— О, так вас зовут Тьяна? Поразительно! Но уже неважно, — герцогиня рассмеялась, — моя дорогая, вам удивительно повезло. Уверяю вас, всё, кроме лорда Валантена, в Нивере достойно восхищения.

— Вы не должны так говорить, Овертина, — с учтивым упрёком заметила темноволосая. — Валантен брат герцога и друг короля, он достоин уважения.

Она обратилась к герцогине по имени — как член семьи?..

— Да, Уна? — идеально ровные брови герцогини на секунду взлетели вверх. — Но разве я говорю о нём без уважения? Если вам так показалось, то прошу меня простить. А вы, эссина Рори, тоже считаете, что наш дорогой лорд Валантен достоин уважения, поскольку он друг короля и брат моего супруга?

Непонятно, чего добивалась герцогиня, приставая к ней с такими вопросами. Возможно, просто продолжала начатую беседу. Возможно, это было прелюдией к шутке. А Тьяне вдруг стало обидно за лорда Айда. Он сказал ей недавно, что их помолвка — то хорошее, что случилось с ним сегодня. И он сделал ей предложение лишь потому, что не увидел отвращения в её глазах…

Это несправедливо. И ей, как невесте, лучше сразу дать понять всем этим господам, что она на стороне будущего мужа и не желает слушать оскорбления в его адрес.

— Безусловно, ваша милость, — она прямо взглянула в лицо леди Овертины. — Как мне кажется, лорд Валантен добрый и умный человек, и достоин уважения прежде всего поэтому. К тому же в его положении несложно быть умным, но добрым быть много сложнее, чем всем прочим. За это он достоин уважения вдвойне, как я понимаю.

— О, вот как, — герцогиня поставила кубок на стол. — Браво, браво, эссина. Вы безусловно заслуживаете знакомства с моим дорогим деверем.

— Думаю, эссина не захочет рисковать, — заметила полная пожилая леди в пурпурном шёлке, сидящая поблизости, — вдруг лорд Айд передумает и обратит свой благосклонный взор на неё?

Видимо, шутку сочли остроумной, потому что волна смешков прокатилась по «дамскому» краю стола. Тётя Элла ободряюще посмотрела на Тьяну и показала взглядом на её спрятанную руку. Действительно, пассаж следовало завершить. И да, попросив её носить кольцо, лорд Айд вовсе не имел ввиду, что его нужно прятать!

— А кто же отрекомендовал вам его добрым и умным, эссина? — сладко улыбнулась герцогиня.

Все внимали, предвидя развлечение.

— Это моё впечатление, ваша милость, — сказала Тьяна. — Надеюсь, оно не изменится и в дальнейшем, — и она отважно протянула над столом руку с кольцом, взяв с блюда крылышко запеченной утки.

Ничего не произошло, никто не обратил внимания на изумруд. Тьяна ополоснула пальцы в чашке с розовой водой, переставила свой кубок с вином, потом быстро отхлебнула из него, поискала взглядом воду для питья. Как-то разом в горле пересохло, не вином же утолять жажду! И есть не хотелось, по крайней мере эту утку.

Тут Уна заметила изумруд и раскрыла глаза в немом удивлении. И графиня-матушка тоже замерла с приоткрытым ртом, глядя на руку Тьяны.

— Это действительно так, — Тьяна отважно улыбнулась леди Ниле, — мне лорд Айд показался приятным собеседником. Видимо, у вас просто не было возможности поговорить.

Если стараниями герцогини Тьяна и до того была в центре внимания, то теперь это внимание стало иным, пристальным, окрашенным целой кучей оттенков — интереса, легкого удивления, раздражения, изумления, наконец. По-прежнему не все ещё заметили кольцо, а некоторые, возможно, не поняли, что это тот самый изумруд Айдов, но почти всё почувствовали, что что-то происходит. Как волна от брошенного в воду камня, разбегалась вокруг Тьяны волна особенного внимания. Леди Овертину волна эта, как ни странно, достигла в числе последних, но и та, наконец, не мигая уставилась на кольцо, потом на свою руку, потом опять на руку Тьяны…

Уна откинулась на спинку стула и беззвучно засмеялась, прикрыв рот ладонью.

— Миледи?.. — мать леди Нилы встала, сверля герцогиню негодующим взглядом.

Леди Нила без чувств сползла со стула и оказалась бы на полу, если бы её не подхватили. Тьяна от души понадеялась, что если графиня и рассержена, то её дочь, придя в себя, всё же порадуется.

Поднялся переполох, забегали слуги, графиня бросилась на колени рядом с дочерью, отвергнутой невесте терли виски и брызгали в лицо водой.

— Эссина Рори, — кто-то крепко взял Тьяну за локоть и отвёл от стола, — это всё даже забавно, эссина.

Это был сам герцог.

— Мне передали сейчас записку от Валантена.

— Ах, ваша милость, ваши слуги нерасторопны, — вырвалось у неё, — простите…

Потому что записку лорда Айда должны были передать куда раньше. Ведь у неё не так уж мало времени ушло на то, чтобы сменить платье и прическу!

— Да-да-да, — смеялся герцог, — значит, вы имеете твердое намерение выйти замуж за Валантена, и даже успели склонить его к этой идее? Просто удивительно.

— Я всего лишь согласилась на его предложение, ваша милость, — сдержанно пояснила Тьяна.

— Просто взяли и согласились?

— Конечно. Разве я не за этим приехала сюда?

— Ну-ну. Разумеется. Мы поговорим обо всем завтра, леди Фан, — сказал он тёте Элле, — у вас, э… привлекательная племянница.

Та девушка, Уна, подошла к ним.

— Брат! Но что всё это значит? Эта эссина… действительно?.. — она смотрела на Тьяну не смущаясь и с любопытством.

Это сестра герцога. И сестра лорда Айда, значит, тоже.

— Тише, все объявления будут завтра, — погрозил ей пальцем его милость. — Леди, вы уже поняли, это моя сестра леди Уна Айд. А что происходит? Вот, — он с легкой усмешкой вынул из рукава и протянул Уне записку, — до свидания, леди. Надеюсь увидеть всех вас завтра в добром здравии.

Прочитав записку, Уна со смешком протянула её Тьяне. На кусочке бумаги четким и разборчивым, безо всяких завитушек почерком было написано:

«Кай, эссина Тьяна Рори — моя невеста. Даже не думай настаивать на ком-то ещё. Позволишь её обидеть — покусаю».

— Он кусает герцога? — шутливо удивилась Тьяна, опять ощутив холодок на спине.

— Никогда ещё он не кусал, насколько мне известно, — ответила Уна серьезно. — Но обещал неоднократно. А вы уже испугались, эссина?

— Нет ещё, леди Уна. Доброй вам ночи.

— Доброй ночи. Я буду рада познакомиться с вами ближе.

— И я тоже…

Записка осталась у Тьяны, она сжала её в кулаке. Ей теперь очень хотелось спрятаться от всех в своих комнатах. Надолго спрятаться…

Когда они вернулись к себе, тётя Элла сказала преувеличенно бодро:

— Расскажи-ка мне про своего жениха. Как он тебе показался? — не теряя времени, она ловко расстегнула на Тьяне платье, помогла снять, потом сама все развесила, — и где эта девчонка, Кора? Вот я ей задам, нашла время гулять. Помоги теперь ты мне, Тин, расстегни… Так как он?

— Как я уже сказала, он приятный собеседник. Это чистая правда, тётя, — Тьяна помогла той с платьем, потом надела халат и забралась с ногами в кресло.

Окно оставили распахнутым, из него тянуло влажной вечерней свежестью. Всё было другое, чужое, новое, непохожее на родной Рори. Тьяна только что ступила на дорогу, с которой не свернёшь. Только идти до конца.

— Как интересно, — леди Фан села напротив Тьяны. — Приятный собеседник, говоришь. А в остальном?

— Он большой. Больше любого из мужчин. Сильный. Ловкий. Не как человек. Он… — Тьяна проглотила комочек в горле, — он действительно весь покрыт шерстью. Но меня это не волновало, когда мы разговаривали. Я ведь думала, что не могу быть его невестой. Оказывается, его мать звали Тьяной, тётя. Ту, которую прокляли. Поэтому меня и не хотели. Он сам это сказал.

Леди Фан задумчиво покивала.

— Он захотел познакомиться с тобой и побеседовать, раз уж вы встретились?

— Я сама попросила его об этом! Я! — Тьяна выдохнула, — из любопытства, наверное. Или… не знаю, тётя. Но я его не боялась. Я не думала… я…

— Ты уже считала, что не получишь предложения. Поэтому спокойно отнеслась к его ужасной внешности?

— Он не ужасен, тётя. Просто…

— Просто не таким ты представляла будущего жениха. Ведь каждая девушка мечтает, чтобы её избранник был красивым мужчиной, хорошо одетым, нравился её подругам, но при этом и смотреть на них не хотел. Чтобы был богатым и щедрым. Чтобы был нежно влюблен. Да?

— Да, тётя, — согласилась Тьяна.

Тут нечего было возразить. Образ будущего мужа пока не имел для эссины Рори никаких конкретных черт, кроме, разве что, высокого роста и красивого разворота плеч, модного костюма, родового меча на поясе. А как иначе?

Но это точно было не покрытое шерстью чудовище.

— Видишь ли, обычно такие мечты сбываются лишь на малую часть, — заметила тётя, — вот только на какую…

— Он сказал, что делает мне предложение, потому что не видит в моих глазах отвращения.

— Пламя Всемогущее, — вздохнула леди Фан. — Да, я понимаю его. Эту несчастную леди Нилу принуждали к браку, а он ничего не мог поделать! Он всю жизнь терпит такое отношение. По крайней мере, от женщин. В семье, я полагаю, всё иначе. Его брат, сестра…эта леди Уна милая, правда? И он друг короля, говорят. Но женщины… Его устраивает даже такая, которая всего лишь не испытывает отвращения. А ты его не испытываешь, Тин? — леди Фан остро взглянула на племянницу. — Теперь, когда ты его невеста и скоро станешь женой, он не противен тебе?