Тут Альрани выразительно покосился на герцога, а тот, усмехнувшись, скрестил на груди руки, показывая, что да, он пренебрегает.
— Моей репутации уже ничто не повредит, — проронил Ферхард.
— Ткань, из которой шьют перчатки, обугливается при использовании магии, — тригаст Альрани внимательно посмотрел на меня. — Людям очень трудно рядом с магами и они хотят иметь хоть какие-то гарантии безопасности. И вот появились перчатки, которые как бы сигнализируют «Посмотрите, сейчас этот маг не колдует». Будучи явно взрослой девушкой и появляясь на людях с непокрытыми руками, вы как бы говорите, что готовы колдовать исподтишка, тайно.
— Прошу простить мою невежественность, — я склонила голову.
Мне было действительно стыдно. Посчитав перчатки придурью местных, я даже не попыталась ничего выяснить! Решила, что это часть отношений между мужчинами и женщинами, часть приличий, и все, не стала любопытничать.
— Оставим этот неловкий инцидент в прошлом, — великодушно произнес тригаст Альрани. — Но позволю себе заметить, что если вы видите подобные крючки…
Тут он указал на стену, где уже висела одна пара перчаток:
— Значит, в этом заведении вы можете обнажить руки.
А я вдруг подумала, что мне нужно серьезно изменить свои перчатки, чтобы иметь возможность колдовать, не выдавая себя.
«Держу пари, что подавляющее большинство магов носит именно такие перчатки!», подумала я.
— Итак, тригаст Ферхард, прошу дозволения начать занятие.
Герцог посмотрел на него, затем отрывисто кивнул и перевел взгляд на меня:
— Если тебе что-то не понравится, ты можешь в любой момент покинуть полигон. Тригаст Альрани может быть назойлив, но не стоит принимать это на свой счет. В его краю все такие.
Альрани закатил глаза так сильно, что я испугалась:
— Осторожнее, вдруг так и останется?
Тут Ферхард взорвался смехом:
— Что ж, оставляю вас для занятия.
Черный герцог неспешно вышел и, едва лишь за ним закрылась дверь, как тригаст Альрани хлопнул в ладоши и широко улыбнулся:
— Сначала поговорим!
Всего лишь взмахом руки он создал несколько кресел и, устроившись в одном, мне кивнул на другое:
— Что вы знаете о магии?
— Что это сила, пронизывающая мир, — ровно ответила я.
И с превеликой осторожностью села в кресло.
— То есть, вы ничего не знаете о магии. Наш мир пронизан магическими потоками, сравнить которые можно лишь с нашей кровеносной системой. Вы понимаете меня?
Тригаст резко потерял все свое очарование. Но я, смирив гордость, спокойно сказала:
— Понимаю, тригаст.
И тут же задумалась, почему он со мной на «вы»? Разве тригаст и тригастрис не должны говорить друг другу «ты»? Или к наставнику применимы другие правила?
«Мне нужен подробный урок этикета», простонала я мысленно.
— Обладающие даром делятся на две категории, — продолжил Альрани. — На самом деле больше чем на две, но это сейчас не существенно. Вам важно понять, что есть одаренные с внутренним источником силы.
Тут он положил руку себе на грудь и, склонив голову, с гордостью произнес:
— Как я, например. И есть такие как вы, обладатели стихийного дара.
«Интересно, что лучше?», задалась я вопросом.
— Первокурсники на этой лекции обычно задают глупейший вопрос из разряда «Кем лучше быть», — Альрани едко усмехнулся, — как будто бы у них есть выбор.
— А те, кто чуть поумней, спрашивают кто сильней?
Маг расхохотался:
— Да, что-то вроде того. Стихийник силен ровно настолько, насколько крепка его связь с родной стихией. Вы, тригастрис Эльсиной, проводник. У вас, безусловно, есть собственный запас силы, но основу вы черпаете из своей стихии. Кстати, как вы думаете, кто вы?
«А какие варианты?! Огонь, вода, воздух и земля? Или…»
— Признаюсь, что не могу ответить на этот вопрос, — честно сказала я. — Сила земли? Но я воздействую на семечко, а не на грунт. Вода?
— Потому что вы — природница, в вас слилось две стихии, земля и вода. Цветочники столь редки именно потому, что чаще всего идет перекос в какую-либо сторону, отчего невозможно использовать обе стихии одновременно. У вас есть вопросы?
Поежившись, я постаралась изгнать появившееся чувство раздражения и спросила:
— Значит, разные группы магов используют разные заклинания?
— Стихийникам вовсе не нужна вербальная составляющая. Только самым слабым и неуверенным в себе, — Альрани едко усмехнулся, — маг стихий должен верить в себя, свою стихию и в свое право повелевать ею. Только в этом случае результат будет идеальным.
Тут я резко вспомнила, как порой уговаривала свою силу сделать то, что нужно мне. Одна только сумочка чего стоит…
«Ох, надо вытряхнуть из нее монеты, а то переварит их еще!».
— На начальных этапах стихийникам помогает воображение. Нужно представить все от начала до самого конца.
А ведь это и правда так. Крессер угрожал разными вещами. И я отчетливо помню ночь, в которой представляла тонкие до невидимости корешки, что скользят по моей коже и укореняются в ней же. Просчитывала, что яд должен не только убивать других, но и снимать болевые ощущения от шипов, что проходят сквозь мою кожу. Я мечтала об этом до тех пор, пока не уснула, а утром… Утром все мое тело было покрыто шипами. До побега оставалось меньше недели — я поверила в себя и свою силу.
— А теперь, — он встал и жестом попросил встать меня, — посмотрим, насколько вы чувствуете свою стихию. Прошу сюда.
В стороне, у стены, стоял стол. Издали я заметила несколько десятков блюдечек с… Семенами?
— Прошу вас назвать мне все известные вам растения.
— Я не смогу, тригаст. Цветы, которые я выращиваю, живут лишь за счет моей магии и без нее существовать не могут. Я знаю, что цветочник должен чувствовать, кто дремлет внутри семян. Но…
— Прошу вас все-таки попробовать, — настоял тригаст. — Берите по одному и проращивайте их, прислушиваясь к шепоту силы.
В общем, из первого семечка у меня получилась какая-то пахучая трава. Удивленный тригаст прикрыл лицо платком и прогнусавил:
— Безобидный ковыль с запахом рифата, как это возможно?!
— Что такое рифат?
— Это болотное растение. Из его клубней получают очень полезный порошок, но запах… Он разъедает легкие, а потому его сборщики и переработчики либо получают огромные суммы, либо отбывают наказание за тяжкие преступления. Убирайте.
Но я не спешила. Как мое растение могло обладать свойствами, о которых я не знала? Подавшись вперед, я чуть принюхалась и горько усмехнулась — для меня ковыль пах смесью двух ароматов. Одеколон моего бывшего супруга и духи столь же бывшей подруги.
— Он пахнет для каждого своим запахом, — проговорила я.
— Вы сможете создать его вновь?
— Да, — уверенно кивнула я.
— Тогда убирайте, я не могу уже больше. Первая половина моей жизни прошла на рифатовом болоте, это невыносимо!
Взяв другое семечко, я постаралась ничего не привносить в него. Дать ему самом распуститься и…
— Давайте вы первая это понюхаете? — попросил тригаст.
— Обычный цветочный аромат, — я с улыбкой смотрела на цветик-семицветик, который забавно шевелил лепесточками, — он не опасен.
«И, к сожалению, не волшебен. Не получится оборвать лепесток и получить все на свете».
— Вот это, — он пододвинул ко мне блюдце. — Попробуйте.
Взяв круглый плотный шарик, я едва не вскрикнула. А после, положив семечко на место, возмутилась:
— Шепот стихии?! Вы, тригаст, шепот от крика отличить не можете?! У меня чуть сердце не остановилось!
Альрани с интересом посмотрел на меня и утончил:
— Так вы поняли? Вы услышали свою стихию?
— Мне кажется, она не говорит со мной, а просто… Просто дарит знание. Я резко, почти болезненно поняла, что у меня в руках Золотнянка Летучая. И что сейчас с этим семечком ничего нельзя делать.
— Да, — потрясенно кивнул тригаст, — развитие происходит в три этапа и на втором магию применять недопустимо. Что ж…
Он медленно убрал все семена в подходящие холщовые мешочки, а после, когда на столе осталась лишь стопка пустых блюдец, медленно проронил:
— На сегодня достаточно. Думаю, я знаю что с вами происходит, но… Мне нужно кое в чем убедиться. Честь имею.
Он повернулся ко мне спиной и, чеканя шаг, покинул полигон.
«Отлично, просто отлично», хмыкнула я про себя. «Мистер я-самый-умный-а-вокруг-все-идиоты! Как же я не люблю такой тип людей».
На полигон заглянула Шайла:
— Проголодались?
Прислушавшись к себе, я отрицательно покачала головой:
— Нисколько. Наверное, я больше хочу пройтись.
— Можно взять мороженое и посидеть в парке, — предложила служанка.
Догадавшись, что она и сама не прочь отведать сладости, я согласно кивнула и добавила:
— Только проследи, чтобы порция была двойная. Не люблю есть в одиночестве!
— А то ж, — подмигнула мне Шайла. — Всегда рада следить за такими вещами!
За десяток минут моя неугомонная служанка навела такого шороху, что для нас накрыли стол в каменной беседке, что стояла над небольшим прозрачным ручейком. Признаться, этот момент меня особенно впечатлил.
— Чего с вами? — Шайла, неловко ерзавшая на мраморной скамейке, проследила за моим взглядом, — воды набрать?