* * *

Профессор рвал и метал. Он, словно лев в клетке, носился от одного угла кабинета к другому. Как?! Как он мог, старый дурень, закрыть пульт в личном сейфе! Уверенность в себе и зайлоне сыграла с ним злую шутку, и сейчас нужно было срочно что-то предпринять, чтобы через отпущенную ему неделю не покинуть Зону в полиэтиленовом мешке, с пробитой пулей головой.

Лаборант тихонько поскуливал в углу. Он был далеко не дурак и уже понял, что за проваленный эксперимент шкуру могут снять не только с его учителя.

— Куда, куда он мог скрыться?! Охрана прочесала уже все тоннели! — бесновался Дмитрий Сергеевич. В ярости он смел все, что было на столе; ручки, листы с записями и две колбы полетели на пол. Под его ботинком жалобно хрустнули осколки стекла.

— Вы же представляете его силу, профессор, — попытался оправдаться Павел, — остановить его было нереально.

Речицкий упал в свое кресло и застонал:

— Ну всё, мне конец. Где, где я буду искать этого гребаного монстра? Мне что, бегать за ним по всей Зоне?! Это при условии, что он жив.

— А может, он все-таки рухнул в тот провал? Солдаты докладывали, что там гермодверь, за которую никто не смог бы пройти. Стало быть, у нашего подопечного оставался лишь один путь — вниз.

— Хм… — Профессор вдруг успокоился, шумно выдохнул и пригладил растрепанные волосы. — А знаешь, возможно, ты и прав, это было бы нам очень на руку, если бы он до сих пор оставался на дне пропасти… в каком бы то ни было виде. Ведь если наш солдат выйдет на поверхность, про него тут же станет известно. Зона еще не рождала мутантов, подобных ему даже внешне. Это сразу привлечет ненужное внимание… и не только военных… которые заинтересуются, отчего это объект гуляет сам по себе… И тогда нам крышка. Я вот что думаю: нам с тобой самим сто`ит сходить и исследовать то место, где пропал монстр. Сдается мне, он все-таки жив. И если я прав, его любой ценой надо вернуть, а времени у нас мало.

Дмитрий Сергеевич поскреб пальцами уже трехдневную жесткую щетину (за всем происходящим он совершенно позабыл про бритву), молча поднялся, вытащил из стола какой-то большой ящик с ручкой и, дав знак ученику следовать за собой, вышел из второго отсека лаборатории в коридор. По пути подозвал по рации двух охранников и их командира.

— Так, значит, говорите, там тупик? — Профессор шел вперед, все ускоряя шаг.

— Так точно, — отозвался старший охраны. — Шлюз был заблокирован в незапамятные времена, коды утеряны, а без них его не открыть.

— Ясно. Поглядим, что там за шлюз… А ты почему до сих пор не проверил?! — вдруг сорвался на Павла профессор. Он был все еще зол, хотя понимал, что ученик в принципе ничего бы сделать не смог без пульта, который он, Речицкий, так неосмотрительно запер в сейф. Но ему нужно было просто выпустить пар. — Где умный, а где…

— Так я это… вас ждал, чтобы вместе… — начал было молодой ученый. — Вы же сказали, что приедете и…

— Меня он ждал! — отмахнулся Речицкий. — Вот толковый ты ученик, Паша, но трус — каких свет не видывал. Запомни: наука — превыше всего.

Ученик обиженно засопел. Он чуть замедлил шаг и отстал от учителя. Похвала профессора ему была приятна, зато про трусость… Ну да, ему было страшно, и что с того?

«А кто бы в подобной ситуации повел себя иначе? — возмущался парень, таращась в спину учителю. — Посмотрел бы я на тебя на моем месте! И вообще — желающих стать камнем нет».

Может, его наставник и готов пожертвовать собой во имя пресловутой науки, а ему еще жизнь дорога. Парень то и дело поглядывал на профессора исподлобья, но вслух ничего не говорил.

Тем временем тоннель вильнул, и пятеро «следопытов» остановились на краю обрыва.

— Вот здесь он и пропал, — сказал, вглядываясь в темное пространство на противоположной стороне провала, командир. — Мы прибыли в эту точку буквально через тридцать-сорок секунд после того, как определили направление, откуда шли… звуки. Произвели визуальный осмотр места с помощью приборов ночного видения. Попасть на дно провала не имели возможности — при себе не было технических средств, а без них спуститься по отвесной стене нереально. Ни человеку, ни… мутанту. Здесь метров тридцать глубины, а то и больше — луч фонаря попросту не добивает. После этого группа вернулась к предыдущей развилке. В моем представлении, реконструкция событий выглядит так. Уходя от преследования, беглец в темноте не смог вовремя разглядеть обрыв, не совладал с инерцией и… — Охранник толкнул носком ботинка мелкий камешек, тот сорвался во тьму пропасти. — Или, возможно, он даже успел затормозить на самом краю, но если вы взглянете сюда, вы заметите свежий скол: похоже, совсем недавно здесь обрушился значительный фрагмент породы вместе с бетонным покрытием тоннеля. Итог в любом случае один. Больше ему деваться отсюда было некуда. Разве что он крылья отрастил. Или проявил способности к левитации. — Командир подбородком указал на противоположную сторону. — Перемахнуть разлом не получилось бы и у чемпиона мира по прыжкам, причем даже за два присеста. Ну а на той стороне — сами видите. — Он поводил фонариком справа налево. — Карниз узкий, всё как на ладони. И спрятаться негде, и сбежать некуда. Если же он не… упорхнул, простите мой сарказм, он должен был вернуться тем же путем, что пришел сюда. Но в этот момент по тоннелю двигалась моя группа, а мимо нас мышь не проскочит.

— Говоришь, мышь не проскочит? — механически повторил Речицкий, явно думая о чем-то другом, затем присел, достал из захваченного с собой из лаборатории компактного чемодана нечто похожее на продолговатый черный бинокль с маленькими прозрачными усиками по краям окуляров. От бинокля шел тонкий проводок, соединяющий его с гладкой пластиковой коробочкой, лежавшей в чемоданчике. — Сейчас проверим.

Ученый поднес к глазам устройство, щелкнул замочком на ремне вокруг головы, перевел взгляд на правую стену тоннеля, потом на левую, так же тщательно осмотрел пол и потолок и наконец уставился на тот край провала. Дернулся, приметив что-то, медленно поводил головой из стороны в сторону и начал поворачивать круглую ручку на коробочке. Присутствующие напряженно ждали. Речицкий молчал минут пять, скрупулезно исследуя стену возле обрыва. Наконец он снял «бинокль», протер пальцами уставшие глаза. На его лице не было радости.

— Я так и предполагал…

— Что там, Дмитрий Сергеевич? Что вы увидели? — Павел подался вперед и заглянул в чемодан, словно там скрывался ответ.

— Левее и чуть выше карниза имеется узкая вытянутая полость, — коротко объяснил Речицкий и похлопал ладонью по чемодану. — «Просвет» — замечательная штука, видит всё насквозь. Ну, не всё, — тут же оговорился профессор, — толщина и плотность породы имеют значение. В данном случае нам повезло: вход в лаз виден ясно, однако неизвестно, как далеко он тянется. И я ума не приложу, как наш… хм… весьма габаритный объект протиснулся в то пространство. — Он обернулся к стоявшему слева от него майору: — Отрастил он крылья или научился левитировать — не скажу, но на ту сторону он все-таки перебрался, а затем ускользнул от вас, любезный, в дыру в грунте. Оставьте здесь караульного — на случай, если эта нора окажется без выхода и объект решит вернуться сюда. А основная группа пойдет на перехват. Ваша задача — обнаружить объект, но ни в коем случае не вступать в контакт и не геройствовать. Наблюдайте и сопровождайте, а позже я снабжу вас пультом — надеюсь, успею в течение пары часов сделать и передать вам дубликат. Обо всем докладывать по рации мне лично. Вопросы?

— Никак нет! — вытянулся в струнку старший.

— Тогда бегом марш! А мы доберемся до лаборатории сами, не нужно нас ждать.

— Есть! — снова рявкнул военный и, дав приказ починенным следовать за ним, быстрым шагом направился по тоннелю обратно. Вскоре тяжелый топот армейских ботинок затих вдали…

* * *

Едва Речицкий перешагнул порог своего кабинета, как у него завибрировал карман халата — зазвонил мобильник. Пожилой профессор достал трубку, на дисплее которой высветился номер полковника Стругалова, нажал на кнопку соединения:

— Да, слушаю.

— Слушайте, Дмитрий Сергеевич, слушайте внимательно. Я тут пообщался со старшими товарищами, так вот они считают, что я дал вам слишком много времени…

— Но ведь неделя — совсем не много… — оторопел пожилой ученый и опустился в кресло. От предчувствия чего-то нехорошего у него засосало под ложечкой. Требовалось срочно переключить внимание военных на что-то другое — что-то не менее интересное и глобальное, нежели идеальный боец. И у Речицкого был такой туз в рукаве — еще сырой, недоработанный, но в перспективе — козырной.

— Не перебивайте! — гаркнула трубка. — Я хочу убедиться лично, оценить степень готовности. Если я пойму, что и впрямь требуется дополнительное время на доработку, наш уговор останется в силе: будет вам еще неделя. Но если вы все-таки водите нас за нос… Так что давайте, профессор, подключайте камеры, показывайте мне свои лаборатории и солдата. Выполняйте!

— Э-э-э… его нет, — опустил плечи Речицкий. — Солдата нет.

— Что с ним?