Графиня повторяла то, что Тьяна уже знала, только гораздо короче.

— И вот ужас открылся, герцогиня произвела на свет ребенка-чудовище. Она так страдала. Долго не могла заставить себя просто подойти к этому созданию. Согласитесь, многие на месте герцога просто… вы понимаете. Младенцы часто умирают без причин. Но герцог так мечтал о втором сыне. Он бы не постоял ради него за любой ценой. И Валантена растили и воспитывали, он был здоровым и умным ребенком. Со временем его полюбили в семье. Но долгие годы отец искал возможность расколдовать его.

А Тьяна с жалостью подумала о том, насколько безрадостными были первые дни жизни Валантена Айда. Наверное, не только мать его боялась. Да и вообще, должно быть, тут такое творилось — лучше не представлять.

— Заклятье было условным, как я понимаю? — практично поинтересовалась леди Фан, — раз его не сняли. Вы упомянули, что письмо сохранилось, в нём было что-нибудь полезное?

— О, вы понимаете такие тонкости, — отметила графиня, — да, к счастью, письмо нашлось, и кое-что важное в нём было. Там было сказано, что снять заклятье могут или сам заклявший, или герцог — тот из двоих, кто будет больше любить герцогиню. Но самого способа снятия в письме не было, его скрыли в Храме, как Тайну. Герцогине следовало самой догадаться, в каком именно Храме. Видите, всё ужасно. Тайну не нашли, хотя обшарили все Храмы.

— Вот как, — тётя задумчиво крутила в пальцах кофейную ложечку, — расколдует тот, кто будет больше любить заклятую, страшную на вид герцогиню, которая при этом вряд ли пребывала бы в добрых чувствах. Тот безумец был так в себе уверен? Это ведь означает, что её, возможно, никто и не смог бы расколдовать.

— Вероятно, вы правы, — закивала графиня, — тем более что и попытка была возможна всего одна. Как ужасно, когда колдовство доступно безумцам.

— Вот бы узнать, что в точности было написано в том письме, — заметила Тьяна грустно.

— Пожалуй, это возможно, — сказала графиня неуверенно, — видите ли, мой супруг с герцогом были друзьями. А когда герцог занимался поисками той Тайны, он сделал с письма несколько копий, одна была у нас и могла и сохраниться в бумагах. Я узнаю. Если найдется, пришлю её вам, — графиня тепло улыбнулась, — я же вижу, как вам любопытно, дорогая моя леди Айд. Только не терзайтесь напрасными надеждами, и не обижайте ими Валантена.

— О, я буду так благодарна вам, миледи, — воскликнула Тьяна. — Пожалуйста, найдите для меня то письмо. Прошу вас…

— Хорошо, хорошо, дитя, — графиня потрепала её по руке. — я постараюсь, по крайней мере. А теперь мне пора.

— Позвольте, я сделаю для вас букет, миледи! — Тьяна вскочила, бросилась к цветам.

Она принялась вынимать их из корзин по одному, складывая в букет — белые, розовые и алые, получалось красиво. Леди Фан улыбнулась и вызвала горничную, велела принести нож и шёлковой бумаги — подровнять стебли и завернуть букет.

— Осторожнее, дитя, не поцарапайте руки о шипы, — заботливо заметила графиня, — вам сегодня весь день предстоит быть на глазах общества.

— Конечно, миледи, — и Тьяна подумала, что поцарапать руки ей было бы даже и кстати…

Огромный, искусно завернутый и перевязанный шёлковой лентой букет вручили графине.

— О, моя дорогая, — та была тронута, — давно я не получала таких подарков от чистого сердца.

С букетом в руках она подошла к окну.

— А погода сегодня дивная. Уверена, вы не будете скучать в Нивере. Постарайтесь подружиться с Овертиной, она умеет устраивать веселье. Да-да, я уверена, что спустя некоторое время вы подружитесь.

Тьяна была отчего-то уверена в обратном. И ей очень захотелось спросить у пожилой дамы, за что Овертина невзлюбила Валантена, что за кошка пробежала между ними? Но она не решилась. Отчего она сама не понравилась герцогине, Тьяна и без пояснений понимала.

Графиня погладила пальцем упругие лепестки роскошной алой розы в самом центре букета, невзначай скользнула пальцем с чашечки на стебель и вдруг тихо вскрикнула.

— Я, кажется, укололась, но не поняла, обо что, — она принялась рассматривать цветок, — леди Фан, взгляните, боюсь, что мои глаза слабы. Что это такое?

Конечно, под самой чашечкой цветка у роз не бывает шипов.

Тётя быстро подошла, раздвинула цветы, испортив любовно сложенный Тьяной букет, присмотрелась, тронула пальцем…

— Как странно. Это очень похоже на самое остриё булавки, которая находится внутри цветка, — решила она, — Тин, дорогая, звони, вызывай своего колдуна.

— Ах, — графиня Каридан уронила букет, который подхватила леди Фан и аккуратно положила на стол. — Ах, дитя, это ужасно. Но вы же понимаете, этих цветов касались многие руки. Сомневаюсь, что Валантен сам срезал их в оранжерее. Он просто распорядился.

— При чём здесь Валантен, миледи? — ответила рассеянно Тьяна, слишком потрясённая случившимся, — алые розы от эссины Витолы, портнихи.

В самый первый момент её, как ни странно, расстроила не обнаруженная в букете булавка, может быть, заколдованная, а возможность лишиться своего чудного платья, которое тоже дело рук эссины Витолы.

Но это невероятно. Не хотелось верить. Зачем ей?..

— Портниха Айдов? — поразилась графиня, — не может быть. Овертина будет расстроена, она её очень ценит.

— Эссина Витола, возможно, тоже не срезала эти цветы, — сказала леди Фан, подошла к звонку и позвонила сама. — Я даже рада, со вчерашнего дня жду неприятностей, а неприятность оказалась довольно безвредной. Чего же лучше.

— Ах, леди Фан, мы не знаем, что было бы, останься этот цветок здесь, у леди Айд.

— Конечно. Я надеюсь, колдун объяснит.

Уже скоро в комнате всё было вверх дном. Эсс Хойр сразу признал булавку заколдованной, мало того, она и на вид была такой же, как и та, первая, на балу. Теперь колдун просто вытряхивал розы из корзин, осматривая и их, и корзины, и каждую мелочь. Из корзины, присланной Валантеном, выпала бархатная коробка, колдун поторопится поднять её и подать Тьяне. Там был гарнитур из жемчуга и бриллиантов с рубинами…

— Наденешь с утра браслет и серьги, — решила леди Фан, — а вечером остальное. Замечательное колье, и рубины как раз к красному платью. Прекрасный утренний подарок.

— Нет-нет, леди, — запротестовал было колдун, — платье следует сменить. Мы не можем рисковать…

— Здесь нет риска, — устало возразила леди Фан, — с платьем всё в порядке. В крайнем случае осмотрите ещё раз. Можете осмотреть прямо на ней? Не усугубляйте проблемы, эсс.

— Но решать будет герцог.

Расстроенная графиня ушла, ещё раз пожелав Тьяне всего наилучшего, а колдун отправился с докладом к герцогу.

— Пламя Всезнающее, — сказала тётя, — как мне это не нравится. Безумие какое-то. Твой муж заперся в отдельном замке, а вокруг тебя то и дело ловят какие-то колдовские мерзости. Вам следует поселиться вместе, и пусть он сам тебя охраняет. Разве я не права? Раз уж так… Кстати, девочка, брачная ночь тебя не огорчила, мне показалось?

Тьяна была краткой:

— Не огорчила, тётя.

— Вот и хорошо, — леди Фан смерила племянницу внимательным взглядом. — Значит, дальше будет только лучше.

Когда Тьяна появилась в зале в красном платье новобрачной, на балконе под потолком заиграл оркестр, гости рукоплескали, а герцогиня улыбалась даже не слишком ядовито. Герцог был галантен, поцеловал Тьяне руку и сказал несколько комплиментов, но, когда он оставил её в покое и отошел, она вздохнула с облегчением. Представила на секунду, что творилось бы тут, зайдя она в зал под руку с Валантеном — забавно! Такой шок для гостей. Но тут же она представила, каково было бы Валантену…

Интересно, смогли бы все эти люди просто привыкнуть к его внешности? А он — к нескромному, может быть, навязчивому вниманию? Так или иначе, для него неминуемо это внимание. Но способ жить, который он избрал для себя, тоже не назовешь хорошим.

— Дорогая Тьяна, — к ней опять подошёл герцог, — сейчас будет морская прогулка для гостей, но я прошу вас воздержаться. Просто из осторожности.

— Хорошо, ваша милость.

— Кстати, вы не страдаете морской болезнью?

— Не знаю, ваша милость. Я никогда не была на корабле.

— Ну, это ещё успеется. Валантен точно захочет прокатить вас. Он много ходит под парусом, у него лодка.

— Я буду рада, ваша милость.

— Видимо… э… это будет после рождения наследника. Мы ведь действительно опасаемся за вашу безопасность.

— Я буду очень стараться, ваша милость, — сказала Тьяна, — родить наследника, я имею в виду. После этого я смогу даже прокатиться на лодке.

Герцог засмеялся, уловив её сарказм.

— Конечно, придется, — согласился он, — что поделаешь. Кстати, наедине вам не обязательно обращаться ко мне так официально. Можете звать меня Кайреном. Попробуйте.

— Хорошо, ваша милость… Кайрен.

— Вот-вот. И не обижайтесь на Овертину. Играть злюку — это для неё баловство, не более.

— Конечно, ваша милость. Кайрен.

Называть герцога по имени было как-то неожиданно.

— Ваша милость, что-то уже узнали про эссину Витолу, портниху? Она ведь ни при чём?

— Кто вам это сказал? Насчет платьев не беспокойтесь, а об остальном и подавно. Мы всё решим.