— Вы ведь понимаете, каддири Тремворн, о чем пойдет речь? — прямо спросил дракон. — И я сразу могу сказать, что вы в любом случае получите от меня помощь и поддержку. Я собрал достаточно доказательств, чтобы поверить вам.

Вскинувшись, я всмотрелась в ясные, честные глаза тригаста и хрипло спросила:

— Я смогу его наказать? По закону?

Дракон с сожалением произнес:

— Его люди не будут свидетельствовать против него. Вам придется встать в круг истины, но если ваши воспоминания обрывочны или не полны… Магия извратила нашу судебную систему. К моему искреннему отвращению, можно отрезать невинному человеку руку, а после прирастить ее обратно и не попасть под стражу, ведь никакого ущерба нет. Вот она рука, такая же, как прежде.

— Только человек сходил с ума от боли и страха, — проговорила я онемевшими губами.

Дракон кивнул:

— На своей земле я внес поправки, но над нами есть король. И пока что его этот момент не интересует. С точки зрения его законников есть более важные дела, а этот старый закон никому не мешает.

Сжав кулаки, я криво улыбнулась:

— Он и не мешает. Не мешает издеваться над слабыми.

Дракон опустил голову так, будто он был виноват. А мне… Мне вдруг стало интересно, что он придумал с этим законом. И ответ меня, если честно, порадовал:

— Никто никогда не говорит, что причинил вред специально, все грешат на случайность. Посему, дабы лучше вразумлять рассеянных и скорбных разумом, я приказал применять к таким хитрецам эхо обратной связи. А оно, из-за своей недоработанности, растягивается на несколько часов.

— И мерзавец получает сторицей, — я усмехнулась, — ясно. Но мои воспоминания действительно обрывочны, они приходят волнами и, схлынув, оставляют меня слабой и напуганной. Я вряд ли смогу структурировать их.

— Я не отдам вас ему, каддири, — прямо сказал дракон. — Вы получите образование и станете распоряжаться собой самостоятельно. А дирран Крессер… Что ж, он и так находится в шаге от полного краха.

— Отчего же? — нахмурилась я.

— Оттого, что ему были доверены оранжереи со Злотнянкой, — просто и буднично сказал герцог. — Ранее этим проектом занимался мой брат, но после его гибели управление взял на себя король.

— Но это ваши земли, — оторопела я.

— Но это Злотнянка, — невесело усмехнулся дракон. — Даже алмазные прииски не настолько интересуют короля, равно как и серебряный рудник. Герцогство богато, но самое это Злотнянка.

— Позвольте, я угадаю, — мой голос сел, — дирран Крессер управлял оранжереями, верно?

«Столько семян испортила!», вспомнила я полный ненависти голос, до сих пор приходивший ко мне во снах.

— Истинно так, — кивнул дракон. — И недавно привычная королевская стража была усилена личной охраной Крессера. Все это я узнал только благодаря вам, каддири. Не начни мои люди искать концы вашей истории…

Тяжело вздохнув, тригаст Ферхард честно сказал:

— Я уже приказал закупить злотнянку для наших госпиталей. Боюсь, что нас ждет трудный, тяжелый год. Поэтому я прошу вас устроить мне встречу с цветочницей. На любых условиях. Я дам любые гарантии ее безопасности.

А я, обмякнув в кресле, судорожно ворошила ошметки памяти Эльсиной. Могла ли она проклясть эти семена?! Или это я постаралась?

«Уничтожения этой гребанной травки мне не простят. Снимут голову и скажут, что так и было», лихорадочно размышляла я.

— Каддири?

Хрипло выдохнув, я подняла на герцога взгляд:

— Очередная волна воспоминаний. Я… Я хочу, чтобы никто, кроме вас, не знал ее личность.

— Приемлемо. Но смею заверить, что никто не осмелиться и пальцем тронуть истинную цветочницу, — проговорил дракон.

А я невесело рассмеялась:

— Но что, если уже осмелились? И… И я бы хотела знать кое-что о вас, тригаст. Развейте слухи, объясните, отчего вы не принимаете в род свою племянницу? Я должна понимать, кому доверяю тайну.

В кабинете повисла давящая тишина. Дракон застыл в кресле, а я… Я уже жалела, что осмелилась спросить у него это. Вот только… Вот только если он ради власти противостоит родовой магии, то такому дракону доверять нельзя. Может, он действительно убил своего брата? Надоело сидеть в тени, и решил выйти в свет через чужие похороны — отчего нет?

Дракон медленно выдохнул и откинулся на спинку кресла. А я поежилась от ощущения его давящей, почти бесконтрольной силы.

— Вам придется дать клятву, — проронил он.

— На крови? — спокойно уточнила я.

— Интересные у вас познания, каддири, — хмыкнул дракон, — можно и на крови.

«А что, есть еще какие-то клятвы?!», оторопела я, вспоминая, сколько раз за последние месяцы колола иглой палец и клялась, клялась, клялась…

— Тогда я составлю текст клятвы, — тригаст Ферхард усмехнулся, — обоюдной, разумеется.

Я чуть нахмурилась и кивнула, ну да, мы всегда клялись обоюдно. Чаще всего это происходило под мостом, где все клялись не причинять никому вреда ночью…

«Кажется, я могла серьезно вляпаться», поняла я.

Пока дракон составлял текст, меня одолели воспоминания. С большим запозданием до меня дошло, что мою жизнь и честь спасла старая нищенка. Когда я впервые пришла ночевать под мост, она единственная заговорила про клятву. Ею были недовольны, особенно мужчины…

По коже пробежал озноб. Я давно поняла, что магия и сказка — это два разных понятия. Но именно сейчас мне довелось полностью осознать, по какому тонкому краю я прошла.

— Читайте, — тригаст Ферхард протянул мне бумагу.

Я, неловко подавшись вперед, взялась за лист и случайно коснулась его пальцев. Между нами как будто проскочила искра. Не метафорическая, а настоящая, колдовская искра.

— У вас глаза светятся, каддири Эльсиной, — сдавленно шепнул дракон.

Он поднял руку и именно в этот момент на моих волосах распустились алые цветы. А сквозь тонкий, первый слой кожи пробились ядовитые для всех, кроме меня, шипы.

— Кажется, в этой клятве больше нет смысла, — с горечью проговорила я, понимая, что мою главную тайну дракон уже знает.

— Я вызываю у вас такое недоверие? — удивленно произнес дракон. — Могу я коснуться…

— Не стоит, — я криво улыбнулась, — это защита. Не знаю, как яд сработает на вас.

— Яд? — тригаст ошеломленно посмотрел на меня, — никогда не слышал, чтобы цветочники могли выращивать что-либо ядовитое.

— А вы когда-нибудь слышали, чтобы таких как я держали в подвале? Топили в бочке или секли розгами? — я покачала головой, — не просто так я ночевала под мостом и побиралась по улицам.

«И воровала», этот факт не давал мне покоя. Чаще мне удавалось забыть, но иногда… Стыд и отвращение к себе накатывали заново.

— Читайте, — мягко повторил дракон, — а после просто капните кровью на бумагу.

«Он все равно собирается рассказать мне о своем прошлом?», оторопела я.

— Мне нравится, но вы добавили сюда и условия работы няней, — я беспомощно улыбнулась, — не слишком ли много монет?

— Но ведь мы оба понимаем, что вы не будете заниматься малышкой. Пока вы не освободитесь от опекунских уз Крессера вам нельзя заявлять о себе как о тригастрис Тремворн.

— Тригастрис?

— Как и всякий цветочник, вне зависимости от силы, вы достойны носить гордое звание тригастрис, — уверенно сказал дракон. И первым уронил каплю крови на лист.

Я вытащила иголку, что была заткнута в ворот платья и последовала его примеру.

— Вот и все, наши тайны надежно защищены, — тут тригаст криво улыбнулся, — настолько надежно, насколько это возможно. Моему брату это не помогло.

Дракон замолчал, а я не стала его торопить. Сейчас я верю ему гораздо больше, чем буквально пару минут назад. А значит… Значит он нормальный человек, дракон и боль от потери брата все еще сильна в его сердце.

— Начну с того, о чем вы можете не знать. Родовая сила — это магия, которая остается после смерти родича. У обычных магов она просто рассеивается в воздухе, отчего на местах гибели поистине сильных колдунов всегда случаются аномалии. Лето среди зимы, зима среди лета, необычайный урожай трав и цветов или же полное выгнивание плодородной земли — это может быть что угодно. Вы знали о таком эффекте?

— Н-нет, — я покачала головой, — и даже никогда не задумывалась о том, куда уходит сила.

— Сейчас создание своего родового алтаря строго запрещено, считается, что старые семьи «обкрадывают» мир, не позволяя магии своих родичей раствориться в пространстве, — тут дракон нахмурился, — но беда в том, что эта сила вовсе не питает Мировой Поток. Она именно что вызывает все эти аномалии и… Не важно. Важно то, что Эльтамру имеют свой алтарь.

— Кажется, тригаст, вы упустили важную деталь, — осторожно проговорила я, — для чего он нужен? Правильно ли я понимаю, что алтарь забирает магию умершего родича?

— Да. Часть этой силы теряется в процессе, м-м-м, переноса. И первые три-четыре поколения наличия алтаря не многое дает роду, так, легкое усиление, — дракон вздохнул. — Но чем больше разной силы собрано в алтаре, тем яростней она кипит, сталкивается друг с другом и умножает сама себя. А переизбыток силы, через привязку, переходит всем родичам. Первый, самый мощный поток, питает главу рода. И дальше по старшинству. Алтарю моего рода больше двух тысяч лет. И пусть мы, драконы, живем дольше людей, сменилось уже больше тридцати колен.