— Тьяна, позвольте Клайду потанцевать с вами, пожалуйста. Не надо, чтобы всё время со мной…

— Миледи, — он с поклоном протянул ей руку, она подала свою.

Танцевать так танцевать.

Где-то в середине круга, кланяясь в очередной фигуре медленного менуэта, Тьяна так отчетливо ощутила щекотку между лопатками, что едва не обернулась. Потом обернулась, подгадывая движение к фигуре танца, и увидела напротив, в нескольких шагах, картину, изображающую черного дракона над одиноким замком. Старую, темную от времени картину.

Окно для подглядывания скорее всего за одной из картин, где же ещё? Но — за этой ли? И где отверстия, посреди полотна, где-нибудь на раме?

Еще поклон, смена кавалеров, и снова щекотка между лопатками… Когда рядом опять оказался Клайд Каридан, они, танцуя, как раз подошли к той картине близко. Тьяна не удержалась и внимательно оглядела полотно. Ничего не видно. Нужно приблизиться ещё…

— Всё правильно, миледи, — тихо сказал лорд Клайд, — именно здесь. Если вы, конечно, имеете в виду… — они обменялись понимающими взглядами.

— Пошутить над Валантеном мне всегда в радость, миледи, — шепнул он, — мне от него тоже доставалось. Если выйти из зала с этой стороны, там коридор, третья дверь, и Ривер точно где-то поблизости. Он не захочет пустить без доклада. Как бы вам помочь? Скрутить Ривера и выломать дверь? Там только задвижка.

— Ничего не надо, — улыбнулась Тьяна, — благодарю вас. Проводите меня, пожалуйста, вон до тех кресел, у меня что-то кружится голова.

Она вовсе не была уверена, что поступает как надо. Но то, что Валантен прятался от неё на праздновании их свадьбы, тоже было неправильно. И она вовсе не обязана поступать только правильно, и никак иначе — в договоре об этом ни слова, во всяком случае. Значит, можно расслабиться и не обдумывать каждое слово и каждый шаг.

У двери в коридор ей преградил дорогу стражник.

— Я леди Айд, жена Валантена Айда, — сказала она твердо, — мне нужно пройти.

Если бы ещё и чувствовать себя так же уверенно…

Её пропустили.

Ривера нигде не было видно. Третья дверь оказалась приоткрытой, Тьяна толкнула её. Они оба были там, Ривер и Валантен, оба повернулись на звук её шагов.

— Миледи! — воскликнул Ривер, а Валантен махнул рукой, приказывая ему уйти.

Тьяна осталась.

Они стояли друг напротив друга. В его глазах была то ли растерянность, то ли… но сердитым он не был точно.

— Тьяна, — сказал он, наконец, тихо, — это заговор против меня?

— Похоже на то, милорд.

— От Кариданов можно ожидать…

— Я виновата не меньше. Вы не хотите меня видеть, милорд? Я нарушила ваши планы?

— Тьяна. Мне очень приятно вас видеть, — он осторожно улыбнулся.

— Тогда я могу присесть? — она пересекла комнату и села в кресло, — а можно попросить у вас немного лимонада? — она показала на кувшин на столе.

— Это вино, Тьяна, — он налил ей в стакан, — очень легкое, но вам не стоит увлекаться. Всё же попробуйте. Это из наших виноградников. Оно из лучших в Грете.

Она отпила немного из стакана. Вино было золотистым и пахло фруктами и совсем немного медом. Вкусное вино.

Валантен подошёл к двери, приоткрыл, что-то сказал, вернулся и стал позади Тьяны, за креслом.

— Сейчас принесут лимонад, — сообщил он. — Вы понимаете, миледи, в том, чтобы очаровывать женщин, я полная бестолочь.

— Я понимаю, — охотно согласилась она, развеселившись, — но теперь есть я. Упражняйтесь сколько угодно. Или я не гожусь вам в этом качестве?

— Вполне годитесь, — он улыбался, она слышала это по голосу, — даже более того. Очаровать вас, должно быть, увлекательная задача, миледи. Поможете мне её решить? Я хочу сказать — подсказывать будете?

Он принял её игру.

— Подсказывать? — она стремительно обернулась к нему, едва не вскочив, он мягко удержал её, вынудив снова отвернуться.

Она ощутила еле уловимое прикосновение к волосам, к завиткам, выпущенным из причёски. И подчинилась. Эта его блажь, чтобы она не смотрела на него… очень странно, конечно, но если ему так проще…

Его туфли валялись в углу, из мягкой дорогой кожи и устрашающе большого размера, и чулки там же. Значит, он пришёл сюда, зачем-то одевшись как подобает. И снял всё это, чтобы не мешало. И наполовину расстегнул камзол, была слишком видна рубашка, отделанная тонким кружевом. Рядом с женой необязательно застегиваться на все пуговицы. Он и не стал.

— Мне не хотелось бы сильно вам докучать, — начала она, соображая, что можно сказать, — правда, не хотелось бы. Говорят, вы любите одиночество. И чтобы вам не мешали. Но всё же мне бы хотелось видеть вас чаще, чем теперь. Перед свадьбой вы устроили нам свидание. А после свадьбы вам уже не хочется свиданий? Видеть меня иногда в спальне — этого достаточно?

— Как вам сказать, Тьяна… — кажется, он ощутил легкое замешательство.

— Я понимаю. Тогда вам хотелось уговорить меня отказаться от помолвки. А теперь, получается, не о чем уговаривать? — это сошло бы за речи очаровательной простушки, если бы не лукавый взгляд, который она бросила на него через плечо.

— Не о чем уговаривать?.. — повторил он, — нет, причины я придумаю, конечно.

— Вот видите. Так почему бы нам иногда не встречаться, чтобы поговорить, и выпить кофе, например. Я хочу узнать вас получше, раз вы будете отцом моих детей. Как-то странно заводить детей с незнакомцем, вы не находите?

— Хм. Даже не знаю, что тут возразить, — и опять она почувствовала легкое прикосновение к волосам, — то есть вы не боитесь узнать меня получше?

— Боюсь ли я? — она опять чуть не обернулась, но его руки на мешали, — мы вроде это уже выясняли. Милорд, вы сказали как-то, что не кусаете юных эссин. Вы солгали? Или кого вы кусаете?

— Хм. Никого, Тьяна.

Она прикусила губу, чтобы не спросить, кого он выбрасывает в окно…

— Так вы ничего ужасного не вытворяете тайком от всех под покровом ночи? И готовы поклясться в этом?

— Нет, Тьяна. Клянусь честью Айдов, — кажется, он сдерживался, чтобы не смеяться, но улыбался определенно.

Это было даже интересно, догадываться по голосу, что он чувствует, смеётся или нет.

— Тогда чего мне нужно бояться? Если я вышла за вас замуж и задолжала вам детей, это должно означать, что я вам доверяю и не боюсь?

— В идеале конечно. Но в нашем случае…

— Вы мне солгали. Вы все-таки кого-то кусаете, должно быть.

— Тин, я пытаюсь понять, вы постоянно смеётесь надо мной?..

Она вздохнула:

— Совсем немного, милорд. Но сказать всё это серьезно мне отчего-то трудно. Говорить это со слезами на глазах вроде бы нет повода. Остается так. Вам не нравится?..

— Как раз нравится. Продолжайте, миледи. Хотите ещё вина?

Она согласилась. Лимонад им нести все равно не торопились, а пить хотелось.

Валантен опять налил немного вина в стакан и подал Тьяне, оставаясь позади.

Опять прикосновение к волосам…

Он забавлялся её локонами, но трогал их почти неуловимо.

— У вас дивные волосы, Тьяна. Но их испортили такой прической.

И она почувствовала, как выскользнула одна шпилька, другая… медленно.

И третья тоже, все шпильки, державшие на волосах фероньерку с изумрудной подвеской: золотая цепь с крупными плоскими звеньями, подвеска в виде капли с изумрудами, из шкатулки, присланной Тьяне к балу от герцогини и тщательно проверенной колдуном.

— Мне казалось, было красиво.

— Ужасно. Возможно, мой вкус оставляет желать… но ужасно, правда, — Валантен погладил пальцем её шею, от завитков на затылке до выреза платья, — если их освободить…

Он бросил фероньерку и шпильки на стол, и потянул следующую шпильку.

— Милорд, — попробовала обернуться к нему Тьяна, он опять не позволил.

— Не беспокойтесь, миледи. И не возражайте, мы всё потом поправим. Позовем парикмахера, горничных.

Ещё одно на сегодня испытание парикмахером Тьяна охотно уступила бы кому угодно. Но она подчинилась, сидела не шевелясь, пока он не спеша вынимал шпильки из её прически, и локоны распадались. Иногда его пальцы, словно забывшись, проходились по её шее, и приятная щекотка разбегалась легкой дрожью по спине и плечам. Освобожденные волосы, до этого слишком перетянутые прической, рассыпались под его руками, кожу головы покалывало. Затейливую плетенку из волос по бокам, на которую ушло больше всего труда, Валантен распустил также не торопясь, пропуская волосы между пальцами. На мгновение его ладонь мелькнула перед её лицом — гладкая коричневая кожа, короткая бурая шерсть с тыльной стороны, темные, почти черные когти. Вспомнилось, как эти когти вдруг удлинились, оставив борозды там, на берегу, покрытом смесью песка и мелкой гальки. Она отчетливо вздрогнула от этого воспоминания, его ладони тут же легли ей на плечи.

— Что такое, Тьяна?

— Ничего, милорд. Совсем ничего.

Она сказала ему, что доверяет. Значит, не надо думать о таком. Какая разница, есть ли у него страшные когти, если эти когти лишь иногда царапают песок и гальку?

Только песок и гальку.

— Вот так гораздо лучше, — сказал он наконец, — у вас действительно чудные волосы, Тьяна. И их так много.

— Согласна. Мне тоже так больше нравится. Кстати, ваши волосы тоже длинны и их много, но вам не нужно делать прически — да вы просто счастливчик, милорд.