шалит.

— Можно немного подробней? — осторожно спросила я. — Мне не из праздного любопытства, а…

— Да хоть и из праздного, — махнул рукой Вирго, — события-то всем известны.

И старик, замедлив шаг, вполголоса поведал мне довольно тоскливую историю.

Ферхард Эльтамру, нынешний Черный Герцог, был всего лишь младшим братом и править ему совсем не грозило. Но его старший брат был убит.

— Это все в предгорьях произошло, было там у Эльтамру свое поместье. И было оно, клянусь вам каддири, неприступно! Не мог туда никто пришлый пройти. Так вот, прежний-то наш герцог взял с собой свою возлюбленную, она была на сносях. Чего они раньше не поженились — не знаю, — тут Вирго почесал седую бровь, — не докладывался мне герцог-то. А только убили их, осталась только новорожденная девочка.

Тут старик понизил голос:

— Герцогом стал наш Ферхард, а девочку в род не принял. Вот магия и бьет по нему, да и по ней. Но герцог все равно в род племянницу не принимает. Так и ходит малышка Лиира в бастардах. Эль-Ру во всех ее документах, а должно быть — Эльтамру.

— Но почему?

— Этот герцог мне тоже не докладывается, — хмыкнул Вирго. — Но мы видим, что девочку он как свою дочку растит. Балует, учителей нанял, платья, опять же, красивые, дорогие. Ягоды и фрукты, пирожные. Пони, опять же, у нее свой есть. Вот и не получается сказать, что он племянницу уморить хочет.

Вирго жестом попросил меня остановиться, а после открыл ближайшую дверь и громко крикнул:

— Шайла! Шайла, работа для тебя есть. Гостью нашего герцога не обижать, помогать, кормить и баловать, — четко проговорил он, а после повернулся ко мне, — если эта вертихвостка будет вам голову морочить, то зовите меня. Сменю ее на другую.

Рыжеволосая и синеглазая Шайла только фыркнула:

— Дура я, что ли? На кухне без продыху спину гнуть или каддири помогать?

Она, перекинув толстенную косу на грудь, низко поклонилась:

— Шайла я, каддири. Не маг, но могу и волосы заплести, и платье подновить. Обувкой брат мой занимается, он в городе лавку держит, но мои заказы всегда наперед выполняет.

— А я Эльсиной, Шайла, — улыбнулась я. — И пока ничего не знаю, надолго ли я и что со мной дальше будет.

Рыжая хмыкнула:

— Главное, каддири, держитесь подальше от Иванны, она очень сильно хочет согреть нашему тригасту постель.

А я лишь тяжело вздохнула. Такие желания меня еще ни разу не охватывали. В этом мире, разумеется. На Земле… На Земле я считала себя счастливейшей из женщин.

«Я подумаю об этом позже», цыкнула я сама на себя.

— Комнату герцог не выделил, — Вирго почесал кончик носа.

— Я не по постельным делам, — поспешно сказала я. — Точно-точно. Герцог… Спас меня, а что дальше будет — не знаю.

Вирго и Шайла переглянулись, а после одновременно протянули:

— Рассветные гостевые покои.

После чего неугомонная рыжая добавила:

— И если что, то до спальни герцога не так и далеко!

— Шайла! — мой возглас совпал с возмущенным окриком Вирго.

И мы, втроем, неожиданно рассмеялись.

«Неужели это белая полоса?», пронеслось у меня в голове. «Будем надеяться, что потом наступит не жопка зебры, а еще одна белая полоса!».

Вирго ушел, а Шайла, цыкнув на своих товарок, отвела меня в покои.

— Тут что хорошо, что мыльня своя, — охотно объясняла женщина. — Есть покои для совсем негожих гостей, там и без мыльни, и без отхожего места. Специально так строят, чтобы показывать всю радость от встречи.

Мы вошли внутрь, и я тихо ахнула от совершенно дивных цветов. Комната была оформлена в смеси пыльно-розового, бежевого и золотого цвета.

— И правда «рассветная», — проговорила я.

— Красивое место, — кивнула Шайла, — а диван уж до чего плюшевый, м-м-м, я его когда чищу, завсегда рукой потом поглаживаю. Но спальня маленькая, совсем.

Я, признаться, не подумала, что здесь есть еще и спальня. А оказалось, что за изящной ширмой скрывается арочный проход в… Действительно маленькую комнатку. Я бы даже назвала это нишей для постели, а не полноценной комнатой.

— Там тумбочка есть, чтобы кувшин с водой ставить, — Шайла показала в дальний угол, — и стена в изголовье кровати светится целиком. Чтобы почитать можно было или еще что.

— Читать мне нечего, — вздохнула я.

«А еще стыдно, если кто-то увидит, как взрослая женщина читает и водит пальцем по строчкам», мысленно посетовала я.

— А я принесу, — просияла Шайла, — вам про любовь или что-нить магическое? Хотя… Магическое выносить нельзя, я про любовь принесу.

Решив все за меня, она умчалась. А я, вернув ширму на место, села на диван и рассеянно погладила его рукой.

«И правда плюшевый», пронеслось в голове.

А после по щекам сами собой покатились слезы. Просто градом и я, задыхаясь, даже не пыталась их остановить.

И воспоминания, тяжелые, мерзкие воспоминания сами собой выплывали наружу.

Я будто снова очутилось в том дне, где мой муж преподнес мне свой последний подарок. Такой банальный, что мне на секунду даже стало стыдно — они не спалились в сторис, я не почуяла запах новых духов от его толстовки, нет. Всего лишь скучное и банальное возвращение домой в неурочный час.

А там, в нашей… в моей уютной квартире мой муж страстно любил другую женщину. Пол был засыпан лепестками роз (Моих! Моих роз, которые мне на работе подарили на день рождения!), а на прикроватном столике стояла бутылка с шампанским.